десяти минут после его прибытия, как Терентий сделался центром компании, рассказывая свежие московские новости, газетные сплетни, анекдоты. Его слушали с удовольствием, смеялись его шуткам, оживленно задавали вопросы, и вскоре у всех уже было такое чувство, будто они знали его всегда.
Конечно, никто и представить себе не мог, что на самом деле в его душе царил полный хаос. За шутливой болтовней Терентий старательно пытался скрыть свое смятение, которое испытал в тот же миг, как только встретился глазами с Анжелой. Он даже испугался, осознав, что сердце его неожиданно дало трещину, да такую, которую ни за что не удастся залечить. Если только замаскировать… И он принялся за дело с энтузиазмом, старался изо всех сил и, кажется, преуспел.
Анжела, в свою очередь, чувствовала, что с каждой минутой Терентий нравится ей все больше и больше, но честно старалась противиться его чарам. Впрочем, эти чары действовали не только на нее – Лёва и Виктория в его присутствии были невероятно оживлены и смеялись больше обычного, Павлик, словно околдованный, смотрел ему в рот, официанты улыбались ему как-то особенно дружелюбно. И вообще казалось, что его появлению радуется весь окружающий мир: еще недавно такое спокойное море теперь бросало вверх фонтаны белых брызг, словно пытаясь дотянуться до его руки, и даже солнце подбиралось по скатерти именно к его тарелке.
Терентий продолжал развлекать компанию, но краем глаза непрестанно следил за Анжелой. Он пытался понять, почему она произвела на него такое ошеломляющее впечатление. Лицо у нее было симпатичным, с большими умными глазами, которые смотрели то серьезно, то весело, то пытливо, то удивленно, без утайки демонстрируя всю гамму обуревавших ее чувств.
«Она настоящая, – внезапно понял Терентий. – Искренняя и открытая, как ребенок. И если глаза действительно являются зеркалом души, то душа у нее прекрасная. И ужасно добрая, – подумал он, перехватив ласковый взгляд, которым Анжела одарила Павлика. – Интересно, этот увалень хотя бы представляет, до какой степени ему повезло? Потому что такие девушки всегда хранят верность своим избранникам и не сдают свое сердце в аренду, как Надя».
Воспоминание о Наде немного отрезвило Терентия. Их разрыв был внезапным и потому особенно болезненным. От него остался горький привкус злости, досады, уязвленного самолюбия. Все эти чувства на мгновение снова всколыхнулись в душе Терентия, но он решительно прогнал их прочь. Потом, когда они останутся с Павликом вдвоем, он поделится с другом свалившимися на него новыми проблемами. А пока ему хотелось наслаждаться этим теплым солнечным днем, веселой компанией и чудесной улыбкой девушки по имени Анжела.
Приятный завтрак на берегу моря был лишь слегка омрачен внезапным появлением Тамары и Зины. Они остановились на верхней ступеньке широкой лестницы, которая располагалась неподалеку от кафе и вела прямо к пляжу, и принялись оглядывать окрестности. Вскоре сестры углядели Павлика и тут же пришли в состояние дикого возбуждения.
– Вот он! – воскликнула Зина и указала на Павлика пальцем, словно на зверя, сбежавшего из зоопарка.
Павлик, который при виде жены сразу же лишился аппетита, позеленел и икнул от неожиданности.
– Там Тамара, – сдавленным шепотом сообщил он Терентию, но услышали, конечно, все.
Анжела накрыла забегавшую по столу руку Павлика своей уверенной ладошкой и пояснила, обращаясь к Лёве и Виктории:
– Конечно, за пару дней невозможно очухаться от потрясения и отбросить свое прошлое…
– Нет, я готов его отбросить, только если Тамара не станет меня преследовать, – заявил Павлик, храбрясь.
Терентий немедленно развернулся на стуле и как ни в чем не бывало помахал сестрам рукой. Те не оценили его дружелюбия, по очереди фыркнули и с независимым видом продефилировали мимо. При этом Зина, размахивая пестрым зонтиком от солнца, демонстративно громко вещала:
– Какое счастье, Тамара, что ты избавилась от пудовой гири, которая была привязана к твоим ногам и тянула тебя ко дну! Теперь у тебя начинается новая жизнь. Да что там – у нас с тобой начинается новая жизнь! Мы свободны как птицы и сможем летать по всему миру. Поедем в Париж! В Канны! В Амстердам! Отправимся в Боливию!! Только ты должна во всем меня слушаться, – добавила она суровым тоном и легонько стукнула сестру зонтиком по макушке.
– С этим зонтиком она похожа на Мэри Поппинс, – хмыкнул Терентий и залпом выпил стакан минералки.
– На Мэри Поппинс, которая перешла на сторону темных сил, – с улыбкой поддержал его Лёва.
Павлик никак не отреагировал на шутку, потому что после внезапной встречи с женой к нему сразу вернулись все его страхи. На лбу у него выступили крупные капли пота, и он снова выглядел неуверенным и несчастным.
– Нужно совершать только такие поступки, друг мой, от которых потом не будет бросать в пот, – негромко сказал Терентий.
Анжелу эта сентенция рассердила. Выходит, этот тип заранее уверен, что Павлик сделал необдуманный шаг. Понятненько! Лучший друг явился из Москвы с запасом здравомыслия и теперь, улыбаясь Анжеле в лицо, будет за ее спиной пугать Павлика ужасными последствиями. А уж если тот еще, не дай бог, ляпнет, что все они в тот исторический момент были не вполне трезвыми, так и вообще…
Она не успела расстроиться окончательно, когда услышала, как Терентий так же негромко добавил, похлопав Павлика по плечу:
– Хотя, с другой стороны, если бы у меня был такой тыл, – он метнул быстрый взгляд на Анжелу, – я бы тоже плюнул на Тамару.
У Анжелы отлегло от сердца, и она даже порозовела от удовольствия.
Закончив завтрак, они все той же большой компанией спустились на пляж, где в это время было практически пусто. Только местные мальчишки собирали ракушки на сувениры, да невдалеке на скамейке расположилась группа ребят с походными рюкзачками и гитарой.
– О, это нашенские! – радостно заметил Лёва, уловив обрывок донесшегося до них разговора. – Давайте попросим, чтобы они нам какую-нибудь хорошую песню спели.
– Да мы и сами можем песню спеть, – весело заметил Терентий.
После минутных переговоров с молодыми людьми он завладел их гитарой, поставил ногу на скамейку и, ударив по струнам, объявил:
– Романс о первой любви.
– Я сто лет не слышал, как ты поешь, – восторженно воскликнул Павлик и, взяв Анжелу за руку, крепко сжал ее пальцы. – Ты даже не представляешь, какой у него голос!
Тем временем Терентий взял несколько аккордов и запел обещанный романс:
Голос у него действительно был потрясающим, с особой, хрипловатой ноткой. Он подействовал на Анжелу мгновенно и сокрушительно, как розовое вино из Лёвиной канистры.
– Голова кружится, – шепнула она Павлику, прижавшись лбом к его плечу. – Наверное, от свежего воздуха.
Однако голова кружилась вовсе не от воздуха, а от быстрой, как молния, улыбки Терентия.
Павлик заботливо обнял Анжелу за талию, и она прильнула к нему, словно в поисках спасения. Спасения от неожиданно нахлынувшего на нее чувства легкости, смешанной с восторгом. Такое чувство Анжела испытывала впервые в жизни. Это и пугало, и забавляло ее одновременно.
Поскольку Терентий никогда прежде не бывал в Болгарии, решено было протащить его по окрестностям, знакомя со всеми местными достопримечательностями. Потом компания расположилась на обед в маленьком уютном ресторанчике, из которого Лёва с Викторией нахально улизнули, быстро покончив с десертом.
Перед тем как испариться, Лёва наклонился поближе к уху Анжелы и твердым шепотом приказал:
– Зайди ко мне вечером – нам надо поговорить. Обязательно.
У Анжелы мгновенно заполыхали уши. А вдруг Лёва что-то заподозрил? Что, если он подумал, будто она запала на Терентия?! Она и впрямь реагировала на него неадекватно… Но ведь все реагировали! Нет, это чушь, конечно. Но тогда о чем Лёва собирается с ней разговаривать?
