Глава 9
– Наверное, нужна интимная обстановка, – раздумчиво сказал Павлик, держа двумя руками большую белую чашку. – Какая-то особая ситуация, и тогда у меня все получится.
– Так возьми и создай ее, – пожал плечами Терентий и, сделав глубокую затяжку, выпустил дым в сторону. Ветер немедленно разорвал дым в клочки, а клочки унес в неведомые дали.
Друзья сидели все в том же кафе, неподалеку от отеля, и пили утренний кофе.
– Наверное, ты прав, – смущенно пробормотал Павлик, – но, знаешь, я что-то совершенно растерялся, никак не могу взять себя в руки. Хотя Анжела такая чуткая, все понимает и старается на меня не давить. Представляешь, когда я после нашего с тобой разговора вернулся из бара, она уже сладко спала. По-моему, она выпила снотворное, поэтому до сих пор еще не проснулась, а я не стал ее будить.
– Мы с тобой вчера действительно здорово припозднились, – сказал Терентий. – Ты прости, что я так сразу вывалил на тебя все свои неприятности. Вроде бы это я приехал, чтобы тебя поддержать, а получилось наоборот.
– Да брось ты! Раз такие дела…
– Да уж, дела хреновые. Даже не ожидал, что разрыв с Надей так на меня подействует. Ненавижу перемены…
– А у меня перемены получились к лучшему, – виноватым тоном промолвил Павлик. – Мне просто хотелось, чтобы ты одобрил Анжелу.
– Я одобрил, – сказал Терентий и прищурился, глядя на море.
– Мне и самому кажется, что здесь все по-честному, без подвохов, – оживился Павлик и наклонился вперед: – Но вся загвоздка в том, что чем больше положительных качеств я нахожу в Анжеле, тем больше нервничаю. Я понимаю, какая она замечательная, и это меня совершенно деморализует. Какой-то порочный круг получается.
– Такое впечатление, что ты ее боишься, хотя я не понимаю, почему. Она все-таки не мать Тереза. – Терентий продолжал наблюдать за далекими катерами, разрезавшими бархатистую синеву. – Если она тебе по-настоящему нравится…
– Она мне невероятно нравится! – воскликнул Павлик. – Она вообще меня спасла. От Тамары, от себя самого, от унижений…
– Мы сейчас не говорим о твоем спасении, – Терентий сунул окурок в пепельницу. – Она привлекает тебя как женщина?
– Если бы она меня не привлекала, я бы не поселился в ее номере. Но как только я там поселился, тут- то все и началось. Я знаю, что каждую ночь Анжела ждет, когда я наконец отважусь на мужской поступок, и от этого молчаливого ожидания мне становится не по себе! Я делаюсь как будто мертвый. Мне даже дышать становится трудно!
– Мертвые вообще не дышат, – мрачно заметил Терентий. – Да нет, ничего странного во всем этом я не вижу. Просто стресс оказался гораздо глубже, чем ты воображал. Ты хоть понимаешь, какое дело замутил? Сбежал от жены. Это с твоим-то характером!
– Я уж думал, мне не избавиться от Тамары до конца своих дней, – признался Павлик, уронив голову на руки. – У меня до сих пор зубы стучат, стоит только представить, что мне снова приходится с ней объясняться.
– Да… Тамару не так просто… переварить, – согласно кивнул Терентий. – Но рано или поздно процесс переваривания должен закончиться. И тогда у вас с Анжелой все наладится.
– А если ей надоест ждать? – петушиным голосом спросил Павлик.
– Если ей надоест ждать, она тебя соблазнит. – Терентий улыбнулся и закурил новую сигарету.
Думать о том, как Анжела будет соблазнять Павлика, ему совершенно не хотелось, поэтому он обрадовался, когда приятель неожиданно сменил тему разговора.
– Слушай, Тер, у меня к тебе просьба. Ты не мог бы немного поразвлекать Анжелу? Понимаешь, нам с Лёвой нужно смотаться в аэропорт, чтобы перерегистрировать билеты. Он собирается вернуться в Москву вместе с Викторией, у которой кончается отпуск, а я соответственно полечу вместо него. Ну вот, пока меня не будет, Анжела останется одна, и у нее появится много времени для размышлений. Вот когда я остаюсь один, то сразу начинаю думать, думать…
– И ни до чего хорошего обычно не додумываешься, – закончил за него Терентий.
– В том-то и дело! – Павлик внезапно зевнул. – Знаешь, я не спал всю ночь. Вернулся из бара, вышел на балкон и стоял там, вспоминая все, что со мной приключилось. Вообще всю свою жизнь по косточкам разобрал. И понял, что я совершенно никчемный и безвольный человек.
– Почему это? – изумился Терентий такому суровому приговору.
– Потому что всю жизнь обстоятельства оказывались сильнее моих желаний! – с патетикой в голосе воскликнул Павлик. – Я приспособленец! И если бы не Анжела, я бы так и влачил свое жалкое существование рядом с кошмарной Тамарой – затюканный, как гадкий утенок на птичьем дворе.
– Это ты напрасно, – попытался остудить его запал Терентий, – не стоит себя уничижать. То, что ты слабохарактерный, это правда, но в тебе есть масса других достоинств. Вот ведь Анжела почему-то же обратила на тебя внимание.
– Понятия не имею, почему, – угрюмо признался Павлик. – Вполне возможно, она меня просто пожалела. Женщины из жалости могут совершать самые дикие поступки. А вдруг она, в конце концов, меня бросит?
Терентий подумал, что Павлик из тех редких мужчин, которые не умеют быть независимыми. Он не в силах самостоятельно идти по жизни и вечно будет искать опоры, защиты и поддержки, если не у одной женщины, так у другой. Однако вслух он говорить ничего этого не стал, лишь ободряюще похлопал приятеля по плечу и уверенно сказал:
– Она тебя не бросит. Такие женщины умеют отвечать за свои поступки.
Когда Павлик с Лёвой уехали в аэропорт, Терентий остался поджидать Анжелу. Спустя полчаса он изловил ее на пороге отеля, накормил завтраком и честно принялся развлекать. Они прошлись по берегу моря, пробежались по сувенирным магазинчикам, а теперь сидели на скамейке под густым деревом, ели мороженое и любовались красивым пейзажем. Анжела рассказывала о своей работе, а Терентий старался не смотреть на ее припудренные солнцем колени. Ему нравилось слушать ее мелодичный голос, коситься на ее мягкий профиль и ощущать щекотное прикосновение растрепавшихся на ветру волос. Он изо всех сил боролся с яростным желанием взять Анжелу за руку и из-за этого пропустил мимо ушей половину того, о чем она говорила.
Однако Анжела, кажется, не догадывалась о его мучениях и болтала, не закрывая рта.
– Фу, кажется, я объелась сладким! – весело воскликнула она, вскочив на ноги и выбросив в урну картонный стаканчик.
Терентий окинул ее быстрым взглядом. Стройная и очень женственная, она притягивала его к себе как магнит. Ее кожа была покрыта не изнурительным темно-коричневым загаром, а легким, нежно-шоколадным, который ей очень шел. Глаза же казались бездонными, и Терентий благоразумно решил, что лучше в них вообще не заглядывать.
Чтобы немного остудить свой пыл, он вытащил мобильник и принялся названивать Павлику.
– Куда это наши мужики запропастились? – проворчал он, не услышав ответа.
– Давай я Лёве позвоню, – предложила Анжела. – Они же вместе поехали в аэропорт.
Она тут же достала мобильный и принялась нажимать на кнопки. Лёва отозвался мгновенно.
– Да мы уже сто лет как вернулись, – сказал он. – Только твой Павлик задрых прямо в такси, еле-еле его растолкал. Приволок в номер и сгрузил на кровать. Дай ему выспаться, не будь занудой. Он сказал, что прошлой ночью вообще не спал.
– Ну уж нет, надо его разбудить, – решительно заявил Терентий, узнав о том, что случилось. – Иначе он совсем выбьется из колеи. Снова проснется среди ночи и до утра будет бродить как неприкаянный.
Однако, как они ни старались, растормошить Павлика им так и не удалось. Тот в полном обмундировании разметался по кровати поверх покрывала и сладко сопел. Безжалостный Терентий несколько раз ткнул друга кулаком в печень, а потом принялся его щекотать, но все было бесполезно.
– Вот же странно, – удивился он. – Павлик боится щекотки даже больше, чем сдавать кровь из вены.
