– Да, повезло Павлику с Анжелой, – продолжал Лёва. – И умная, и красивая, да еще и добрая – приютила его у себя, не задумываясь. Он должен на крыльях летать от счастья.
– Он и летает. Кстати, он уже обрел былую уверенность в себе и даже на работу устроился. Так что Анжела тоже не прогадала – такого парня отхватила.
– Да, судя по всему, их альянс удался, – с некоторым облегчением вздохнул Лёва.
– Вероятно, так оно и есть, – скучным голосом согласился Терентий.
Они еще долго ходили вокруг да около, но ничего полезного друг от друга так и не узнали. На душе у Терентия по-прежнему было скверно. Чтобы больше не думать об Анжеле, он принялся размышлять о том, чем именно будет угощать дорогих гостей и где лучше всего заказать еду. Однако эти ухищрения помогли лишь на короткое время, а потом все его муки начались заново. В итоге Терентий додумался до того, что надо взять и отбить Анжелу у Павлика – вот и все дела.
«В конце концов, любовный треугольник – изобретение не новое. Испокон веков мужчинам свойственно было влюбляться в одну и ту же женщину и сражаться за нее. Так что я тоже имею право вступить в битву с Павликом».
В душе он ни на секунду не сомневался, что одолеет приятеля одной левой, и сразу воспрянул духом. Однако на смену вдохновению довольно быстро пришло сомнение.
«Если даже мне удастся увести у Павлика Анжелу, ничем хорошим это не кончится, – грустно подумал он. – Конечно, под напором моей страсти она уступит, то потом не простит этой слабости ни себе, ни мне. Я же сам уверял Павлика, что такие женщины не сдают свое сердце в аренду».
Хотя все говорило за то, что разумнее было бы немедленно отказаться от мыслей об Анжеле раз и навсегда, Терентий продолжал сомневаться.
«Вот встречусь с ней на моем импровизированном новоселье, тогда и погляжу, как вести себя дальше», – твердо решил он и принялся ждать субботы.
Анжеле очень нравилось, что у нее свободный график и большую часть недели можно работать дома, сдавая готовые заказы по мере их выполнения. Трудилась она обычно по утрам, а всю вторую половину дня занималась домашними делами или валяла дурака. В «валяние дурака» автоматически попадали чтение книг, кино, музыка, а также разговоры по телефону и блуждание по Интернету. Когда в ее жизни появился Павлик, Анжела решила, что валяние дурака теперь сократится до минимума – появятся новые заботы. Однако потенциальный муж ни за что не желал обременять ее своими проблемами и все делал сам – стирал, гладил рубашки и даже иногда готовил ужин. На ней оставались, в сущности, только уборка и магазин. В магазин Анжела сегодня и отправилась, твердо вознамерившись пройти пешком целых три троллейбусных остановки. Она считала походы за продуктами чем-то вроде аэробики и честно думала, что приносит пользу своему здоровью, шагая вдоль шоссе и дыша выхлопными газами. В конце концов, жители столицы – практически мутанты: едят генетически модифицированные продукты, пьют пакетированные жидкости с консервантами и дышат выхлопными газами.
Ее подбадривало солнышко, щекотавшее кожу, настроение было приподнятым. Павлик сказал, что Терентий приглашает их на новоселье. Значит, они снова увидятся! И это он, он сам все устроил, а вовсе не она. Ей казалось, что, если не предпринять никаких действий, Терентий исчезнет из ее жизни навсегда. Он вполне может видеться со своим лучшим другом после работы и по выходным, и ей необязательно при этом присутствовать. А тут вдруг приглашение! Значит, она ему все-таки небезразлична…
Сколько бы Анжела ни заставляла себя не думать об их с Терентием поцелуе, ничего у нее не получалось – она думала о нем постоянно. Наверное, потому, что была уверена: ничего подобного в ее жизни больше не повторится. В этой уверенности было некое горькое очарование. Порой она сама себе казалась героиней романа, которая отказалась от любви ради долга. То, что отношения с Павликом попадали при этом в ужасный разряд «долга», как-то проскальзывало мимо ее сознания.
Размышляя о своем, Анжела шагала по тротуару и уже завидела впереди последнюю, третью по счету остановку, когда с ней поравнялся троллейбус, медленно ползущий по крайнему правому ряду. Разогнаться ему мешали кое-как припаркованные автомобили, нахально выставившие зады на шоссе. Троллейбус трещал усами, гудел, шипел и осторожно обходил препятствия. Анжела даже посочувствовала ему. Утомленные пассажиры наверняка вздыхают и бурчат, досадуя на бессовестных водителей, из-за которых им приходится так долго трястись в душной жестяной коробке. Она невольно подняла голову, чтобы взглянуть на этих несчастных…
И тут же подскочила от неожиданности! Нет, не от неожиданности даже, а от мгновенно пронзившего ее ужаса! С задней площадки прямо на нее смотрел бывший учитель физики Валерий Петрович. Анжела вытаращила на него глаза, а он улыбнулся и как ни в чем не бывало помахал ей рукой. Несколько секунд Анжела тупо смотрела вслед удаляющемуся троллейбусу, потом опомнилась и со всех ног бросилась его догонять. При этом она размахивала руками и кричала, как индеец, пытаясь привлечь внимание Валерия Петровича и заставить его сойти на ближайшей остановке. Судя по всему, она капельку перестаралась, потому что, когда троллейбус устало фыркнул, открывая двери, бывший учитель физики вылетел из него как пробка из бутылки. Вид у него был растерянный и встревоженный, и даже волосы на макушке встали хохолком, отчего он сделался похожим на воробья, только что искупавшегося в луже.
– Анжела, почему ты бежала за троллейбусом? У тебя что-то случилось? – испуганно спросил он, хватая ее за плечи и встряхивая, чтобы привести в чувство.
– Где моя мама?! – вскричала та, глядя на Валерия Петровича круглыми глазами.
– Я не знаю, – растерянно ответил тот и, отпустив девушку, сделал шаг назад. – А где она должна быть?
– Она должна быть с вами! В Испании!
– Твоя мама? Со мной? Да с чего ты это взяла? – теперь уже округлил глаза Валерий Петрович.
– Ну, как же? – Анжела никак не могла отдышаться и пыхтела как паровоз. – А ресторанчик в Льорет де Мар?! А ваша свадьба? Разве вы не собираетесь пожениться?
– Пожениться?! – вскричал Валерий Петрович. Его обалделый вид говорил сам за себя – сразу было ясно, что на Маргарите Ивановне он не женился и в Испанию ее не увозил.
– То есть она совершенно точно не с вами? Господи, тогда где же она? – испуганно спросила Анжела, у которой уже подгибались коленки. – Неужели моя мама вляпалась в какую-то историю?
Опасаясь, как бы она не хлопнулась в обморок, Валерий Петрович крепко взял ее за локоть и твердо сказал:
– Ну-ка, пойдем со мной.
Первый шок прошел, и к нему вновь вернулись присущее ему спокойствие и умение логически мыслить. Он увлек свою бывшую ученицу к пешеходному переходу и практически дотащил до ближайшего кафе.
– Пойдем-пойдем, я куплю тебе мороженое. К сожалению, клюквенного тут нет, и бананового нет, только традиционное ванильное да шоколадное. Ну, может быть, еще с орешками, хотя и не уверен. Это же не какое-то там эксклюзивное кафе, а самое обыкновенное. – Он говорил все, что приходило в голову, лишь бы что-нибудь говорить, пытаясь таким образом хоть немного отвлечь Анжелу от страшных мыслей. – Когда приезжаешь в чужой город и обнаруживаешь там знакомое сетевое кафе, то это даже приятно – как-то успокаивает, согласись? Потому что ты точно знаешь, что тебя там ждет. Но когда в своем собственном районе повсюду натыкаешься на одни и те же вывески, становится скучно.
Они вошли в небольшой зал, тесно заставленный круглыми столиками. Столики были такими маленькими, что даже пепельницы казались на них излишеством.
– Садись, – приказал Валерий Петрович, выбрав место у окна.
Анжела послушно плюхнулась на хлипкий стул и со скрежетом двинула его по полу. Подошедшая официантка посмотрела на нее с неудовольствием.
– Нам чайник черного чая и две порции шоколадного мороженого, – заказал Валерий Петрович и, как только официантка отошла, хлопнул ладонями по столу. – Ну вот, а теперь рассказывай все с самого начала.
Анжела принялась сбивчиво рассказывать. Для нее Валерий Петрович по-прежнему был учителем, поэтому она беспрекословно его слушалась.
– Я была на сто процентов уверена, что она сейчас вместе с вами. Но если это не так, то я даже представить себе не могу, где ее теперь искать, – заключила Анжела.
– Видимо, она все же воспользовалась каким-нибудь сомнительным сайтом знакомств, – с досадой
