спиной я как за каменной стеной! Можешь ни о чем не волноваться!
От «зверя» сегодня явственно попахивало перегаром. По аромату, висевшему в салоне автомобиля, было ясно, что он пытался залить предательский запах одеколоном, но цитрусовые добавки с заданием явно не справлялись.
– Как твоя ОРВИ? – спросила Вероника, устраиваясь на переднем сиденье.
– Неважно, – дернул тот плечом.
Он действительно выглядел неважно. Желтушное лицо его приобрело дополнительный сероватый оттенок, который его явно не красил.
– Куда мы отправимся сегодня? – спросил он сварливым тоном.
– В Химки, к учительнице математики Инне Головатовой, – объяснила Вероника. – Вот адрес.
Она протянула Рыськину бумажку, которую получила в редакции журнала «Женский досуг».
– Знаешь, как добираться?
– Соображу, – мрачно ответил тот.
Настроение у него было совершенно точно не боевое. Утро, кстати, выдалось таким же хмурым и желтушным, как и Рыськин. Воздух казался горьким, а над головой висели хворые тучи. Не такие, что несут дождь, – полные, набухшие от воды и сознания собственной значимости, – а плоские, вылинявшие и жалкие.
Инна Головатова на звонки не откликалась.
– Наверное, она уехала в отпуск, – высказал вполне здравую мысль Рыськин. – У школьников каникулы, финал конкурса, объявленного журналом, не удался. Что ей еще делать?
Веронике, однако, не хотелось уезжать несолоно хлебавши.
– Я должна знать совершенно точно, в городе Головатова или нет, – уперлась она. Потом повернулась к соседней двери и утопила кнопку звонка. Через некоторое время на пороге появилась женщина в деловом костюме и профессорских очках.
– Вам что, товарищи? – спросила она запредельным голосом и строго посмотрела на непрошеных гостей. – Вы по поводу канализации?
– Да, – тут же ответил Рыськин и бросил жалобный взгляд на Веронику. Вероятно, ОРВИ снова давала о себе знать.
Вероника безжалостно оттерла его плечом от двери и, в свою очередь, пояснила:
– Мы по поводу вашей соседки, Инны Головатовой. Не знаете случайно, где можно ее найти?
– Конечно, знаю, – раздраженно ответила профессорша. – В морге. На железной каталке.
Это было так неожиданно, так страшно, так созвучно кое-каким мыслям Вероники относительно собственного будущего, что она едва не села.
– В мо-орге? – повторил Рыськин за ее спиной. – У нее что, болела печень?
– Ничего не знаю насчет внутренностей покойной, но умерла она оттого, что на нее машина наехала, – отрезала профессорша. – По всем остальным вопросам вам лучше обращаться к ее подруге. Сейчас дам номер телефона.
Она ушла, оставив дверь приоткрытой, и через некоторое время вернулась с использованным метрополитеновским билетиком, на обратной стороне которого крупно написала три группы цифр.
– Вот, – она подала билетик Веронике и сказала: – Подругу зовут Татьяной. Она была с Инной в больнице и теперь занимается всеми скорбными делами.
– Что ж, спасибо за информацию и до свидания, – пробормотала Вероника.
– До свидания, – повторил за ней бледнеющий на глазах Рыськин.
Соседка закрыла дверь.
– Зря ты не дала мне развить тему канализации, – укоризненно сказал Рыськин, выходя из подъезда и привычно озирая окрестности. – Теперь мне придется решать свою проблему как-то иначе.
– Надеюсь, ты найдешь цивилизованное решение, – с опаской заметила Вероника, косясь на него. – Надо заехать в какой-нибудь ресторан или супермаркет, там обязательно есть уборные.
– Не всякая уборная мне подойдет! – неожиданно заявил Рыськин. – Мне нужна достаточно большая, желательно с окном. В другую я не пойду.
Вероника повернулась и посмотрела на него с искренней озабоченностью:
– Зачем тебе с окном? Ты ведь не жить в ней собираешься!
– Мне нужно, – уперся Рыськин. – Без окна я не справлюсь.
– На МКАД есть огромный мебельный центр, можем заехать, убедиться, соответствуют ли их удобства твоим вкусам. Кстати, больше у тебя никаких требований нет?
– Хотелось бы, чтобы кабинки были с короткими дверями. Ну, чтобы между дверью и полом оставался большой зазор, – поспешно сказал Рыськин. Лоб его снова покрылся испариной. – Двери до самого пола – совсем не то.
– Ясно, – ответила Вероника деревянным голосом.
«Может, дело даже не в желудке? Может, у Оси не все в порядке с головой? – подумала она. – Вдруг у него была какая-нибудь производственная травма? Контузия там или что-нибудь в этом роде? А он скрывает это, чтобы не лишиться работы».
Когда они подкатили к мебельному центру, Рыськин внезапно обеспокоился ее безопасностью.
– Не стоит тебе выходить из машины, – заявил он. – Запрись изнутри и закрой окна. Лучше всего вообще пригнуться. Знаешь что? Полезай назад и приляг, о’кей?
– О’кей, – вздохнула Вероника. Ей не очень хотелось лежать в душной машине, но делать было нечего. – Только ты, пожалуйста, недолго, хорошо?
Рыськин пообещал вскоре вернуться, но обещания своего не сдержал. Прошло примерно минут двадцать, а его все не было. Зато из мебельного центра густо повалил народ. Складывалось впечатление, что внутри что-то случилось. Вероника долго боролась с собой, потом все-таки выбралась на улицу и остановила женщину, которая так торопилась на стоянку, что даже приседала от нетерпения.
– Скажите, а почему все выходят? – спросила Вероника встревоженно.
– Какой-то псих засел на втором этаже возле туалетов и обещает взорвать здание! – прокричала та на бегу. – Говорит, что он Бомбермен!
– Трех человек положил! – подхватил толстый мужчина, машина которого была припаркована рядом с «Жигулями» Рыськина. – Ходил по магазину с дубинкой и долбил по голове тех, кто ему не приглянулся! А теперь засел в уборной. Наверняка готовит взрыв!
Вероника похолодела. «Неужели это Ося? – подумала она. – То-то мне не понравился его разговор об уборных!» Она чувствовала себя в какой-то степени ответственной за Рыськина, поэтому решительным шагом направилась к входу в мебельный центр. Спецслужбы еще не подъехали, и кругом царил хаос. Охранники пытались порциями вывести народ на улицу, но народ их не слушал и убегал неорганизованно. По радио предлагали присутствующим срочно эвакуироваться. С верхних этажей на всех парах неслись замешкавшиеся покупатели. Вероника продиралась против течения к эскалатору и, когда продралась, прыгнула на лесенку, едущую вверх.
– Куда?! – закричали ей снизу. – Стой! Вернись!
Вероника краем глаза увидела, как забегали по первому этажу охранники, как позадирали головы. Впрочем, возвращать ее силой ни один не отважился.
И никто не обратил внимания на то, как по дальней лестнице легко взбежал на второй этаж элегантный мужчина с сединой в постриженных бобриком волосах. На согнутой руке у него висел пиджак, под пиджаком был спрятан пистолет. «Как удачно, – удовлетворенно думал он. – Паника, массовое бегство, сумасшедший в туалете... Все как по заказу». Улыбка тронула его губы. Он застрелит Веронику и спокойно уйдет. А когда подкатят эти идиоты на своих машинах с пищалками, пусть попробуют догадаться, что случилось.
Вероника соскочила с эскалатора и повертела головой, отыскивая указатель. Наконец обнаружила стрелочку и поспешно двинулась по коридору мимо испанских шифоньеров и немецких столов, перемешанных с отечественными образцами мебельного искусства, которые поражали наглыми ценами.
Перед входом в туалет стоял странный тип в клетчатой рубашке навыпуск, в шортах и больших сандалиях, надетых на босу ногу. В руке он держал тяжелую короткую палку, похожую на милицейский жезл.
Озабоченно нахмурившись, Вероника махнула рукой в сторону лестницы и сказала:
