спросила Варя.
– И что? – Эдик гордо выпрямился на стуле. Ему было неприятно, что при всех раскрыли его маленький обман.
– Я тебя тогда прикрывала, верно?
– Верно. И я тебе за это страшно признателен.
– И еще ты дважды напивался до галлюцинаций, и я делала за тебя переводы.
– Молоток, Варька! – воскликнул Костя Петельников. – Наш человек, понимаешь мятущуюся мужскую душу!
– К чему это ты припомнила все мои грехи? – поинтересовался Эдик, глядя на Варю с подозрением.
– Хочу, чтобы ты вернул мне должок.
– Ну… Я готов. Никогда не отказываюсь от своих долгов. И что я должен делать?
– Собирайся, мы уходим в город.
– Вот так вот прямо и уходим? – изумился Эдик, оглядев своих приятелей, словно ища у них поддержки.
Поддержать его никто не захотел, поэтому Варя подтвердила:
– Вот так вот прямо. У тебя пять минут на то, чтобы одеться потеплее.
– А что ты будешь с ним делать? – поинтересовался Куперович, сняв свои ужасные очки и принимаясь протирать их ресторанной салфеткой. От салфетки на стеклах оставалась бумажная бархатная пыль.
– Если вы думаете, что я собираюсь его грязно использовать, то вы ошибаетесь. У меня другие планы.
Пока Эдик ходил в номер за дубленкой, Варя разгуливала по холлу и прикидывала, как повести разговор, чтобы ничего не испортить. Она боялась оповещать Тавлая о страстной Тониной влюбленности. Мужчине можно говорить в лоб о любви только в двух случаях – если ты уверена, что он тоже тебя любит, или если ты юная длинноногая блондинка. А уж говорить не о себе, а о подруге – вообще гиблое дело.
Так что подобраться к Эдику нужно было незаметно. И как только они очутились на улице, Варя принялась рыть окопы.
– Как ты провел вчерашний день? – небрежно спросила она, хозяйским жестом взяв своего спутника под руку.
Она никогда не кокетничала с мужчинами, а умела сразу завязать с ними дружеские отношения. В конторе все относились к ней по-приятельски. Кроме Ружейникова, разумеется.
– Сначала мы с Семой слонялись по центральным улицам, пили пиво, ели сосиски в булочках, а потом я покупал подарки.
– Кому? – тотчас поинтересовалась Варя.
– Какой-то у тебя прокурорский тон, – покосился на нее Эдик. – Маме и сестрам, а что?
– Хм. Тогда ладно. Надеюсь, у тебя нет девушки?
– А ты что, претендуешь? – Улыбкой Эдика можно было украсить любой рекламный плакат – такой она была лучезарной.
То есть он точно знал, что Варя не претендует, и чувствовал себя в полной безопасности.
Они влились в толпу туристов и шли вместе с общим потоком, вдыхая сумасшедшие запахи отгремевшего Рождества – корицы и апельсиновой цедры. Повсюду варили глинтвейн, и люди держали в руках нарядные кружки, отхлебывали горячий напиток и блаженно закрывали глаза. На морозе он казался особенно вкусным. У Эдика было хорошее настроение, и Варя очень боялась испортить его неосторожным словом.
– Просто мне странно, что ты до сих пор не женился.
– Не обязательно жениться, чтобы быть счастливым.
Варя насупилась. Она вдруг подумала, что Эдик может относиться к тому типу мужчин, которых она не любила всей душой. Эти мужчины были успешны, умны, приятны в общении, они заводили романы, но брать на себя ответственность не желали ни за какие коврижки, и жили с мамами, наслаждаясь уютным чистым домом, горячими обедами и отсутствием критики.
– Ты живешь с мамой? – сурово спросила она.
– Нет, мне повезло решить квартирный вопрос. Я живу один.
– И ты свободен? – продолжала допытываться Варя. – Это даже странно. В наш век тотального дефицита холостяков…
– Ну, я не всегда свободен, – живо откликнулся Эдик. – Просто сейчас такой момент. Я называю его «пересменок».
Они тоже купили себе по кружке глинтвейна и остановились поглазеть на молодежь, которая каталась на коньках.
– А тебе кто-нибудь нравится? – Варя почувствовала, как горячее вино растекается по каждой жилочке, согревая ноги, руки и даже нос.
– Варь, к чему эти вопросы? – не выдержал, наконец, Эдик.
– Да я просто так спрашиваю. Все-таки мы давно работаем вместе, а я ничего о тебе не знаю.
– За дурака меня держишь? Я прекрасно понял, что у тебя какие-то планы. Хочешь меня кому-нибудь сосватать, наверное. Кажется, у тебя есть старшая сестра… Она что, не замужем? Я угадал?
– Не угадал, – ответила Варя, досадуя, что нетерпение, как всегда, ее подвело. Ей-то казалось, что она ведет непринужденную беседу, а Эдик сразу же сообразил, что она собирает информацию.
– Погоди-ка! – У Эдика неожиданно вытянулось лицо, и Варя могла бы поклясться, что он даже побледнел. – Ты ввалилась в ресторан и спрашивала про Тоню. Не хочешь же ты сказать, что Тоня?..
– Что – Тоня?
– …Что Тоня во мне заинтересована?
– Мало ли, кто в ком заинтересован, – неопределенно ответила Варя. Было бы глупо выкладывать правду в качестве ответа на первый же вопрос. Да, Эдик побледнел, но еще неизвестно, хорошо это или плохо. Варе показалось, что плохо, и настроение ее сразу упало до минус пяти градусов, сравнявшись с температурой окружающей среды.
– Варь, честное слово… Если речь идет о Тоне, то тебе лучше сказать мне все и сразу.
– Да что ты хочешь от меня услышать? Мне лично Тоня очень нравится.
– Ну… В общем, мне тоже, – выдохнул Эдик. – И, знаешь, я этого долго стеснялся. Пытался задавить свою симпатию.
– Господи, почему?!
– Тоня как-то не обращала внимания ни на себя, ни на мужчин… Все ей было по фигу! Она считала меня просто коллегой, я пытался разжечь в ней хоть какой-то огонь… И не смог. Но как-то раз мы встретились в коридоре, Тоня споткнулась, я ее поддержал за локоть, и тут как заискрило! Думаю, мы оба это почувствовали. Я обалдел, попытался развить отношения, но она не откликнулась. Сделалась замкнутой, сторонилась меня, прятала глаза. Я решил, что мне дали от ворот поворот.
– Вкусный глинтвейн, – сказала Варя, снова испытав прилив оптимизма. – Жалко, у нас на родине гуляют исключительно с водкой. В крайнем случае, с холодным портвейном.
– Знаешь, что?! – вскипел Эдик. – Сначала ты берешь меня в оборот, а потом, когда я выкладываю все как на духу, задираешь нос и изображаешь из себя приму-балерину. Так не пойдет! Ты должна оценить мою открытость и мое дружелюбие. Я вообще особенный. Из другого мужика ты бы год вытягивала информацию, а я раскрылся сразу, без всякого нажима с твоей стороны! И мне действительно нравится Тоня…
– Что-то не заметно! Если бы ты не сказал – я бы ни за что не догадалась. А уж Тоня тем более не догадывается. Все-таки мужчины – загадочные существа! – воскликнула Варя. – Они отлично знают, что завоевать женщину можно с помощью красивых слов и решительных действий. Однако влюбляясь, упорно молчат и ничего не предпринимают.
– Я предпринимал! – возмутился Эдик. – Но теперь к Тоне страшно подойти. Она иначе выглядит и иначе себя ведет. Я решил, что мой поезд ушел. Что она влюбилась в какого-нибудь крутого мэна.
– И ты ляпнул про ноги! Не могу этого понять. В твоем сердце теплится чувство к девушке, а ты зачем-то все портишь. Чувства, как и секс – дело интимное. Их нужно беречь, Эдик.
– Хорошо, мамочка, я буду иметь в виду, – огрызнулся тот.
– А сейчас приятная новость – Тоня тоже кое-что к тебе испытывает.
