– Наверное, шеф, дуракам все-таки везет, – сообщила Майя и выложила козырной туз: – Я раздобыла телефон прекрасной незнакомки!
– Вот это здорово, – искренне обрадовался Сильвестр. – Честно говоря, не очень рассчитывал. Рассказывай, как тебе это удалось.
– Случай, банальный случай, – умащиваясь на диване, щебетала Майя. – Я уже собиралась от отчаяния к Яковкину под каким-нибудь предлогом подползти, и вдруг вижу – Люда идет, ассистентка Милованова. Она какие-то договоры Белояровой привезла. Я к ней – мол, так и так, мой знакомый телевизионщик увидел барышню в журнале, мечтает снять ее в рекламном ролике. Просил выяснить, не связана ли она контрактами с модельными агентствами или с нашим журналом и так далее. Люда и повелась – рассказала, что вообще-то женщин этих Милованов сам находит, у него с ними какие-то свои, особые отношения. Но они точно не из агентств, ведь агентства берут приличные деньги. Я, конечно, подлила масла в огонь, – мол, слышала, скуповат фотограф. Тема была с удовольствием подхвачена, Люда рассказывала, как он ей по два-три месяца денег не выплачивает, хотя сам зарабатывает – ой-ой-ой. Короче говоря, пообещала я ей за содействие сто долларов. А девушка эта, говорю, сможет прилично заработать. Тут Люда рассмеялась – мол, не девушка, скорее – женщина средних лет, хотя и очень привлекательная. Она же ее готовила к съемкам, гримировала.
Майя остановилась перевести дух, но Сильвестр ее поторопил:
– Уж продолжай, пожалуйста.
– И тут, – Майя сделала таинственную паузу, – снова вмешался Его величество случай. А именно: дама оставила Люде свой телефон. Ведь что интересно – все предыдущие женщины для этой ресторанной рекламы растворились без осадка. Милованов их приводил, снимал, уводил – и все. С Людой они практически не общались, разве что несколько фраз относительно внешности и кое-что в процессе съемки. Но съемка была, по словам той же Люды, абсолютно примитивная – раз-раз, и готово. Никакого фотоискусства. Вот. А эта, из последней рекламы, сама спросила, не поможет ли Люда ей с макияжем перед каким-то там торжеством – то ли свадьба подруги, то ли еще что. В общем, что-то типа мастер-класса. Люда ведь действительно мастер своего дела.
– Выходит, наша модель оставила ей свои координаты? – уточнил Сильвестр.
– Телефоны – мобильный и домашний. А Люда поделилась ими со мной. Действительно, пусть женщина заработает денег. Кто же против? Зовут ее, кстати, Валерия, Лера. Так что вот, держите. – Майя протянула Бессонову бумажку с накарябанными на ней цифрами. – Я попросила Люду ничего не говорить Милованову. Так, на всякий случай. Что вы теперь намерены делать? Звонить Валерии? Да, и между прочим, вы даже не объяснили мне, для чего все это надо.
– Не будем упреждать события. Скажу тебе другое – сейчас настало время для совместных действий с официальными структурами. Пора заманить к нам Половцева. С этой задачей ты справишься лучше меня, в этом я совершенно уверен.
– Н-да?
– Понимаешь, старший лейтенант – это прыщ, который постоянно зудит. А ты оказываешь на него противовоспалительное действие.
Шуба с сюрпризом. Кто вы, мистер Нифонтов?
Алла Белоярова вошла в свой кабинет, не раздеваясь – секретарши на месте не было, а на столе надрывался телефон.
– Да. Белоярова.
Она привыкла говорить резко. Никогда не знаешь, на кого наткнешься. В крайнем случае, тон можно и смягчить. Но быть милой с первых же слов довольно глупо. И недальновидно.
В трубке некоторое время было тихо. Тишина казалась странной, насыщенной чьим-то присутствием. Алла помолчала, вслушиваясь в наполненный дыханием и жизнью эфир, потом более осторожно сказала:
– Я вас слушаю.
– Это ты? – тихо спросил мужской голос. Он был таким близким и ярким, что Алла непроизвольно вздрогнула. – И ты не боишься телефонных звонков?
Комок темного страха вполз Алле за шиворот и обнял ее за шею мягкими лапами. Она не ответила – просто потому, что дышать стало нечем.
– Я по-прежнему здесь, – продолжал вкрадчивый голос. – Я рядом с тобой. И ты от меня не спрячешься, имей в виду. Никуда не спрячешься.
Трубка захлебнулась короткими гудками, и Алла медленно положила ее на место. Ее била дрожь. Во время разговора свободной рукой она сжимала в кармане шубы маленькую картонку – и всю ее помяла. Машинально вытащила на свет, расправила, покрутила в руках, перевернула и изумленно моргнула. Картонка оказалась визитной карточкой с потрепанными углами. Похоже, ее долго таскали в кармане. «
Алла придвинула к себе кресло и опустилась в него. Достала из сумочки сигареты, прикурила и глубоко затянулась. Пальцы до сих пор дрожали, однако вид пистолета, лежавшего рядом с косметичкой, немного ее успокоил. «Кто такой этот Нифонтов?» – стала размышлять она, загнав свой страх поглубже в подсознание. Думала-думала, но не придумала ничего стоящего. Однако приписка, сделанная от руки, не давала ей покоя. Что, если она все же знает этого типа? Не по фамилии, а в лицо? И он рассчитывает на ее помощь? Вопрос жизни и смерти... От балды такие вещи не пишут. Вероятно, у него что-то случилось, он сунул визитку ей в шубу и теперь ждет звонка. Если это не какая-то ошибка.
Алла не привыкла оставлять дела недоделанными, слова недосказанными, мысли незавершенными. Она скинула шубу на соседний стул, придвинула к себе телефон и, помедлив, набрала номер, диктуя его себе с визитки вслух. Не сразу, но ей ответил довольно бодрый голос. Фоном к нему шел уличный шум, близкие голоса, короткие автомобильные гудки.
– Василий Петрович? – деловито спросила Алла.
– Он самый. А это кто? Кто говорит-то?
По одной короткой фразе можно было сразу определить, что тип с визитки не входит в круг ее знакомых. У него был простецкий выговор и тот веселый оптимизм в голосе, который свойствен лишь людям, живущим простой и понятной жизнью.
– Белоярова.
Вместо того чтобы сказать: «Я что-то не припоминаю», абонент по-детски удивился:
– А кто вы такая?
– Не знаю, что и ответить, – в голосе Аллы появились иронические нотки. Она поняла, что пустила стрелу мимо цели. Глупая ошибка, которую теперь нужно как-то исправить. Ей было жаль времени и досадно, что она, как маленькая, купилась на этот самый «вопрос жизни и смерти». – Сегодня утром в кармане своей шубы я обнаружила вашу визитную карточку.
«Свалявшуюся и грязную», – хотела добавить она, но сдержалась. На том конце провода сопели и думали.
– Мою? – наконец удивился Нифонтов. – У меня уже сто лет, как... Подождите, – искренне озадачился он. – В кармане шубы, говорите? А на карточке было что-нибудь написано?
– Было, – с прежней иронией, но уже слегка нервничая, ответила его собеседница. И процитировала: – «Позвони мне. Вопрос жизни и смерти». Это вам о чем-нибудь говорит?
– Господи! – неожиданно заорал на том конце провода невидимый глазу Нифонтов. – Неужели это вы?! Та цыпочка из ночного клуба? Вы меня точно должны помнить. В гардеробе я стоял, когда вы шубу снимали. Я по всему залу вас разыскивал! А потом написал вам такие вот слова, чтобы вы, значит, мне позвонили. Разве я мог такую цыпочку упустить?
У Аллы стало сухо в желудке, как бывало всегда перед очередным приступом гастрита. Гастрит обострялся, когда она нервничала.
