очаровательной.
– Ну, я не знаю, – передернула плечами Тата, – но, по-моему, она гадина. Лицо красивое, конечно, а губы такие тонкие, и улыбка змеиная.
К счастью, в следующую минуту она снова погрузилась в сладостную атмосферу телефонных сплетен, и Нике не нужно было ничего отвечать. Пройдя в заднюю комнату, она уселась на старый потрепанный диванчик и сразу же достала свой мобильник, чтобы позвонить Евгении. Та оказалась занята, и Нику попросили перезвонить позже. Ей ничего не оставалось делать, как устроиться поудобнее и ждать. Мысль о том, чтобы заняться работой, даже не пришла ей в голову. Сейчас она могла думать только о коварстве Ивана и своей горькой доле.
«Это называется познать жизнь во всей ее красе, – принялась подтрунивать она над собой. – Стоило на минутку потерять бдительность, и сразу же получила по башке. Так тебе и надо! Бабушки на тебя нет! Пустилась во все тяжкие – поклонники, гламуры, головокружение от успехов. Вообразила, что обворожительная, талантливая, неповторимая – и возгордилась. А на самом деле все было обманом. Фикцией! Юрий испытывал чисто деловой интерес, Оскар оказался какой-то темной лошадкой, а Иван… Он воспользовался мною, чтобы позлить свою неверную любовницу. Как же все до примитивного просто!»
Терпеть душевные муки становилось все труднее, и она снова схватилась за телефон. Но Женька до сих пор не вернулась на рабочее место, и Ника продолжила свой внутренний монолог.
«Что же со мной случилось? – вздыхала она. – Куда подевался мой здравый смысл? Всю жизнь я была благоразумной, и меня никто не назвал бы легковерной. А тут вдруг нате вам – и голова вскружилась, и в зобу дыханье сперло. Эх, если бы я сейчас пришла жаловаться бабушке, она не стала бы меня жалеть. «По заслугам, Вероника. Ты получила по заслугам, – сказала бы она. – Запомни, легко приземляется только тот, кто действительно умеет летать. А тот, кого просто подхватило порывом ветра, в конце концов шмякается на землю и потом долго считает синяки и шишки. Счастье еще, коли шею не свернет».
Внезапно Нику словно током ударило – до нее наконец-то дошло самое главное, то есть суть разыгравшейся трагедии. Она состояла в том, что ее надеждам на счастье сбыться больше не суждено. Все кончено! Ее любовь к Ивану – искреннее, светлое и такое окрыляющее чувство – предана и растоптана, а сердце ее разбито. И какая разница, что было тому причиной. Важно лишь то, что никогда в жизни ей больше не быть счастливой.
От осознания того, что все рухнуло, Нике стало так обидно и так жалко себя, что она все же заплакала. Слезы сначала посыпались из глаз крупными горошинами, а потом и вовсе полились рекой. Уткнувшись лицом в жесткую диванную подушку, она рыдала взахлеб, все больше пропитываясь отчаянием и безысходностью. Прошло не менее получаса, прежде чем ей удалось чуточку успокоиться. Желание поскорее излить кому-нибудь душу заставило ее в очередной раз включить телефон и набрать номер Евгении. Когда та неожиданно быстро ответила, Ника на секунду даже растерялась, а потом, продолжая всхлипывать, выпалила:
– Женька, все пропало. Ты была права – он сволочь. Дрянь, паразит, и я его ненавижу!
– Кого ты ненавидишь? – опешила от такого напора Евгения. – Юрия?
– Да Ивана же! – выкрикнула Ника. Больше сказать ей ничего не удалось, потому что к горлу снова подкатил тугой комок слез.
Но Женьке никакие объяснения больше и не требовались.
– Ты сейчас где? У Сигизмундыча? – деловито уточнила она. – Жди, скоро буду.
Ника, которая страшно боялась звонков от Ивана, намеревалась поскорее выключить мобильник, но не успела – тот заиграл бодрящую музыку Бородина, и на экране появилось имя «Юрий». Быстро вытерев слезы и пару раз хлюпнув носом, Ника прокашлялась, а потом все же ответила на звонок.
– Есть какие-нибудь новости? – поинтересовалась она, когда они с Кораблевым обменялись приветствиями.
– Есть, к тому же прелюбопытные, – ответил тот. – А у тебя?
Услышав, что Нике тоже удалось узнать кое-что интересное, сыщик выказал намерение немедленно встретиться, чтобы обменяться информацией. К тому же ему нужно было заручиться официальным согласием девушки на встречу с ее дядей Эрнестом Подниесом, который на днях намеревался приехать в Москву.
Ника не знала, что и делать. Вот-вот должна была появиться Евгения, на плече которой она собиралась выплакивать свою горькую обиду. С другой стороны, узнать нечто «прелюбопытное» про Оскара тоже хотелось поскорее. Да и дядюшка Эрнест вряд ли согласится отложить визит, ожидая, пока племянница разберется со своими сердечными делами.
– Юр, а давай встретимся немножко попозже, – осторожно начала она, но замолчала на полуслове, потому что дверь распахнулась и на пороге возникла недовольная Тата.
– Вероника, тут к тебе… – она сделала выразительную паузу, а потом ехидно добавила: – Кое-кто ломится.
В тот же миг позади нее мелькнуло разгоряченное лицо Ивана, а еще через секунду он действительно вломился в комнату, грубо оттолкнув Тату со своего пути. Девушка отступила назад, и Иван захлопнул дверь перед самым ее носом. Потом он резко шагнул по направлению к Нике и, сдвинув брови, сурово вопросил:
– Это еще что за фокусы? Вчера она пишет мне «Соскучилась», а сегодня швыряет трубку и вообще выключает телефон. Как прикажешь это понимать?
Ника съежилась на своем диванчике и испуганно молчала. Она не была готова к такой скорой встрече с Иваном и, естественно, еще не успела сформулировать свой обвинительный приговор. Однако стоило ему подойти поближе и попытаться взять ее за руку, как Ника мигом вышла из ступора и, резво спрыгнув с дивана, отскочила в сторону.
– «Как прикажешь понимать»?! – воскликнула она, физически ощущая, как злость разливается по всему ее телу. – А как прикажешь понимать твою невесту?
– Невесту? – ошалело спросил Иван. – Какую невесту?
– Не прикидывайся! Она мне все рассказала. И я видела эти дурацкие фотографии с острова Бали – они самые настоящие, никакой не фотошоп.
– Да ты о чем? Не части, объясни все толком.
Самой Нике все было ясно как божий день, и она не сомневалась, что Иван тоже сразу все понял. Ей казалось, что, изображая удивление, он нарочно ее подзуживает, и за это готова была наброситься на него с кулаками.
– Это ты должен объяснить, зачем тебе понадобилась именно я! – почти закричала она. – Кстати, ты сделал очень неудачный выбор, потому что Леру тебе провести все равно не удалось. Чтобы она приняла твой розыгрыш всерьез, нужно было пригласить на банкет более эффектную даму.
По лицу Ивана прошла мрачная тень, и Ника догадалась, что последняя ее стрела попала прямо в цель. На минуту в комнате повисла тяжелая пауза.
– Было у меня такое дурацкое предчувствие, что все плохо кончится, – наконец произнес он и устало провел рукой по лицу. – Это действительно было ужасно глупо – пытаться отпугнуть Леру с твоей помощью.
– Глупо? – гневно переспросила Ника.
– Ну, нечестно, отвратительно – как тебе больше нравится. Но дело не в этом! Пойми, если бы ты мне по-настоящему не понравилась, никакая Лера на свете не заставила бы меня завести с тобой знакомство и уж тем более его продолжить. Я когда тебя увидел, по мне как будто электрический ток пропустили – так во мне все взбудоражилось.
– Врешь ты все, – презрительно усмехнулась Ника. – Ты подошел ко мне на теплоходе вовсе не потому, что я тебе понравилась. Не потому, что ты почувствовал ко мне интерес или влечение. Тебе нужно было срочно осуществить свой план в отношении Леры, и я просто удачно подвернулась тебе под руку.
Произнесенные вслух, эти слова прозвучали такой насмешкой, что Ника чуть было снова не расплакалась, но все же взяла себя в руки и, тяжело сглотнув, уставилась на Ивана уничтожающим взглядом. Тот взъерошил на затылке волосы, обдумывая весомые аргументы в свою защиту, но неожиданно замер, и в глазах его мелькнуло недоумение.
– Погоди-ка, – сказал он хриплым голосом, – а откуда ты обо всем узнала? И о Лере…
