Муха на крючке

Но сегодня наконец его способность приносить с собой хаос проявила себя в полном блеске. Каким образом Птыриков оказался по ту сторону прилавка, из-за которого накрахмаленные юноши и девушки подавали порционные блюда, так и осталось неясным. Что он забыл среди кастрюль с кипятком и огромного количества колюще-режущих предметов? Но что-то все же повлекло его туда, в запретную зону. Наверное, провидение.

Некие скрытые в Птырикове силы предельно напрягли трубу с горячей водой, которая много лет исправно проводила воду на кухню. Теперь же труба внезапно лопнула, и на пол мощной струей полился кипяток, брызжа на заметавшихся юношей и завизжавших девушек. Василиса в этот момент ставила на поднос вазочки с салатом. Телохранитель, находившийся от нее на некотором расстоянии, едва поднялась паника, бросился вперед. Однако провидение послало ему навстречу Птырикова. Высоко поднимая колени, чтобы кипяток не залил его сандалии, Птыриков несся, не разбирая дороги, и врезался в Сашу, словно камень, пущенный из пращи. Они оба повалились на пол, и их тут же накрыло набежавшей волной.

В тот момент, когда все только начиналось, Василиса кинула любопытный взгляд на Мусина, вяло протирающего чашки концом полотенца, висевшего через плечо. Как только раздались первые крики и стало ясно, что сейчас начнется потоп, Мусин метнулся в сторону крайнего правого шкафчика, в котором, как Василиса видела раньше, стояла посуда. «Интересно, – подумала она. – Он дернулся точно так же, как я, когда доставала бумаги Мочалко. Видимо, у бармена там кое-что припрятано. Может быть, он складывает туда чаевые? Вряд ли. У него было такое лицо, как будто он может потерять нечто невероятно важное. Интересно, что бы это могло быть?»

Она не успела проследить за дальнейшими передвижениями Мусина, потому что обезумевшая толпа понесла ее к выходу. Были и пострадавшие. Как позже выяснилось, с ожогами в больницу увезли зачинщика всего этого безобразия Птырикова, молодую подавальщицу блюд, бармена Мусина и, как это ни прискорбно, телохранителя Василисы Сашу. Вместо того чтобы как можно скорее покинуть место катастрофы, Василиса вырвалась из толпы и бегом возвратилась обратно. Подставляя под ноги пенопластовые коробки, она вошла в бурно мчащийся по полу поток и с ловкостью добралась до той самой полки, к которой так рвался испугавшийся бармен. Если бы Василиса не была уверена в том, что он там что-то прячет, то никогда бы ничего не нашла, так искусно была спрятана эта важная для Мусина вещь.

Ей оказался ежедневник в мягкой обложке, который был засунут в стопку льняных салфеток. Недолго думая Василиса сунула его под мышку и сделала ноги. Радуясь, что Шувалова нет на месте, она заперлась в приемной и взволнованно вздохнула, прежде чем приступить к исследованию находки. «Возможно, там стихи или неприличные картинки», – подумала она. Однако там не было ни того, ни другого. Ежедневник был густо исписан от начала и почти до самого конца. Последняя запись оказалась совсем свежей. Читая, Василиса затаила дыхание. «Она, безусловно, равнодушна ко мне. Это раньше я был столь наивным, что покупался на их лесть, нежные взгляды и немые обещания. Теперь же не верю ничему. Думаю, если она уволится, то забудет меня сразу же. Как они все».

Василиса почувствовала, что в приемной становится жарко. Закрыла ежедневник и принялась обмахиваться им, пытаясь привести в порядок мысли. Неужели Мусин? Обаяшка Мусин, который привык к тому, что женщины теряют остатки разума, пытаясь обратить на себя его внимание. Она снова раскрыла ежедневник и начала листать страницы в обратную сторону. Интересно, написано ли тут об убийствах? Она снова уткнулась в записи, вырвав из контекста бросившийся в глаза абзац. «Почему она больше не появляется? Увольнение ничего не значит. Она не могла забыть обо мне! Ведь между нами протянута невидимая нить. Если я захочу потянуть за свой кончик, ее, словно магнитом, притянет сюда. Впрочем, прошла уже почти неделя, как она уволилась. Я жду ее каждую минуту. Когда открывается дверь, я вскидываю глаза в надежде, что это она. Не могли же лгать ее глаза! Я видел, что она все знает обо мне. О том, какой я на самом деле – чувствительный, готовый разделить с ней все радости и горести жизни. В последний день она была не просто ласкова со мной – нежна. Мне не хватает этой нежности».

Через несколько страниц тон менялся разительно. «Она не приходит. Она обманывала меня, и я должен ей отомстить. Она должна понять, как заблуждалась, пусть даже и в последнюю минуту своей жизни. Мерзавка! Подлая, лживая, легкомысленная, не ставящая ни во что привязанность и нежность, которые она обещала мне! О, как я буду наслаждаться выражением ужаса на ее лице!»

Василиса содрогнулась и перевернула еще несколько страниц. В ее руках, бесспорно, находится доказательство того, что Мусин – тот самый душитель секретарш. Невероятно, но факт! И хотя ни одну из девушек он в своем дневнике не называл по имени, Василисе не потребовалось большого ума, чтобы сложить два и два. Просматривая записи дальше, она отметила, что настроение у Мусина скакало от повышенного до самого низкого. То он впадал в ярость, то принимался ругать себя и свою неспособность удерживать хорошеньких девушек. Он поносил свой возраст, свою нынешнюю профессию и весьма скромные доходы. Сначала он убеждал себя, что девушки не приходят именно из-за этого. Но потом приходил к выводу, что виноваты они сами, их лживая природа и негодное воспитание.

«Боже мой! Я ведь тоже заигрывала с Мусиным. Вероятно, последние записи – обо мне». Но вот пистолет! Сегодняшний ночной выстрел! Может быть, в дневнике где-то написано об оружии? Чтобы выяснить это, требовалось прочесть ежедневник от корки до корки. Василиса поняла, что не стоит продолжать чтение здесь. Лучше поехать домой. Но прежде чем тронуться в путь, она узнала у Людочки Чечевицыной, в какую больницу увезли раненых из кафе. Оказалось, в ту самую, куда доставили ее сестру. Ирония судьбы! Убийца Мусин возле своей последней жертвы. Она с трудом дозвонилась до справочной и выяснила, в каком состоянии пострадавшие. Хуже всех было Птырикову. Ему предстояло провести в больнице по меньшей мере неделю. По-другому дело обстояло с Сашей и самим Мусиным. Единственное, что обещала дежурная, отвечавшая на звонки, до завтрашнего утра ни один из них из больницы выписан не будет.

Василиса облегченно вздохнула. Теперь, оставшись без охраны, она хотела быть уверена, что хотя бы до утра ей не грозит опасность. Не поставив никого в известность о том, что исчезает до завтра, Василиса преспокойно вышла из «стекляшки» и отправилась домой. Никто ничего у нее не спрашивал, никто не шел следом. Впрочем, она не особо-то и глядела по сторонам, занятая своими мыслями.

Гена Сестраков собирал вещи в спортивную сумку.

– Не могу же я у тебя жить, правда? – хмуро спросил он в ответ на немой вопрос Василисы. – Сейчас приму душ, перекушу чего-нибудь и поеду в больницу. Или тебе уступить ванную?

– Нет-нет, у меня пока дела, – сказала рассеянная Василиса.

Она закрылась в маленькой комнате и принялась за дневник Мусина. Но читать все подряд у нее не хватало терпения. Слишком здесь все было расплывчато. Одно она поняла точно – этот милый человек определенно был с большим сдвигом. «У меня в руках улика. Куда ее спрятать? Даже если Мусин обнаружит пропажу раньше, чем его арестуют, он никогда не догадается, куда делся ежедневник. Кто мог его обнаружить и взять. Поэтому можно не волноваться, что он явится сюда с обыском». Единственная мысль, которая не давала ей покоя, – а так ли хорошо она обыскала шкафчик с посудой, как это нужно было сделать? Может быть, там лежит и пистолет? В дневнике Мусина о пистолете и намерении застрелить Василису ничего написано не было. Впрочем, ему просто некогда было этим заниматься. «Наверное, я поторопилась уехать из „Метеорита“, – подумала Василиса.

Она спрятала ежедневник и стала названивать Кудесникову.

– Послушай, Арсений, мне, кажется, повезло, – сказала она, как только голос частного сыщика зазвучал в трубке. – Я нашла доказательства против одного человека.

– Ты расстроена? – спросил Арсений сочувственно.

– Еще бы. До сих пор в себя прийти не могу. Разговаривать долго не буду, потому что мне нужно еще кое-что проверить. Сейчас этот человек... он... в общем, он занят и не сможет мне помешать покопаться в его вещах.

– Василиса! Ты снова собираешься взламывать чью-то квартиру? – воскликнул Кудесников, явно недовольный таким поворотом дела. – Скажи мне, кто он.

– Нет, Арсений, не скажу. Один раз я уже думала на Барсова, а он оказался лишь пошлым развратником. Я должна все проверить сама. Давай встретимся вечером и тогда обо всем поговорим, хорошо?

– Я знаю этого человека? – спросил Кудесников надтреснутым голосом.