– О нем – безусловно, знаешь. А видел ли когда – понятия не имею.
– Значит, это не Таланский, – сделал вывод Кудесников. – Уже легче. Итак, Василиса, я даю тебе время закончить розыски. У меня тут тоже есть кое-какие наметки, так что будет чем заняться. Встречаемся в одиннадцать вечера в парке аттракционов, ну, в том, что неподалеку от твоего дома. Сегодня там праздник с фейерверками, так что все будет работать, сверкать и крутиться.
– А не поздно в одиннадцать?
– Лето, Василиса, ты не забыла? Светло еще. Кроме того, народу, уверяю тебя, там будет полно, так что не бойся. Ты знаешь, где детская карусель с танцующими лошадками?
– Конечно, знаю, – вздохнула Василиса. – Я на ней каталась сто раз. Эти лошадки уже все потрескались. Но карусель никто не хочет реставрировать.
– Вот возле этой карусели меня и жди. В одиннадцать вечера, поняла?
– В одиннадцать часов возле карусели с танцующими лошадками.
– Только ничего не перепутай, ради бога, и не опаздывай. Когда ведешь расследование, очень важно соблюдать график, поняла?
– Поняла-поняла, – буркнула Василиса. – Надеюсь, я тебя удивлю.
– Надеюсь, я тебя тоже, – сказал напоследок Кудесников и отключился.
«А что, если он, со своей стороны, тоже нарыл что-нибудь против Мусина? Не может быть, чтобы я обошла на повороте такого опытного сыщика, как Арсений». Гена Сестраков уже уехал, и Василиса одиноко посидела на кухне над чашкой чая. Потом вдруг вспомнила про Мочалко и позвонила ему по конспиративному телефону.
– Послушайте, шеф, вы можете подъехать туда, куда я скажу? – спросила Василиса. – У меня сегодня куча дел днем, так что потерпите до вечера. Знаете парк возле моей станции метро? С аттракционами? Отлично. Войдете через главный вход, потом свернете направо, в первую же аллею. Там будет площадка с маленьким фонтаном, а еще через переход – карусель с танцующими лошадками. Сегодня в парке праздник, народу будет много, так что вы легко затеряетесь в толпе. Встретимся в половине одиннадцатого вечера возле этой самой карусели, хорошо?
Василиса рассудила, что это будет самым лучшим выходом из положения. Не надо гоняться по Москве. Она отделается от Мочалко, а потом дождется на том же месте Кудесникова. Полчаса – вполне достаточный промежуток между свиданиями. Тем более Кудесникову глубоко плевать на Мочалко. И даже если они столкнутся нос к носу, ничего не случится. Не будет же Арсений, в самом деле, стучать на ее бывшего шефа! И зачем ему это может понадобиться? Если только из гадства. Потому что никакой денежной премии за голову Мочалко никто не назначал.
Потом Василиса довольно быстро схоронила ежедневник Мусина между видеокассетами – он хорошо вписывался в ряд, потому что подходил по формату. Затем приняла ванну, наспех перекусила и отправилась в больницу.
В больнице происходило нечто из ряда вон выходящее. Перед входом стояли пожарные машины и бегали люди с буквами «МЧС» на одежде. Осколки стекол на асфальте, запах дыма и всеобщее возбуждение поначалу испугали Василису, но потом она вспомнила, что не так давно сюда привезли Птырикова, и успокоилась. Обычно стихийные бедствия, начатые с его подачи, обходились без жертв. Самого Птырикова она нашла неподалеку от справочного окошка. Он стоял в сторонке, словно бы ему и дела не было до того, что вокруг все находится в движении. Одна рука у него болталась на перевязи, да щека была заклеена пластырем. Василиса тут же накинулась на него с расспросами. Но едва только успела открыть рот, как человек в белом комбинезоне с висевшим под подбородком респиратором, стоявший метрах в десяти от них, рявкнул в мегафон:
– Девушка в красном! Вы находитесь в опасной зоне! Покиньте опасную зону!
Василиса глянула на него неодобрительно. Он снова проорал свое предупреждение. Она его проигнорировала.
– Какой-то дурак, – обиженно начал объяснять Птыриков, – натравил на меня специалистов по изучению аномальных явлений. Они привезли с собой какой-то прибор...
– Ну? – спросила Василиса в духе своего телохранителя.
– Ну... ну... – промямлил Птыриков и безразличным голосом пояснил, глядя через окно куда-то за горизонт: – Этот прибор со стрелочками... Его зашкалило. Они сначала обрадовались, но потом случилось короткое замыкание. Не по моей вине, прошу заметить! Прибор сгорел. Ну, заодно занялись занавески. Потом еще старшая медсестра сломала пару ребер... И там что-то случилось с реанимационным оборудованием. А, да что говорить!
– Ну? – опять спросила Василиса. – А теперь что?
– Теперь они хотят забрать меня для опытов.
– Ты что, кролик? – возмутилась она. – Не можешь постоять за себя?
– Вообще-то документы уже оформили, – потупился Птыриков. – Мы даже было тронулись в путь. Но что-то случилось с машиной.
– Да?
– У нее отвалились задние колеса.
– Ага! И теперь ты ждешь, когда машину починят?
– Нет, они вызвали собственный транспорт. Со специальной изоляцией и все такое.
– Юра, а ты не боишься ехать?
Птыриков безразлично пожал плечами. «Впрочем, что это я? – подумала Василиса. – Это не он должен бояться, а те специалисты, которые рискнут остаться с ним один на один в лаборатории».
– А ты что тут делаешь? – внезапно оживился Птыриков.
– Да вот, пришла проведать сестру. Но, если честно, медлю, потому что боюсь узнать плохие новости.
В этот момент со всех сторон на них начали надвигаться фигуры, похожие на космонавтов, – в пухлых белых костюмах с защитными масками на лице.
– Чего это они? – испугалась Василиса.
– Я считаюсь особо ценным экземпляром хомо сапиенс, – горделиво ответствовал Птыриков. – Они за меня боятся. О, глянь, как стараются.
По мнению Василисы, они боялись вовсе не за Птырикова, а за себя.
– Что ж, Юра, счастливого тебе пути!
– А тебе – счастливо оставаться.
Подталкиваемый в спину шестами, подобно тигру, загоняемому в клетку, Птыриков прошествовал к автомобилю, стоявшему неподалеку от входа. Окна его были затемнены и зарешечены. «Кошмарное дело! – подумала Василиса. – А мы работали с ним бок о бок целых два месяца как ни в чем не бывало!»
Едва Василиса проводила глазами аномального Птырикова, как в холле больницы появился раскрасневшийся Гена Сестраков. Белый халат развевался за его спиной, так быстро он бежал навстречу Василисе. По его веселым глазам она поняла, что новости хорошие.
– Можешь зайти к ней. Кризис миновал, она пришла в себя, и врачи обещают полное выздоровление. Пойдем.
– Господи! – Василиса упала Сестракову на грудь, а потом даже поцеловала его в щеку, громко чмокнув. В ответ Гена показал ей два кроличьих зуба.
Войдя в палату, Василиса постаралась держаться бодро.
– Выглядишь так, будто тебя только что побелили, – сказала она сестре, прилагая усилия, чтобы две слезинки, появившиеся в уголках глаз, застряли там, а не покатились вниз, демонстрируя себя миру.
Светлана улыбнулась одними губами.
– Ни черта не помню, – с сожалением сказала она. – Легла спать, а очнулась в больнице. Хорошенькое приключение!
– Ничего-ничего, все образуется. Самое страшное уже позади.
Василиса долго держала сестру за руку, пока не пришли врачи и не вкатили ей укол, сверяясь с графиком.
– Теперь она будет спать, а вы уходите, – заявили они.
Василиса с Геной кивнули.
