только бы она не орала.
Нанявший ее Алекс на всякий случай скрылся из виду. Виктор и Диана тем временем расплатились по счету и спустились вниз по ступенькам. Шургин догнал их уже на площади.
– Эй, гражданин, – сказал он, постучав Виктора согнутым пальцем по плечу. – Вы чек забыли. – И действительно протянул ему чек, оставленный официантом на столе после расчета. – Такие вещи лучше носить с собой. А то сейчас повсюду проверки. Спросят вас: а что вы делали на территории парка, граждане? А вы – р-р-раз! – и предъявите чек.
У него был такой идиотский вид, что Диана едва не задохнулась от злости.
– Спасибо, – спокойно сказал Виктор, взял чек и положил в нагрудный карман. – Очень мило с вашей стороны.
Когда парочка направилась по дорожке к выходу из парка, Шургин поманил Алекса и удовлетворенно констатировал:
– Я же сказал, что это крупняк. Был бы сявкой, кинулся бы мне морду бить. Знаешь, есть такие крутые, что сразу наливаются кровью и начинают хамить. Этот – нет. Смотри, даже охранников не подозвал.
– Интересно, где она его подцепила? – спросил Алекс вслух.
– Познакомиться с женщиной, которая жаждет знакомства, можно где угодно.
– Не думал я, что она жаждет, – с обидой откликнулся Алекс. – Я предлагал ей все! Я, может, покруче этого типа. Я практически пластиковый король.
Шургин посмотрел на него рассеянно и сказал:
– Ну, что? Отправимся вслед за ними и будем наблюдать за стремительным развитием отношений? Или плюнем на нее и разъедемся по домам?
– Ты что? Мы же договорились! Я же тебя нанял расследовать это дело!
– Алекс, ты меня не нанял, а только пожелал нанять. Это во-первых. Во-вторых, я расследую совершенно другие вещи. В-третьих, я сам решаю, чем мне заниматься, а чем нет. Насчет Дианы я еще не решил. Вернее, я решил, но не думал, что она будет бегать по мальчикам.
– Я ужасно расстроен, – тяжело вздохнул Алекс. – Но признайся, что Дианочка тебе тоже нравится.
– Нет.
– Нет?
– Нет. Мне ее жалко, это да. Хоть она и хорохорится, но на самом деле – Диана самое беспомощное существо, которое я встречал за последнее время. Эта ее так называемая карьера, потуги выглядеть деловой и самостоятельной... А потом первая же серьезная неприятность, – и бац! – ее увозят черт-те куда, связывают руки, угрожают... Если бы не мое вмешательство... наше вмешательство... ее бы уже пристукнули где-нибудь в темном углу, и дело с концом. Первый раз в жизни мне приходится выручать дамочку. И, честное слово, я чувствую себя Бэтменом, благородным и могучим.
Диана видела, как Шургин и Алекс, опередив их с Виктором, погрузились в машину и уехали в неизвестном направлении. Оставили ее без присмотра. Она немедленно ощутила себя маленькой рыбкой, отбившейся от стаи. Крохотной бедной рыбкой с мягким тельцем, которое омывают жестокие воды холодного океана жизни. Впрочем, Виктор находился рядом и всячески старался произвести на нее впечатление. Наверное, он тоже сможет ее защитить. Но ей не нужен другой защитник. У нее уже есть один, подходящий.
Без Шургина вечер потерял остроту. Потерял интригу. Ей стало неинтересно пить кофе – независимо от того, из каких зерен его сварили. Впрочем, Виктор очень старался ей угодить. Он катал ее по Москве и показывал потрясающие виды, как будто она была гостьей из другой страны и нуждалась в свежих впечатлениях. Потом они действительно пили кофе и ели те замечательные пирожные, пока от сладкого ее не стало тошнить.
На город уже опускалась ночь. Диана задержалась так сильно, что было все равно – явится она часом раньше или часом позже. Пока они шли до машины, заморосил теплый дождик. Небо было темным, как тот самый кофе, которым ее угощал Виктор. Теплые золотые огни, похожие на подтаявшие леденцы, мерцали над головой.
Виктор спросил, куда ее отвезти.
– Пригласить тебя к себе будет большой вольностью с моей стороны? – спросил он, подрулив к дому Шургина и покосившись на темный подъезд.
– У меня пока слишком много проблем, чтобы я могла так расслабиться, – ответила Диана, стараясь не думать о последствиях своей гулянки.
Он помог ей выйти из машины и, кажется, вознамерился поцеловать на прощание. Она бестрепетно наблюдала за тем, как надвигается на нее совершенно чужое большое тело и как настороженный рот прицеливается к ее губам. Это был не ее мужчина. Между ними не существовало никакой эмоциональной связи, никакие токи не проходили от пальцев одной руки к пальцам другой. Никакие вибрации не передавались посредством физического контакта.
Он поцеловал ее нежно и очень интимно. Мастерски, отметила она. Абсолютно чужой запах. Приятный, но чужой. Поэтому от него хочется отстраниться. Когда Шургин проводил с ней свою «профилактику», ей, наоборот, почему-то захотелось приблизиться, чтобы вдохнуть его аромат еще глубже.
В голове вертелись строчки какого-то стихотворения:
Пространство, стиснутое в пяльцах зонтов.
И, словно предсказанье, случайное касанье пальцев.
И – дрожь от этого касанья.
Никакой дрожи она не испытывала. Вообще ничего, только неудобство от того, что он взял ее в охапку и прижал к машине. Где-то наверху, над их головами, скрипнула рама окна, и яблочный огрызок, совершив долгое воздушное путешествие, ударился о капот, отскочил, ударился еще раз и шлепнулся в соседнюю лужу.
– Романтика! – весело сказала Диана.
Этот огрызок спас ее от необходимости выражать эмоции. Виктор внимательно посмотрел на нее и криво улыбнулся:
– Я провожу тебя до квартиры.
Она не стала возражать, потому что не была уверена, что разобиженные Шургин с Алексом не улеглись спать. Если ее оглушат в этом самом подъезде, они и не услышат.
Однако ни один, ни второй не спали. У Дианы был собственный ключ, выданный во временное пользование, и когда она воровато отперла дверь, оба вышли ей навстречу – с делано равнодушными мордами.
– Ну, как повеселилась? – первым спросил Шургин.
Она уже приготовилась к защите, поэтому воинственно заявила:
– Мне нужно было снять стресс!
– Сняла?
– О да! Виктор был потрясающе внимателен.
– Запомни, Алекс, – не сводя глаз с Дианы, заметил Шургин нравоучительным тоном. – Женщины влюбляются не в тех, кто хорошо выглядит, а в тех, кто красиво ухаживает.
– Выглядит он тоже замечательно! – запальчиво возразила та.
– А что ты о нем знаешь? – Шургин отступил в комнату и сложил руки на груди. – Что это вообще за фрукт?
– Он живет вон в том доме, – ответила Диана и подбородком показала в окно. – Что уже говорит о его высоком социальном статусе.
– Неужели? – Голос Шургина сочился ядом. – Значит, достаточно мне перебраться через дорогу, и я тоже смогу рассчитывать, что ты проведешь со мной вечер наедине?
– Мы с ним не оставались наедине, – буркнула Диана. – Хотя зачем я тебе все это рассказываю? Ты же не мой папочка.
Тут в их диалог вмешался Алекс. Он успел сбегать на кухню и вышел оттуда, держа в руках жареное свиное ребрышко. Губы у него были в желтом масле.
– Диана, ты убиваешь во мне надежды, – страдальческим тоном заявил он. – С тех пор как мы вместе, я сильно изменился в лучшую сторону...
