– Я тут кое-что сопоставила. Сегодня Татьяна рассказывала мне про того человека, с которым Денис разговаривал в больнице, когда пришел в себя. Уходя, этот неизвестный заметил: «Мне с моей фамилией в больнице не место. Она сама меня защищает». Тебе никакая фамилия не приходит в голову?
Алекс потер лоб, и лицо его озарилось детской радостью:
– Невредимов!
– Ничего не понял, – вмешался Шургин раздраженным тоном. – Какое отношение Невредимов имеет к вам и вашему наследству? Или к вашему мужу?
– Я хотела вам сказать еще раньше, но вы отмахнулись, – обвинила его Диана. – Невредимов давно знаком с Денисом, лет пять назад они вместе проворачивали какие-то дела, перепродавая квартиры в новостройках.
– Замечательно! – Он всплеснул руками, как кумушка, у которой сбежало тесто. – Все самое главное я узнаю в последнюю очередь.
– Захар Петрович взял меня на работу по просьбе Дениса. Когда мы решили развестись, мне потребовался собственный заработок.
Шургин посмотрел на нее с подозрением, но никак ее высказывание не прокомментировал. Алекс принялся расхаживать по комнате, шлепая задниками тапок и рассуждая вслух:
– Получается, это мой дядя хотел выколотить из тебя алмаз? Вот это да! Его людишки притащили тебя в тот дом и привязали к стулу?
– Теперь все наконец встало на свои места, – вмешался Шургин. – То-то я никак не мог понять, почему тебя тогда не убили.
– Меня?! – изумился Алекс.
– Тебя, тебя. Ты забрался в «Газель» и приехал в логово бандитов. Они тебя увидели, стукнули по голове, вывезли в Алтуфьево и бросили в кусты. Разве это логично?
– А что?
– Что, что... Тебя должны были убить, мой мальчик. Чтобы ты не смог вернуться обратно. Что ты, кстати говоря, и сделал некоторое время спустя. Вернулся и привез с собой целую кодлу народу. Но ты племянник босса, потому тебя просто убрали подальше, и все дела.
– Мой дядя не убийца, а рядовой охотник за драгоценностями, – заявил Алекс. – Похитителям бриллиантов не обязательно быть кровожадными.
– Да нет, Алекс. Просто ты сын его сестры. Насколько я успел понять, он тепло относится к твоей матери. Поэтому дал распоряжение своим парням стукнуть тебя не сильно, и ты отделался всего лишь шишкой. Вероятно, плохие парни полагали, что тебе потребуется гораздо больше времени на раскачку. Диану наверняка к утру увезли бы в другое место. Или вернули домой, заставив искать алмаз. Таким же образом, каким она ищет его сейчас. Только под присмотром.
– Нет, это не лезет ни в какие ворота, – разволновался Алекс. – Мой собственный дядя! Уму непостижимо. – Он надувал и сдувал щеки, бегая от одного конца ковра к другому. – Прямо не знаю, что с этим делать.
– Я тоже не знаю, – признался Шургин. – Стоит ли ему сообщать, что мы в курсе дела, или не стоит? Полагаю, второе нападение организовал все тот же Захар Петрович. Раз уж он начал, теперь вряд ли остановится. Насколько я разбираюсь в психологии мошенников, он уже считает алмаз своим. Кстати, становится понятным, откуда бандиты узнавали о нашем местонахождении.
– Откуда? – с любопытством спросил Алекс.
– От верблюда, дружок, – откликнулась Диана. – От тебя, конечно. Ты же наверняка звонил дяде.
– Не дяде, а матери, – возразил он и тотчас добавил: – Что, в сущности, одно и то же. Я должен поговорить с ним с глазу на глаз. И немедленно.
– Сейчас не очень подходящее время для визитов, – напомнила Диана.
– Нет, как раз самое подходящее. Дядя у нас полусова-полужаворонок. То он ложится в пять утра, а то встает в это же самое время. Никогда нельзя угадать, в котором часу он уедет из дома. И если прижимать его к ногтю, то именно теперь. Вытащу из постели тепленького.
– А где он живет? И впустит ли тебя в дом? Ведь ему наверняка известно, что ты участвовал в операции по освобождению Дианы и таскался вместе с ней в Тихорецк.
– Уверен, дядя откроет мне дверь. Я же не убивать его приду. А просто поговорить. Выяснить все обстоятельства дела.
– А если он признается, что тогда? Скажет, да, дорогой племянник, это все я. Я хочу заполучить Диану, и я приказал своим людям утопить тебя и твоего приятеля в реке. Ты слишком настырный и не понимаешь намеков. Что ты в этом случае будешь делать?
– Чего загадывать раньше времени? Нужно послушать, что скажет дядя, а потом уже принимать решения. Конечно, я его сразу предупрежу, что сообщил кому только можно о том, куда отправился. Матери сказал, милиции сказал, тебе сказал...
– Слова не мальчика, но мужа, – похвалил Шургин. – Я пойду с тобой. Покараулю внизу. Вдруг тебе понадобится помощь?
– Я тоже пойду, – поспешно сказала Диана. – Я одна боюсь оставаться.
Шургин посмотрел на нее с сомнением:
– Не хочется мне, чтобы вы болтались под окнами человека, который дважды организовывал нападение на вас.
Однако по ее глазам было видно, что она не останется ни за какие коврижки. Если женщина чего-то боится, она делается упрямой, как кошка.
– Ладно, – вздохнул он. – Собирайтесь. И наденьте, бога ради, что-нибудь попроще. Никаких соблазнительных кофточек или коротких юбочек... Во время работы я этого не выношу.
Диана вошла в отведенную ей комнату и с изумлением посмотрела на джинсы и футболку, которые лежали на стуле. Какие кофточки, о чем это он?
Когда они подъехали к дому, который указал Алекс, было почти два часа. Кирпичное строение на юго- западе столицы некогда считалось весьма престижным, однако сейчас покупатели элитного жилья подобные места брезгливо отвергали. Тем не менее отнюдь не бедный господин Невредимов проживал в довольно среднем, по нынешним меркам, доме.
Тут не было ярко освещенной огороженной территории, и путь посторонним не преграждали шлагбаумы и будки с охраной, а двор, подъезды и лестничные площадки не прощупывали всевидящие камеры наблюдения. Зато здесь ясно ощущалось тихое очарование спокойного и очень зеленого московского двора.
– Я думала, будут вышки с часовыми по углам, – поделилась впечатлением Диана.
– Чем меньше пафоса, тем лучше, – заметил Шургин, вылезая из машины.
– Вот и дядя так считает, – вздохнул Алекс, захлопывая за собой дверцу. – Говорит – если захотят грохнуть, то никакая охрана не поможет. Он любит этот район, вырос здесь. Босоногое детство и прочая мура. Только жили они с матерью в «хрущевке», в двух кварталах отсюда. Он, когда первые бабки серьезные заработал, стал квартиру новую подыскивать, только непременно здесь, рядом. Не понимаю я этого – такой сейчас выбор, с ума сойти, а он держится за это...
– Главное, чтобы человек был счастлив, – философски отреагировала Диана.
– Ага, счастлив. Приезжает сюда поспать – и опять на работу. Так какая разница, где ночевать? Лучше уж там, где приличные люди, хоть польза какая может быть. А здесь только генералы в отставке да бывшие руководящие советские кадры.
– Ладно, хватит, – Шургин запер автомобиль и повернулся к Алексу, – ну давай, веди нас к дяде.
Наружная металлическая дверь подъезда была снабжена домофоном. Алекс набрал номер квартиры Невредимова, после чего немедленно раздались хриплые дребезжащие звонки. Домофон погудел минуты три, после чего произошел автоматический сброс сигнала.
– Вот зараза, – прошипел Алекс, – уже спит, наверное, не слышит.
– Набери еще раз, – попросил Шургин, – может, он просто не успел подойти. Или душ принимает.
Тот послушно набрал номер еще раз.
