– Что ему стоит в таком случае вернуться с подкреплением? – спросила Ирочка.
Одна я была уверена в том, что Копейкин отправился спать. Но на всякий случай опасную жилплощадь мы покинули и, выскользнув из подъезда, устроились в Катиной машине.
– Вы поняли, как я провела усатого? – спросила я. – Сказала, что Томочку с дачи мы увезем, а вы уедете из города. На самом деле увозить ее не будем, и прятаться будете на той же самой даче. Только надо сделать так, чтобы со стороны дом казался нежилым.
– Без проблем, – пожала плечами Катя. – Все, что нужно, есть в подвале. Стратегические запасы еды, канализация и водопровод. Опустим жалюзи, задернем шторы – и считай, что мы в бункере.
– Никакой громкой музыки, – предупредила я, – ночная светомаскировка, звонки только по мобильному. Телефон на даче должен все время молчать. Если по нему будут звонить – не подходите.
– Понятно, – кивнула Катя. – Компания у нас веселая, так что не заскучаем.
– Теперь у нас даже мужчина есть, – сказала Ирочка, которая, кажется, была на редкость высокого мнения о представителях противоположного пола.
– Глеб вам понравится, – уверила я. – Он такой... большой. Еле уместился на полу моей кухни.
Вторник не принес ничего нового. Вообще ничего. От Шлыкова не было никаких известий. Я так дергалась, что Липа даже бегала в аптеку за валерьянкой. Почему-то она считала, что мое состояние непосредственно связано с Горчаковым, которого, кстати, в офисе опять не было. Я не стала ее разубеждать. Противный Мазуренко тоже как сквозь землю провалился. То его за уши от меня не оттащишь, а тут вдруг затаился. Наверное, скорбит о пропавшей любовнице. В том, что Томочка – его любовница, я не сомневалась.
Вечером, забежав в магазин и набросав в сумку еды, я поспешила домой. Я была уверена, что в моей квартире уже кто-нибудь сидит. Но она оказалась пустой и тихой. Изумлению моему не было предела. Что, в конце концов, происходит? Может, усатый тоже не тот, за кого мы его приняли? И никак не связан со Шлыковым?
Это предположение выбило меня из колеи. Все, за что я бралась, валилось у меня из рук. Чтобы отвлечься, я достала с полки томик Саймака и погрузилась в мир фантастики, увлеклась и забыла о времени. Когда зазвонил телефон, я непроизвольно поглядела на настенные часы. Их резные стрелки сошлись на цифре «двенадцать». Полночь. Зловещее предзнаменование! Я схватила трубку похолодевшей рукой.
– Мариша? – тихо спросила Ирочка. – У тебя все в порядке?
– Уф, – выдохнула я с облегчением. – Напугала. До сих пор никто не проявился. Если считать, что это нормально, то все в порядке. А у вас?
– А у нас, кажется, неприятности.
– Что значит «кажется»?
– Понимаешь, – торопливо заговорила она. – Катя сегодня утром развила бурную деятельность. В Москву вернулся тот человек из ФСБ, с которым ее обещали связать знакомые.
– И?
– Она поехала домой, с кем-то встречалась, договаривалась. Потом позвонила сюда, ужасно довольная. Сказала, что все в ажуре, что встреча состоится сегодня вечером. Обещала сразу же позвонить. И вот уже двенадцать, а от нее – ни слуху, ни духу. Дома к телефону никто не подходит. Ее мобильник тоже молчит.
– А ты по какому телефону звонишь?
– По Вериному. Мариша, нам все это не нравится.
На меня повеяло холодным ветерком дурного предчувствия.
– Во сколько у нее назначена встреча?
– В семь вечера.
– А вы знаете – где?
– Она оставила адрес на всякий случай. – Ирочка назвала улицу, номер дома и, помолчав, добавила: – Мы ужасно волнуемся.
Еще бы не волноваться! Я чувствовала, что у меня самой начинают дрожать коленки, но старалась не поддаваться панике.
– Сидите тихо, – твердо сказала я. – Ждем еще час. Если от нее не будет никаких известий, я поеду по оставленному адресу и попытаюсь что-нибудь разузнать.
– Хорошо. – Ирочка с трудом сдерживала слезы. – Может быть, туда лучше поехать Глебу? Все-таки он мужчина.
– Пусть Глеб пока не высовывается. Он ведь на нелегальном положении. Случись что, загребут в ментовку, а он числится среди пропавших без вести. Вот будет прикол!
– Да уж, – согласилась Ирочка.
Весь этот час я бродила по квартире, не находя себе места. В час ночи снова позвонила Ирочка и сообщила, что Катя так и не появилась.
Мобильника у меня не было, как и машины. Вернее, машина есть, зато нет прав. Ну и ладно! В конце концов, что мне какие-то там права, когда такое дело? Может быть, меня никто и не остановит? А если остановят, как-нибудь выкручусь. На всякий случай я положила в кармашек пиджака несколько сотен, чтобы быть во всеоружии. Потом нашла ключи от гаража, в который ни разу не заглядывала со дня гибели Матвея, и вышла из квартиры.
Состояние духа у меня было воинственным. Сейчас я никого не боялась – ни маньяков, ни наглотавшихся «колес» подростков, ни пьяных хулиганов. Короче, мне все было по барабану! Я спокойно прошествовала к гаражам, перебросилась парой слов со сторожем и вывела «Опель» за ворота. Опыт вождения у меня минимальный, поэтому я вела себя осторожно. Никакой суеты за рулем: дамочка чинно движется в известном ей направлении.
Еще дома я с помощью «Желтых страниц» установила местоположение улицы, на которой должна состояться встреча Кати с ее знакомым из ФСБ. Это был район Шаболовки, который я знала плохо. Развернув карту, я отыскала нужную улицу среди сплетения линий и нажала на газ.
Конечно же, мне не повезло! «Опель», ведомый нетвердой рукой, вилял из стороны в сторону, что тотчас же заметили бдительные гаишники, дежурившие на одном из перекрестков. Пока один из них ленивой походкой шел ко мне, я лихорадочно рылась в сумочке. Нашла носовой платок и засунула его за щеку. Будто бы у меня флюс и я еду к стоматологу. Когда страж порядка склонился к окошку, глаза мои были полны слез.
– Документики, пожалуйста! – попросил он.
– Фяс! – сказала я, держась за ту щеку, которую раздуло от платка. – Фяс, фяс!
Я принялась копаться в сумочке, делая вид, что ищу права.
– Ну что там у вас? – нетерпеливо переспросил страж порядка через минуту.
– У меня флюф! – жалобно сообщила я. – Я к фтоматологу спефу! А тут вы фо фоими правами!
– Вы что, больная? – недружелюбно спросил гаишник.
– Конефно, больная! – обиделась я. – Вы фто, сами не видите? У меня такая боль, фто я нифефо не сообрафаю! И прафа поэтому дома забыфа!
– Выходите из машины! – потребовал он.
– Может, вы поглядите мой пафпорт?
– Зачем мне ваш паспорт? – буркнул гаишник, взявшись за ручку дверцы.
– У меня там фотография хофофая.
Я вложила в паспорт две сотни и сунула ему через окошко:
– Пофмотрите, пофмотрите, не пофалеете!
– Действительно, – согласился гаишник, заглянув в паспорт, – очень удачный снимок. Ладно, поезжайте.
Он вернул мне пустой паспорт, и я медленно тронулась с места. В тот же миг второй гаишник заступил мне дорогу.
– Ну фто, фто? – воскликнула я, притормаживая. – Фто опять слуфилось?!
– У вас правая фара не горит, – рявкнул он. – Совсем без башки, дамочка?
– Вам надо пофмотреть мой пафпорт! – заявила я, торопливо засовывая в документ еще две сотни.
