нанял бы кого-нибудь другого.
– Так что же случилось? – торопил Фред.
– Ее маршрут всегда был один и тот же. Она ездила в дом своих друзей Хэммерсмитов – Артура и Памелы.
– О господи!
– Причем Джули приезжала только в то время, когда дома не было Памелы. Машину она оставляла в перелеске, никогда не въезжала на подъездную аллею, потом по тропинке позади домика садовника проходила к левому крылу особняка, где находился запасной вход.
– И что вы сделали?
– В том-то и дело, что ничего. Я не стал больше ничего делать. Я просто доложил Дэйлу Хоккесу о визитах его жены.
– А что предпринял Хоккес?
– Я уже говорил: он был без ума от Джули. Он попытался вновь завоевать ее расположение, ухаживал за ней, как в первые дни знакомства, собирался увезти ее в Европу, чтобы оторвать от любовника, но тут она сообщила, что ждет ребенка.
– Чудовищно.
– Однако Дэйл вел себя, как ангел. И никогда – ни словом, ни жестом не дал понять жене, что знает о ее романе.
– Он не засомневался в своем отцовстве?
– Даже если и засомневался, то виду не подал. После гибели Джули он воспитывал Элис один и до сих пор любит ее без памяти.
– А при чем здесь тогда ваша совесть? – пожал плечами Фред.
– А вот при чем. Можешь себе представить, что несколько месяцев спустя после своего доклада я совершенно случайно на какой-то дурацкой вечеринке узнаю, что владения Хэммерсмитов граничат с владениями некоего Виктора Хаттона, художника. Я тут же вспоминаю, что Джули в последнее время увлеченно пишет маслом. Что-то как будто щелкнуло в моем мозгу. Тут уж я поработал на полную катушку. Я был весь в мыле, когда выяснил правду. Артур Хэммерсмит, с которым Джули дружила с детства, прикрывал ее роман с Хаттоном, позволяя проходить через свой участок в соседний сад. Что я должен был делать с этой информацией?
– Почему было не донести ее до клиента?
– С Хэммерсмитами Хоккесы дружили. Возможно, именно это сыграло какую-то роль в том, что Джули удалось избежать скандала, развода и всего, что с этим связано. Через несколько месяцев должен был родиться ребенок, я не решился все испортить. Можешь себе представить, Фред, мои чувства, когда я узнал, что дочь Хоккеса вышла замуж за сына Хэммерсмита?
– Если Дэйл Хоккес исходил из ваших тогдашних докладов, он должен подозревать, что у Элис и Винсента один и тот же отец – Артур? Они – сводные брат и сестра. И тем не менее он позволил им пожениться! Хотя... – Фред встрепенулся. – Возможно, Дэйл Хоккес наверняка знает, что Элис – именно его дочь. Может быть, он прошел специальный тест?
Брюс покачал головой:
– Не прошел. Я наводил справки. Дэйл не может быть уверен на все сто процентов. Понимаешь, дичь какая? Насколько я успел выяснить, он не возражал против брака Элис с Винсентом Хэммерсмитом. Наоборот, всячески его приветствовал. Что бы это могло значить, а, Фред?
– Понятия не имею. Хоккес должен был бы костьми лечь, но расстроить брак Элис с человеком, который, по его мнению, вполне может статься, является ее братом. Ведь он один воспитывал дочку, он боготворит ее. Как он мог допустить подобное? Может быть, за эти годы у него появились какие-то документальные подтверждения того, что Элис – его плоть и кровь?
– Документальные? Сомнительно.
– А что мне делать с Элис, с письмами Лоры Шмидт? Элис хочет, чтобы я выкупил их и провел расследование. Она хочет, чтобы я выяснил, что происходило между ее родителями на самом деле. Стоит ли это делать?
– Почему бы и нет? – пожал плечами Брюс. – Разве я имею право вставать ей поперек пути? Правда всегда всплывает – рано или поздно. Это мой личный опыт, Фред. Личный опыт, – повторил он, горестно качая головой.
– Но вы ведь, в сущности, уже назвали мне имя ее настоящего отца – Виктор Хаттон. Я могу использовать вашу информацию?
– Использовать можешь, но только действуй так, будто бы я не участвую в деле, хорошо?
– Хорошо, – кивнул Фред.
Он надеялся, что дело можно будет распутать довольно быстро. Но ошибся. Прошлое было таинственным и не хотело открываться по первому требованию. Фред двигался почти на ощупь. «Старые люди, старые тайны, – думал он с досадой. – Лучше бы они оставляли их в прошлом, а не тащили бы за собой, расстраивая молодых женщин и перспективные браки».
Когда Элис сбежала с Георгием, из телефонного разговора с Молли Паркер она уже знала, что Дэйл Хоккес не ее отец. Она оставила Фреду письмо, в котором писала: «Извини, Фред, но встречаться теперь с Дэйлом – настоящая пытка. Я уезжаю на русский курорт. В конце концов, я родилась в России и уже давно хотела побывать на второй родине. Георгий будет моим провожатым. Не потому, что я от него без ума, а просто потому, что у него есть время и желание сопровождать меня где бы то ни было. Свяжусь с тобой в ближайшее время. И помни, Фред, ты продолжаешь работать на меня. Жалованье будет поступать регулярно. Очень прошу: двигай дальше наше расследование. Исследуй прошлое моих родителей, выясни все, что возможно. Если Молли Паркер даст о себе знать – выкупи письма, у тебя есть мой чек. Что бы ни случилось, не бросай этого дела. Я на тебя надеюсь. Элис».
Тем временем Винсент Хэммерсмит был полон решимости вернуть свою жену домой. Фред согласился участвовать в этой «операции спасения». Однако, к его немалому изумлению, женщина, еще недавно находившаяся на грани нервного срыва, вела себя довольно загадочно. Начать с того, что по России она путешествовала в одиночестве, потеряв своего любимчика Георгия где-то по дороге. Кроме того, была на редкость сдержанна и спокойна. И при встрече ни словом – ни словом! – не обмолвилась ни о Дэйле Хоккесе, ни о Молли Паркер, ни о письмах, ни вообще о расследовании, которое еще недавно казалось для нее делом жизни и смерти.
12
Алиса понимала, что может доверять в этом городе только частным детективам. Она нашла их сама, по чистой случайности выбрав из нескольких находящихся в окрестностях контор агентство Торвила. Но Торвил застрял в России и не торопился ехать обратно.
Измученная переживаниями, Алиса решила отдохнуть. Несколько часов сна – и, возможно, ее нервы хоть немного успокоятся. Она отогнула покрывало на кровати и легла, свернувшись калачиком, на самом краешке. Шелковая подушка, украшавшая изголовье, осталась лежать там, где лежала. Алиса хотела было протянуть руку и подтащить ее себе под щеку, но ей было лень. Сон уже наплывал на нее, обволакивая и убаюкивая. А ей так нравилось прикосновение шелка к коже. Может быть, все-таки потянуться за подушкой?
Алиса задремала. Спустя какое-то время она проснулась и сразу вспомнила, что хотела подложить подушку под голову. В комнате было темно. Алиса, лежа на боку, сонно зевнула, вытянула руку вверх, но подушки не нашла. Она поводила рукой во все стороны – безрезультатно. Тогда она подвинулась повыше и перевернулась на спину.
В это самое мгновение черный силуэт вырос на фоне слабо освещенного луной окна, и та самая подушка, которую она так упорно искала, с размаху опустилась ей на лицо. Шелковая ткань залепила ей рот и нос, а сверху чья-то сильная, явно мужская рука давила и давила изо всех сил, чтобы не дать жертве вырваться и глотнуть воздуха.
Адреналин ворвался в кровь Алисы так же внезапно, как в ее сердце ворвался ужас. Убийца коленом наступил на ее ноги, а свободной рукой попытался схватить запястья. На какой-то момент нажим ослаб, и Алиса сумела отпихнуть его руки и глотнуть капельку воздуха.
– А-а-а! – изо всех сил закричала она. Но крик ее получился слишком коротким и слабым. Еще секунда –
