присела, схватила бандита за ноги и изо всех сил дернула их на себя. Тот не успел даже ахнуть. Коротко взмахнул руками, выронил шприц и полетел назад, с глухим стуком приземлившись пятой точкой на ступеньку, а головой – на землю. Полина перепрыгнула через него по высокой дуге и со скоростью кошки, которой злые люди подожгли хвост, бросилась к дому кладокопателей Дякиных.
– Хэлп! Сос! – кричала она осипшим от ужаса голосом. – Откройте! Иван Леонидович! Николай Леонидович! Спасите! Помогите! А-а-а!!!
Она преодолела низкий заборчик и ланью промчалась по петуниям. Впрочем, если бы заборчик был выше раз в пять, она бы, вероятно, тоже перемахнула через него, не задерживаясь – в таком была кошмарном состоянии. Подбежав к двери, она в отчаянии решила удариться в нее всем телом, но тут та распахнулась, и Полина упала прямо на руки кому-то из Дякиных.
– На меня напали! – выдохнула она и, закатив глаза, вознамерилась рухнуть на пол.
Ей этого не позволили. Близнецы принялись суетиться вокруг нее, дуть ей в нос и обмахивать «Комсомольской правдой», которой били мух на веранде.
– Бандит, наверное, еще там! – просипела Полина и махнула рукой в сторону двери.
Дякины мигом уложили ее на диван, а сами помчались на улицу, вооружившись садовым инвентарем. Однако времени прошло достаточно, поэтому они никого не нашли. Через пару минут к их поискам присоединились привлеченные шумом охранники. Вчетвером они вполне могли бы организовать погоню, да вот только не знали, за кем гнаться. Бородатого никто из них не видел, и в какую сторону он убежал, было неясно. Полине казалось, что после такого ужасного падения он не мог так сразу очухаться и уйти далеко. Тем не менее он ухитрился если не уйти, то хорошо спрятаться.
– Мне надо в Москву, – сообщила она, озирая всех стеклянными глазами. – В милицию. На меня, знаете ли, покушаются. Сначала девица в лифте, теперь вот дядька с бородой. И еще этот маньяк с руками!
Охранники поглядели друг на друга, а потом на Дякиных. Те тоже посмотрели друг на друга, а потом на охранников.
– А в какую конкретно милицию вам хочется? – спросил Николай Леонидович осторожно. – Я мог бы довезти, но, боюсь, мне нужен точный адрес.
– В ту милицию, что находится возле Людиного дома! – сообщила она. – На меня там напали в первый раз. Они должны мне как-то помочь!
– Хорошо-хорошо, – сказал Николай Леонидович таким ласковым голосом, что сразу стало ясно: в том, что ей действительно помогут, он сильно сомневается, но спорить не хочет. – Найдем Людин дом, найдем милицию, заявим. Я вас поддержу.
Он действительно нашел нужное отделение милиции и остался ждать ее в коридоре на стуле, клеенчатое сиденье которого протерлось до поролона. Полину поручили какому-то молодому человеку с маленьким круглым носом и красными ушами, и она принялась взахлеб рассказывать ему всю историю с самого начала. Вместо того чтобы слушать, молодой человек водил ручкой по бумаге и не поднимал глаз.
– И он с такой злобой сказал, – распалилась Полина. – «Что, испугалась, сволочь? Страшно тебе?» – Она раздраженно посмотрела на молодого человека и воскликнула: – Послушайте, что вы пишете?
– «Обозвал сволочью». А что? – растерялся тот. – Вы можете продолжать.
– Так все! – развела руками Полина. – Я дернула его за ноги, он упал, а я убежала.
– Ладно, – сказал молодой человек.
– Что значит – ладно? – недоверчиво переспросила Полина. – Означает ли это «ладно», что меня защитят от грозящей опасности немедленно?
Оказалось, что защищать ее никто не собирается. С ней не будут постоянно находиться два массивных милиционера с пистолетами наготове и горячим желанием спасти Полинину шкуру во что бы то ни стало. Она не знала, как ей теперь быть, и снова расплакалась.
Ко всему прочему Николая Леонидовича в коридоре не оказалось. И машины его тоже на месте не было. Не мог же он взять и бросить Полину? Она прождала его два часа, кружа вокруг отделения милиции, словно безутешная подруга арестанта. Николай Леонидович исчез.
Полина понятия не имела, что ей делать. Пускаться одной в обратный путь? А если кто-нибудь накинется на нее со шприцем в электричке? Опять же этот лес, по которому идти пешком. Не-ет. Больше она этого не вынесет. Разве что остаться жить на лавочке возле отделения? Но где гарантия, что милиционеры не посадят ее к уголовникам, когда она им тут надоест?
Впрочем, был еще один выход. Она знала, где живет Никифоров, – посмотрела тогда в его паспорте. В самом деле – он так быстро и так виртуозно разобрался с привидением! Отчего бы ему еще раз не напрячь мозги и не разоблачить шайку, которая объявила на нее охоту? В том, что это шайка, она не сомневалась. Троих она уже видела своими глазами. Впрочем, тип, которого она приняла за маньяка, мог оказаться совсем из другой оперы.
Существовало, правда, одно затруднение. Затруднением этим был сам Никифоров. Вернее, его яростное нежелание заниматься ее делами. Следовало изобрести какой-нибудь способ заставить его хотя бы выслушать всю историю с похищением. Наверное, стоит преподнести ему какой-нибудь презент. Допустим, прийти к нему с бутылкой коньяку. Не то чтобы она рассчитывала поразить его коньяком. Столь обеспеченный мужчина в гробу видал такие подарки. Расчет строился на другом. Никифоров не дурак и уже, конечно, догадался, насколько Полина ограничена в средствах. Когда он увидит, как она потратилась, чтобы сделать ему приятное, он не посмеет выгнать ее сразу. Главное – просочиться к нему в квартиру, а там уж она будет действовать по обстановке.
Она зашла в первый же попавшийся магазин, выбрала красивую бутылку и, не дрогнув, заплатила за нее сумасшедшие деньги. Коньяк положили в хрустящий пакет с шелковыми хвостиками, и Полина, подумав, присовокупила к нему пачку сигарет (она знала, какую марку он курит!) и миленькую зажигалку. Она скажет, что это трубка мира.
Строя наполеоновские планы, она доехала до нужной станции, прошла через турникеты, расспросила прохожих, в какую сторону ей идти, вышла из подземного перехода и... встретилась глазами с «почтальоном». Это был он, никаких сомнений! Та же борода, те же холодные глаза – Полина в жизни не забудет это лицо! «Почтальон» стоял, словно волнолом, прямо посреди тротуара и разбивал выливающийся из метро людской поток на две части.
Полина резко остановилась, и ее тотчас же начали толкать со всех сторон локтями. Только что она была одной из частиц этой толпы, но едва прекратила движение, немедленно выпала из нее, стала инородным телом. Сейчас бородатый сделает рывок, воткнет в ее тело иглу и увезет в такое место, где Полину не найдут ни близнецы Дякины, ни милиционер с круглым носом и красными ушами, ни тетя Муся с Эдуардом, ни даже Никифоров. Тот, пожалуй, вообще не узнает, что с ней случилось самое страшное. Если он задумал провести лето в городе, то не узнает.
Все эти мысли промелькнули в ее голове, словно короткие молнии в грозовом небе. Она попятилась, отыскивая путь к отступлению. Пути не было. «Я должна прорваться, – решила Полина. – Я не хочу, чтобы меня убили. И притом неизвестно за что».
Глава 4
– Неслыханно! – заявил Никифоров и со злостью швырнул телефонную трубку.
– Плохие новости? – лениво спросил Костя Бунимович, занявший своей тушей весь диван перед телевизором.
По телевизору показывали соревнования по синхронному плаванию. Бунимович лежал и восхищался ногами, которые одновременно высовывались из воды и выделывали такие штуки, от которых голова шла кругом.
– Послушай, они же друг друга не видят! – удивился он. – И музыку под водой не слышат. А получается все одинаково.
– Они считают про себя, – бросил Никифоров.
– Ну да! – не поверил тот. – Ты совсем помешался на своей математике. Скажешь тоже – считают!
Они были друзьями детства и легко прощали друг другу то, что никогда не спустили бы никому другому. Бунимович, которому плохо давались точные науки, долгое время пропадал в каком-то сборочном цеху, а ныне возвысился до владельца автомастерской. Обычно он являлся к Никифорову с пивом в самый неподходящий момент и предлагал устроить «мальчишник» – посмотреть вместе телевизор или погрузиться
