умом и знаниями великими. Травник с каждой минутой расцветал всё больше и всё выше задирал нос.
Тьфу! Ажно противно! Эдак она из него вскоре веревки начнет вить и в клубки сматывать! Я с удивлением поняла, что в глубине души царапается какое-то противное ощущение. Да не иначе как, ревновать его вздумала? Вот уж свиев бред!
По пути, меж тем, все чаще начали попадаться пешие и конные путники. Расспросив кое-кого из проезжих прохожих, выяснили, то до ближайшего приморского города, Астока, при хорошем раскладе к ночи доберемся. Но, это если без продыху идти. А на наше счастье, у Шасты с собой деньги были и делилась ими девица охотно, так что, передышки на поесть, передохнуть ни кто не отменял. Да и вооруженные посты у переправ, изрядно замедляли путь. Многочисленные речки и речушки, стремящиеся в море, давали неплохой приработок местным жителям. За переход одного неказистого с виду мостика с нашей компании запросили ажно пять медяшек. На мое справедливое возмущение, бандитского вида мужички охраняющие переправу глумливо предложили отправляться на тот берег вплавь, а по пути, наловить им хвостом карасей на обед. В спокойной с виду речной воде нет-нет да проскакивали, отблескивая на солнце, черные длинные тела. Справедливо заподозрив, что водится тут кое-что покрупнее карасей, и неизвестно как оно к экономным путникам относится, в воду я не полезла. Чем, мниться, немало огорчила переправщиков. Шаста, без дальнейших пререканий выложила пяток тусклых монеток и, подхватив под руку травника, перепорхнула на тот берег. Парень против такого откровенно панибратского обращения не возражал и, кажется, ему даже льстило назойливое внимание теньячки. Досадливо фыркнув, я осторожно двинулась следом. Шаткие дощечки моста норовили разъехаться под копытами, и пару раз я была очень близка к принудительному купанию. Но, хвала ветрам, всё обошлось.
Свий, видимо, уснул на время, или вовсе забыл про нашу компанию, потому как дальше все складывалось как нельзя лучше. В ближайшем селении, с забавным названием Мятлики, нашлась неплохая корчма, а поодаль и лавка знахаря.
Шаста немного разбиралась в травах, только, скорее на животном уровне, что съесть дабы живот болеть перестал а что, когда голова спросонок чумная или виски на погоду ломит. Да и у Грая сразу глаза засияли при виде вывески с лозой и стрелолистом. Так что, застряли они там надолго. Мне пути на высокое крыльцо не было, и оставалось только бродить по двору кругами, вытаптывая аккуратную дорожку в траве.
К тому моменту, когда счастливые обладатели внушительной торбы с травами и настоями появились на крыльце, небо уже начало стремительно сереть
В Асток мы посветлу не успевали, и до утра решено было остаться в деревне. Первый же встреченный селянин за пару медяшек уступил нам на ночь свой сарай, а еще за две монетки притащил полкруга сыра и изрядную ковригу хлеба. Шаста от еды отказалась и вдобавок посмотрев на меня недвусмысленно намекнула что девушкам на ночь вообще есть вредно, фигура целее будет. Я едва не подавилась сыром, вспомнив теньячий обед, пиявцем прозывающийся и решительно подвинула к себе еще и ее порцию. А то будет мне объяснять, что есть а что нет!
Огонь зажигать нам хозяин настрого запретил, побоявшись за сено, но в надвигающейся темноте словно таилось что-то тревожное и неприятное. Немного помагичив, Грай запустил под потолок яркого светляка. Белый свет непривычно бил по глазам и, после некоторых усилий, парень добился того, чтобы магический фонарик давал ровный желтый отсвет, словно от большой свечи.
Шаста вознамерилась, поговорить о чем-то без моих ушей и утащила парня к дальней стене сарая. Ужинать, вероятно? Проверять было лень. Не маленький, хвала ветрам, сам разберется. Как привел, так пусть и отбивается теперь. Широко зевнув, я устроилась поудобнее, подгребла под бок кучку сена, и вскоре провалилась в крепкий без сновидений сон.
Глава 34
Погода испортилась с самого утра и все больше напоминала не теплую приморскую а срединной части Каврии. Холодный ветер трепал хвост, впивался в шкуру ледяными пальцами и подгонял вперед, заставляя торопиться к жилью и теплу. Заходить в окрестные деревни не хотелось, до Астока было уже рукой подать. Рыцарские заставы к гостеприимству тем более не располагали, и в итоге, наша позевывающая после раннего подъема компания хмуро тащилась по тракту, провожая завистливыми взглядами быстроходные телеги. Как назло, возницы с утра дружно мучились похмельем и недружелюбием и за подвоз требовали таких денег, что я бы из жадности сама в ту телегу впряглась. Да я уже и верхом согласилась бы спутников подвезти, очень уж хотелось побыстрее в город попасть. Но увы, нога как назло разнылась, и я через шаг шипела ругательства, на все лады поминая Cвия.
К тому моменту, когда вдалеке наконец-то показались крепостные стены, мы уже успели изрядно замерзнуть.
– Дождь будет?– тенячка, оглянувшись, замерла.
За нашими спинами на горизонт медленно наползала тяжелая серая туча. Грай поудобнее перехватил сумку с травами и поморщился:
– Не нравится мне это. Под крышу поторопиться бы.
Я равнодушно пожала плечами. Мокнуть, конечно, не хотелось, но и чего-то страшного или опасного в надвигающейся непогоде я не углядела.
Вопреки здравому смыслу, травник, тревожно оглядываясь, шел все быстрее и только что не пустился бегом, когда позади раздался громовой раскат. В спину пахнуло ледяной свежестью и в воздухе закружились первые снежинки.
Шаста охнула, в испуге зажав рот ладонью:
– Ветра милостивы, стылая гроза!
Тут уж я чуть не сорвалась в галоп, осознав в какую передрягу, мы вляпались на этот раз. И ведь самое обидное, что до жилья всего то с версту! А можем и не успеть!
Приморье Каврийское, вообще переменчивой погодой славится. Летом то сушь то дожди проливные, зимой: день повьюжит, седмицу сыро и слякотно. Но самая большая беда– непогода с ледяных гор ползущая. Оттуда и грозы стылые приходят. Нет ничего хуже них. Только вот над землей солнышко светило, как налетит вдруг, опустится туча и разразится буря снежная. Кто без теплой одежды в дорогу пустился, от жилья аль укрытия какого, далеко оказался, а может так вышло, что в неурочный час Свия разгневал… Всё! Можно сразу в ближайший сугроб ложится и помирать. Ноги руки от холода нежданного откажут, кровь замерзнет в жилах, занесет снегом, заморозит и, поминай как звали…
Только вот в бездну Свиеву, ой как не хочется!!!
А туча-то уже расползлась, закрыла собой большую часть небосвода. Еле слышное громовое ворчание прокатилось над притихшей землей, будто сам Свий что-то пробурчал недовольно. И началось! Из облачного подбрюшья, словно из дырявого мешка, посыпались на землю снежные вихри. Зашипело, засвистело вокруг, Стылый ветер окутал тело, отбирая последние остатки тепла. В лицо, заставляя жмуриться, впились мириады снежинок. Крошки снега таяли на щеках и неприятно стягивали кожу, тут же застывая ледяной маской. В двух шагах уже ничего не было видно, дорога под ногами так и наровила слиться в одно белое полотно с завьюженным полем. Каждый шаг с боем приходилось отбирать у непогоды. И над всем этим, уже в полный голос не то гром грохотал, не то сам Свий хохотал злобно, нас в ледяные чертоги зазывая…
– За пояс! Держитесь за пояс!
Стоило мне открыть рот, как ветер услужливо подкинул горсть снега, почти с половину морозной бабы размером. У нас таких баба малышня в теплые зимы катает. Глазки из угольков делают, нос морковный. А кто постарше ребятишки, все норовят морковину в ненадлежащее место к бабе приставить. Что бы сразу морозные мужики выходили…
От некместных воспоминаний отвлек ощутимый тычок в бок. Шаста, словно вслепую перебирая руками, наконец, смогла уцепиться за мой тельный ремень. С другой стороны ткнулся Грай. Если теньячка хоть как-то смогла спрятаться за крупом, то травнику пришлось гораздо хуже, пронизывающий ветер
