Понимаю, время сейчас такое, каждый как может старается…
Я осторожно кивнула, пытаясь понять к чему он клонит.
– Жалко мне тебя девка, – Верий грустно вздохнул, – молоденькая ищщо, жизни не видала. А уже темница по тебе плачет.
Травник, кажется уже что-то сообразил и по-лисьи, плавно вывернулся вперёд.
– Так, господин Верий, сам Ветробог видит, всё так вы говорите. Да и наша с сестрой вина тут есть. Не подумавши безграмотную наняли, в город идти упросили. Сами видите то волчни, то метели, без подмоги никак. Настоящих-то наемников где в нашей глуши сыщешь? А ведь еще назад возвращаться!
Стражник поморщился и кивнул на дверь, обращаясь к жадно прислушивающимся сотоварищам:
– Ну-ка, молодцы. Прогуляйтесь, оглядитесь! Метель-то, смотрю кончилась.
Стоило только караулке опустеть, как мужик снова уставился на Грая, как на особо упитанную мышку.
– Три злота!
Парень бухнулся на колени, демонстративно заламывая руки:
-Смилуйтесь, господин хороший! Отродясь таких деньжищ не было! Мы же на земле живем, с земли кормимся, откуда на деревне деньгам таким взяться!
Стражник задумчиво скривил рот.
– И на что ты болящую лечить собирался? Думаешь лекари нынче дёшевы?
Травник демонстративно шмыгнул носом.
– Ладно, – сжалился мужик, – сколько есть? Но учти, серебро можешь даже не предлагать.
Грай присел на корточки рядом с теньячкой, загородив ее от Верия и уговаривающе забормотал:
– Шастенька, сестрёнка, дай монетку. Надо дяденьку отблагодарить за доброту его.
Я едва не фыркнула, когда 'сестренка'скорчила такую многообещающую мину, что заставила всерьез задуматься, а не вернётся ли она сюда ночью 'отблагодарить' мздоимца на всю длину клыков.
– Это вы хитро придумали, – стражник вытянул шею, пытаясь разглядеть девицу, – убогой-то деньги доверить. На нее ведь у лихих людей рука не поднимется.
-Угу, –мрачно буркнул травник и поднялся, протягивая искомую монету
Злот мгновенно исчез в руках толстяка, с ловкостью достойной любого балаганного фокусника. Нарочито громко, дабы соратники-подельники слышали, Верий высказал:
-Ну, ветра с тобой, дева. Эти пять… эээ… три медяшки, за въезд в город с тебя забираю. Но в гильдию ты все-таки зайди, повинись.
Состроив зверский физиономию, стражник махнул рукой.
-Пшли отсюда, пока не передумал!
Второй раз повторять ему не пришлось. Грай мгновенно подхватил под руки покачивающуюся теньячку и мы выскочили на улицу. Встретившие за дверью стражники встретили нас любопытными взглядами. Мстительно осклабившись я наклонилась к травнику и громовым шепотом прошипела.
-Вот ведь кровопийца! Пять злотов содрал, Свиев сын! Все скопленное, упырь отнял!
За спиной хлопнула дверь караулки и раздалась сдавленная ругань застрявших в узких дверях мужиков.
Шаста подняла голову и недоуменно поморщилась:
– Ты к чему это?
-О! Очнулась немощная! Грай, брось ее, сама пойдёт.
Парень скептически оглядел теньячку но руку ее отпустил. Девица постанывая распрямилась, покачнулась но и правда пошла сама.
-Ну так что за сказ, про пять злотов?
Я с готовностью пояснила:
– Пускай теперь с остальными делится и объясняет, что злот был один а не пять. Потрясут как кошель, вниз головой.
– Не потрясут, встрял Грай, – он же старшой у них.
– Э нет, – я самодовольно ухмыльнулась – он только на словах старший, пока в карауле. Десятник у ворот не сидит, он других охранять гоняет, и долю свою с мздоимства требует. Так что, пусть теперь многоуважаемый Верий один злот в пять превратить попробует.
И довольная маленькой местью я уверенно скакнула вперёд.
Солнце всё сильнее нагревало землю, вытесняя морозную стылость. Оставшийся после бури снег уже растаял, оставляя редкие лужицы на мостовой. Хлопали, открывались ставни, расходились по своим делам горожане. С порта веяло солоноватым запахом моря и резким рыбы. Я тянула шею, вглядываясь вперед и ожидая что вот-вот мелькнет между домами синяя полоса воды. Шаста вертела головой, не переставая восторженно удивляться.
-Ой! Смотрите какое платье. А пироги с хлебами в лавке какие. А что за франт идёт, неужто кто знатный? Ого! На балконе во-о-он в том доме, что там растет, а?
Мы с Граем покровительственно улыбались. По сравнению с великолепием столицы-Антары, портовый Асток казался грязноватым работягой рядом с пышно разряженной госпожой. Но теньячке и этого было достаточно для полноты восторгов. Где она жила, интересно? Неужто города ни разу не видела? Надо бы при случае расспросить, мало-ли…
А там что?– выдернул меня из задумчивости очередной восклик Шасты.
Девица замерла вглядываясь в ближайший переулок. Кривая надпись на облупившейся стене гласила: 'Кормешка и ночлег. Дёшево. Там'. Проследив взглядом вслед за нарисованной стрелкой я скептически поморщилась. Воображение услужливо дорисовывало притаившихся громил с длинными кривыми ножами, в ожидании опрометчиво сунувшихся по зазывной надписи простофиль. Да и несло из переулка кошками и подгоревшей пищей, что тоже желания заглянуть на огонёк не вызывало. Но Шаста уже решительно шагнула перед, и нам с травником ничего не оставалось, как двинуться следом.
Глава 35
Обошлось без разбойников, если только не считать таковыми ухмыляющегося громилу на входе в заведение и самого хозяина мрачного жилистого мужика назвавшегося Ратием. Цены на дворе «Дубки», и правда радовали своей дешевизной. Правда, услуги оказались подстать ценам.
Широкая комната на первом этаже, которую выделили нашей компании, удобством и не пахла. Пара соломенных матрасов в углу, полка с кувшином воды, хочешь пей, хочешь умывайся, да засиженная мухами до неузнаваемости сюжета картинка на стене.
Я из любопытства постучала копытом по доскам пола, и предусмотрительно отошла с опасного места. Не хватало еще провалиться в подвальный этаж. Хотя, там кладовая, наверное? Колбасы всякие по стенам сушатся, соления в горшочках по полкам расставлены, рыба на ледничке лежит…
– И не надейся, – расхохотался Грай, и я поняла, что задумавшись, рассуждаю вслух, – Там, в лучшем случае пара мешков гнилой капусты, а в худшем слив из отхожего места в реку. Чуешь, чем пахнет? Ставлю на слив. Потому как, если это несет из кухни, то я нынче точно остаюсь без обеда.
-Угу, – подала голос Шаста, с любопытством рассматривающая что-то в дальнем углу комнаты, – Зато у клопов нынче пир будет. Кажется, самые нетерпеливые уже собираются подкрепиться, не дождавшись ночи.
Я подошла поближе и, разглядев на досках пола несколько красных точек, передернулась от отвращения.
Было однажды дело в Топотье, когда с кем-то из постояльцев прибыли в местную корчму эти кровососы. Жил корчмарь с семьей тут же, во второй части дома и в ближайшую ночь прочувствовал на собственной шкуре занесенный «подарочек». К утру дружно чесалась вся семья, а старшая корчмарёва дочь, громогласная и грубая Марася, воинственно размахивая хвостом, обещала оторвать всё что можно, тому Свиеву сыну, что этих тварей в селище притащил. Увы, виновных не нашлось, видать, побыл враг да
