– Вполне может быть, – по-Животному сказал мне его С’обак.
– Верно, – согласился с ним сержант Грант. – Месяц тому назад мы получили запрос из Вашингтона на мистера Плоткина. Конгресс Соединённых Штатов интересовался его адресом…
– Я таки вспомнил! – сказал старик. – Мистер Плоткин при мне звонил туда одному конгрессмену и обещал приехать, как только он встретит кого-то из Петрограда…
– Из Петербурга, – поправил его Тимур. – На худой конец – из Ленинграда.
– Для меня «худой конец» начался в Петрограде, детка. С тех пор я и живу здесь. – И старик погладил Тимура по голове.
Я будто знал, что Вашингтона мне не миновать!.. Недаром ещё на первой Котово-Кошачьей сходке я упомянул об этом. Заявление слегка отдавало пижонством, но я уже тогда предчувствовал этот «вояж», как говорил Шура, когда куда-нибудь уезжал.
– Мам! Оставь, пожалуйста, наши координаты мистеру… – Тимур запнулся, вопросительно посмотрел на старика.
– Меня зовут Дэвид Блум, детка.
– Мистеру Дэвиду Блуму, мам. Если мистер Плоткин вернётся, он сможет нам позвонить и… – сказал Тимур и посмотрел на меня!
– Умница! – сказал я ему по-шелдрейсовски.
– Обязательно, сыночек, – пообещала Рут. – Но мне кажется, этого недостаточно. Хотелось бы выстроить дополнительный план поиска мистера Плоткина, а не ждать, когда он сам объявится…
Но всё это мне было уже неинтересно. Я знал одно – впереди у меня Вашингтон, конгрессмен… Как же его звали?! Чёрт бы его побрал… И там искать Шуру. Или настоять на том, чтобы этим занялось правительство Америки!
С’обак ткнул меня носом в бок и, не то по-Животному, не то по-шелдрейсовски – я так и не понял, сказал мне:
– Тебе нужно ехать в Вашингтон.
– Без тебя знаю!.. – огрызнулся я и тут же об этом пожалел. – Прости меня, старина. Я сейчас не в своей тарелке…
– Он мне будет рассказывать! Или я не вижу? Идём в коридор. Пока они будут вырабатывать план поиска, я тебе расскажу, почему я не ссорюсь с Котами и Кошками… Это очень странная история, и до сих пор мне её некому было рассказать. Наверное, скоро я умру, и никто не узнает, что такое может быть на свете…
Мне его история была, как говорил Водила, «до лампочки». Особенно сейчас. Но после его заключительной фразы о скорой смерти я не мог отказаться её выслушать.
Мы вышли с этим старым С’обаком в коридор, и он сказал:
– Я прилягу… Не возражаешь? Ноги – ни к чёрту!.. Старость, сынок… Ну, слушай. В молодости у меня с одной Кошкой, не будем называть имён, был такой длительный и бурный роман, что не передать словами!!! Чтоб я так жил!.. Ах, что это был за роман!.. Потом, с возрастом, он, конечно, перерос в вялотекущие приятельские отношения. Нормальная нежная дружба двух пожилых Животных… Недавно я её похоронил. Теперь я хожу на её могилку – в нашем палисаднике за домом моего Додика Блума – и плачу… И жду не дождусь, когда снова увижу её уже ТАМ. Семь лет… Семь долгих лет мы были вынуждены скрывать наши отношения!
– Почему?! – возмутился я. – Когда такое – это же прекрасно!
Я тут же вспомнил свои достаточно откровенные отношения с мюнхенской собачкой Дженни, принадлежавшей к аристократическому роду карликовых пинчеров.
– Потому что мир состоит из идиотов, – сказал старый С’обак. – Это моя точка зрения. Но с точки зрения большинства, любовная связь Собаки и Кошки – такой же скандал, как если бы добропорядочная еврейская девочка из набожной еврейской семьи, посещающей синагогу и чтущей Талмуд, привела бы в дом своих родителей РУССКОГО ГОЯ… Или я знаю? Всё равно как если бы чёрный парень из Алабамы женился бы на белой потаскушке! Тебе хватит примеров?..
– Хватит. Дальше…
– Дальше было раньше, – вздохнул старый С’обак. – Мне с этой Кошечкой было лучше всего на свете!.. Я с ней был-таки половой гигант! Боже мой, чего мы только с ней не вытворяли?! Я потом как-то пробовал делать это с разными Собаками-сучками… Не то. Ну таки совершеннейшее не то! А как она была хороша в оральном сексе!.. Как она ЭТО божественно исполняла! Судя по твоим боевым шрамам на морде и огромным бейцам между задними лапами, которые даже хвостом не прикроешь – ты меня должен понять. Кстати, меня зовут Арни.
– Мартын, – представился я. – Но можно просто – Кыся…
– Я тоже не очень-то «Арни». Вообще-то меня зовут – Арон. Но… С волками жить – по-волчьи выть. На американский манер я – Арни. Понял?
Я действительно понял всё, за исключением ОРАЛЬНОГО СЕКСА. При помощи логических умозаключений я решил, что это от слова «орать». То есть орать от удовольствия, что со мной довольно часто бывало. В завершающий момент я невольно разражался таким громким и хриплым мявом, что на всём нашем ленинградском пустыре ни у кого не оставалось сомнений по поводу того, чем я там сейчас занимаюсь…
Но в то же время мне показалось, что с этим словом я что-то путаю. Надо будет потом у Рут спросить… А пока меня очень заинтересовало произношение и акцент Арни-Арона.
– О'кей, Арни! Я рад, что познакомился с тобой. Можешь на меня рассчитывать… Но у меня такое ощущение, что ты говоришь не по-английски, а по-немецки. Мне-то это, как говорится, без разницы, но я как-то бывал в Германии и узнаю в твоей речи многие немецкие слова…
– Шурли! Конечно!.. Я же говорю с тобой на идиш! У нас тут, в Брайтоне, очень многие говорят на нём. А идиш – это же международный еврейский жаргон…
