голосом. Выглядело это примерно так:
— Почему вы не связались с администрацией порта по шестнадцатому каналу?!! — вопил представитель иммиграционной полиции по-английски, как и положено разговаривать во всех портах мира.
— Что же вы, вашу мать, не дали радио службе порта?! — с абсолютно точными интонациями полицейского по-русски кричал толстячок с усами.
— На каком основании вы не взяли лоцмана?!! — орал таможенник.
— Что же вы, мудаки, не взяли лоцмана?! — кричал толстяк.
Так как никому из троих представителей власти ответы Арона и Васи были не нужны, вопросы летели один за другим:
— Где ваш флаг?!
— Что это за таможенная декларация?!!
— Где ваше санитарное свидетельство???
— Почему отсутствует судовая роль?!!
— Где табако и провижен-лист???
— Почему нет свидетельств о детализации?!!
Тут впервые Арон пересилил страх и пожал плечами:
— А это еще что такое?..
— А хрен его знает, — беспечно сказал усатый. — Я здесь уже семь лет, каждый день про это слышу, и никогда не видел.
— И вообще у вас нет визы!!! — завизжал полицейский, потрясая паспортами Арона и Васи.
— И вообще у вас нет визы!!! — с визгом повторил толстяк по-русски и совершенно спокойно вполголоса сказал: — Тоже — ниц грознего! В смысле ничего страшного.
— Господи, что же делать?.. — растерянно спросил Вася.
— Дать им по пять долларов, — сказал толстяк.
— Может, больше дать, а?.. — тревожно спросил Арон.
— Ты мне здесь цены не поднимай, — рассудительно проговорил толстячок с усами. — Ты уплыл, а я остался. Мне здесь жить и жить… Быстренько, хлопцы, по пятерке каждому.
Полицейский, таможенник и контролер продолжали топать ногами и орать уже без всякого перевода.
Но как только Василий вытащил трясущейся рукой из кармана деньги — на причале наступила МЕРТВАЯ тишина.
— У нас только двадцатки… — растерялся Василий.
— Давай сюда, — и толстяк протянул руку через борт яхты.
Василий отдал ему двадцать долларов. Толстяк спрятал их в бумажник, а из заднего кармана брюк вынул пачку однодолларовых бумажек.
— Специально держу для таких случаев…
Он обстоятельно отслюнил пять долларов полицейскому, пять таможеннику и пять дал представителю санитарного контроля.
— И пятерочку мне за перевод! О'кей? — так легко и весело сказал толстячок с усами, что Вася и Арон только благодарно закивали головами.
А с тремя представителями турецкой власти произошла поразительная метаморфоза: милые, широкие улыбки добрых и гостеприимных хозяев, радостно потрясенных приездом дорогих гостей, сияли на их лицах!
Документы возвращались с такими длительными и сладкими рукопожатиями, что Арон и Василий заподозрили всех троих черт знает в чем и поспешили выдернуть свои ладони из дружеских и теплых рук турецкой власти.
Все трое, как по команде, уселись по своим машинам.
Таможенник с санитарным контролером тут же уехали, а полицейский прикрыл дверцу машины и что-то ласково спросил у Арона и Василия по-турецки.
— Он спрашивает, откуда у вас эти ножи и черные шапочки с желтым иероглифом, — перевел толстячок.
Только Арон было открыл рот, чтобы ответить, как Вася незаметно наступил ему на ногу и быстро сказал:
— В Одессе их на каждом углу продают!..
Полицейский внимательно выслушал перевод толстяка, медово улыбнулся Арону и Васе и тоже укатил.
— Но так… Една полова справы юж залатвена, — потирая руки, по-польски сказал усатый толстяк. — Я говорю — полдела сделано. Приступим ко второй…
— Погоди, мужик… — сказал Арон. — А ты сам-то кто будешь?
— Я? Шипшандер.
— Еврей? — Василий улыбнулся ему, как «своему».
— Нет. Поляк. А что?
— Да так… Ничего. Ты не обижайся. Я, например, «Рабинович». Он еще до недавнего был «Рабиновичем», — Вася показал на Арона. — Я думал «Шипшандер» — тоже еврей…
— А «Боцман», «Лоцман» и «Кацман» — это уже три еврея? — рассмеялся толстячок с усами. «Шипшандер» — морской агент по снабжению. А зовут меня Штур. Яцек Штур…
КАК ДОЛЖНЫ ОТДЫХАТЬ НАСТОЯЩИЕ МОРСКИЕ ВОЛКИ
Пьяненькие Арон, Вася и Яцек Штур вместе с двумя ярко раскрашенными потаскухами сидели в припортовом кабачке, забитым недорогими проститутками, загулявшей разноязыкой матросней, «бичами» и портовой шпаной.
— Мы такое прошли!!! — кричал Вася Штуру и лез за пазуху к большой дебелой проститутке, сидевшей рядом с ним. — Имеем право на расслабуху!.. Слышь, Яцек?! Скажи, Арон!..
— Закусывай, Вась… — просил Арон и нежно поглаживал по заду примостившуюся на коленях маленькую проститутку. На плечах у маленькой проститутки была накинута большая зеленая шелковая шаль с золотым драконом.
— Нет!.. Ты скажи — имеем право?! — бушевал Василий.
— Имеешь, имеешь! — сказал ему Штур. — Имеешь право на все. Ты теперь свободный человек в свободном мире.
Штур был относительно трезв и, прихлебывая из стакана, что-то подсчитывал на калькуляторе и записывал в большой блокнот.
Вася тискал проститутку и орал:
— Слышал, Арон?.. Мы теперь свободные люди… Где, Яцек?.. Я забыл. Где, ты сказал, мы свободные?..
— В свободном мире, — не отрываясь от подсчетов, сказал Штур.
— Вась, закусывай, а… — снова попросил Арон, и надел свою черную пиратскую шапочку на голову маленькой проститутке.
— Закусываю! — закричал Вася и впился в сочные губы большой проститутки. — Ну почему меня всегда на здоровых баб тянет?!
Яцек Штур спрятал калькулятор, сказал Арону:
— К шести утра привезу все прямо на причал, — он заглянул в блокнот: — Готовьте сто семь долларов.
— Пожалуйста!.. — с пьяной широтой Вася вытащил все двести сорок долларов. — Нет вопросов!..
Проститутки увидели деньги, переглянулись.
— Спрячь, — сказал Штур. — Привезу — тогда расплатитесь.
— Чего-то больно много… — усомнился Арон. — Сто семь!.. Если считать по нашему чернорыночному курсу…
— Ваш черный рынок никого в мире, кроме вас, не интересует! Ваш курс — фикция, порожденная нищетой. Такой социализм мы уже проходили в Польше. Смотри, — Штур показал Арону запись в блокноте. — Только сто литров дизельного топлива — шестьдесят два доллара. А масло моторное? А то, се,
