держал на затылке.
– Что?.. Что такое?! – ошеломленно спросил Булгарин.
– Ну, что же ты, Семен? – очаровательно улыбнулся Иван Иванович. – Докладывай, шалун. Докладывай…
– К вам пришли, Фаддей Бенедиктович… – сдавленно произнес Семен, боясь шелохнуться.
– Кто пришел? – игриво спросил Иван Иванович и пощекотал горло Семена клинком шпаги. – Проказник!..
– Господин Иванов… – в ужасе прохрипел Семен.
– Умница, – похвалил его Иван Иванович. – А теперь ступай на место и, пока я не выйду отсюда, к Фаддею Бенедиктовичу никого не впускай. И убегать не вздумай – зарежу, как кролика.
Он убрал шпагу от горла Семена и сообщил ему начальную скорость легким уколом в зад. Семен пулей вылетел за дверь.
Иван Иванович положил на стол толстую пачку ассигнаций и вежливо указал клинком шпаги на редакторское кресло:
– Присаживайтесь, Фаддей Бенедиктович. Садитесь, садитесь. У меня тут возникло к вам одно маленькое, ну буквально крохотное дельце…
В пригостиничном трактире Герстнер потрясал свежим номером «Северной пчелы» и кричал:
– Я его на дуэль вызову!..
– Нет! Это я его вызову на дуэль… – Родик вырвал газету у Герстнера. – «Светоч российской словесности…» Мать его за ногу! Извини, Машенька…
– Как же это он?.. – Пиранделло смял оловянную кружку в комок.
– «Как, как»! Взял деньги, чтобы написать статью за железные дороги, а написал против! – Родик бросил газету под стол.
– Не ожидал я от Фаддея Бенедиктовича, – вздохнул Зайцев. – С ним сам Алесандр Христофорович на короткой ноге…
– Я б им обоим ноги из задницы выдернул… Извини, Манечка, – сказал Пиранделло.
– Федор! – вскричал Зайцев. – Я этого не слышал! Наш Александр Христофорыч…
– Ваш Александр Христофорович еще две недели назад обещал устроить мне аудиенцию у царя, – желчно проговорил Герстнер. – Где эта аудиенция?! – Герстнер выругался по-немецки и тут же галантно извинился: – Простите меня, Мария.
– Нужен прямой выход на самого царя! – решительно сказал Родик, но тут же сник и честно признался: – А как это сделать – ума не приложу…
– Но это-то проще всего! – воскликнула Маша и поднялась из-за стола. – Чего же вы раньше-то молчали?! Эх, вы…
В Летнем саду на берегу пруда Николай в окружении фрейлин кормил лебедей. Каждая держала в руках кулек с кормом, и государь вот уже несколько раз подряд воспользовался услугами одной и той же фрейлины. Это было тут же замечено стоявшими наверху придворными.
– Поздравляю. Сегодня государь особенно благосклонен к вашей дочери… Я искренне рад за вас.
– Спасибо, мой' друг! Ваше последнее повышение в чине благодаря очарованию вашей жены меня тоже очень радует!..
Вдруг все лебеди как по команде повернулись и поплыли к другому берегу. Царь растерянно посмотрел им вослед и увидел на противоположном берегу Машу. Лебеди подплыли к Маше, вытянули к ней шеи, что- то залопотали. Маша рассмеялась. Лебеди тоже…
Николай грозно крикнул Маше:
– Сударыня! Благоволите подойти ко мне!
– С удовольствием, ваше величество, – ответила Маша и легкой, грациозной походкой направилась к царю.
Лебеди поплыли за ней. Царь невольно залюбовался Машей, расправил усы, придал лицу томность и спросил:
– Кто вы, дитя мое?
– Меня зовут Мария, ваше величество, – улыбнулась Маша.
Фрейлины презрительно разглядывали Машу. Одна достаточно громко сказала по-французски:
– Она даже реверанс не может сделать!..
– А что такое «реверанс»? – тут же спросила по-французски Маша, чем привела царя в неслыханное удивление!
– И одета как чучело!., – сказала другая фрейлина по-немецки.
– Что вы говорите? – огорчилась Маша на немецком языке. – А мне казалось, что вполне прилично… Очень жаль.
– Она вообще выглядит отвратительно! – по-английски сказала третья фрейлина.
Маша совсем было расстроилась, но посмотрела на царя и спросила его по-русски:
– Это действительно так, ваше величество? Николай оправился от изумления и поспешил успокоить
