кабинет:
– Но он же не выходил?
– Улетел, улетел, – сказал заместитель.
…Толик вышел на улицу в полной растерянности, не переставая озираться по сторонам.
Где-то в высоте щелкнуло радио, и механический голос сказал:
– Окончилась посадка на самолет «Ту-154», вылетающий рейсом тридцать шесть пятьдесят один на Алтынабад. Повторяю: окончилась посадка на самолет «Ту-154»…
Толик едет поездом.
За окном расстилается северная природа, которую никогда не трясут подземные силы. Перед вечером стелется пар на полянах. То Россия укладывается спать у себя по лесам…
Толик пил общепринятый портвейн с демобилизованным солдатом.
За спиной у солдата пряталась его совсем юная жена – кормила грудью солдатова младенца.
И Толик, и солдат пить не хотели, но почему-то уж так положено, что если для вагонного разговора – хоть умри, а выпей… Тем более что солдат, видать, замаялся со своим младенцем, женой и демобилизацией и дремал со стаканом в руках.
А в Толике происходила работа рассуждения и сопоставлений, которой многие люди заняты часто и повседневно. В поезде человек вынут на время из обыденной жизни, хотя и продолжает мчаться, как говорят, вперед и дальше.
– Все сразу не может быть в полном порядке, – говорил Толик. – Если тепло – то трясется земля под ногами. А если земля не трясется – то холодно.
Солдат совсем было задремал, но жена тактично сунула ему локотком в бок. И тот бессмысленно приоткрыл глаза…
– И с водой то же самое, – посмотрел в окно Толик. – То ее нет – и это совсем плохо. Все умирает… А если она есть– так выше крыши. Тоже все погибает. Цунами называется… Нехорошо.
. Чмокал солдатский младенец, что-то шептала ему жена солдата, таращил на Толика усталые глаза демобилизованный воин, которого два года обучали уничтожать внутренних врагов и уважать гражданское население.
– Сейчас приеду, пойду в баню, – рассуждал Толик. – Ах да, ведь баня, наверное, сломалась! Нет… Сперва найду Мухтара… – улыбнулся Толик. – Дружок у меня там. С одного класса…
Сдвоенным стуком стучали колеса, грохотали мосты над большой высотой. От будок стрелочников и обходчиков звук проносящегося поезда отражался, как мячик.
– Из вахтеров уйду – может, там и сторожить-то уже нечего… Буду Мухтару помогать шашлык делать, – решил Толик. – А вдруг Мухтар умер? Вполне может быть, когда земля трясется. И я вполне могу тоже. Такой, скажут, случай. Умер, скажут, Толик, а перед смертью в большой русский город ездил. Так бы съездил, и ничего, – а тут выйдет, что перед смертью. Все тогда получится – перед смертью. Зирой перед смертью торговал… И всю жизнь живем перед смертью – значит, жизнь не может быть такая уж плохая.
Солдат уже совсем заснул, задремала за его спиной и жена. Только младенец сопел и чмокал, сопел и чмокал.
– Нет, я еще точно не умру, – сказал Толик младенцу с полной уверенностью. – Мне нельзя. Я не такой еще хороший человек, чтобы мог умереть.
И тогда младенец пересилил себя, оторвался от теплого соска и посмотрел на Толика. Посмотрел и улыбнулся!
Толик приподнял стакан с портвейном и отхлебнул за его, младенцево, здоровье.
Неизвестный автор фразы «земля уходит из-под ног», наверное, сам испытал, что это значит, когда добрая и надежная земля дрожит под тобой, под твоим домом, подо всей твоей привычной жизнью.
И время от времени по всему миру это где-то да и происходит. Теперь такое настигло и алтынабадцев.
Дома, сшитые железными прутьями с большими гайками на концах…
…маленькие домики, стены которых подперты контрафорсами, пересекающими тротуар…
…целые кварталы, подчистую разрушенные, но уже убранные…
…трамваи, идущие параллельно в одну сторону на расстояние в квартал – расстояние есть, а квартала нету!..
Все напоминает о страшных событиях: бегают по развалинам служебные собаки, вынюхивают под завалами живых человеков…
Мечутся разные автомобили с надписью по бортам – «МЧС». И на куртках у людей – те же буквы…
Хлынули сюда на помощь черт-те откуда, наплевав на все эти спесиво придуманные пограничные и таможенные игры.
В маленьких машинах ездят живые начальники из соседних стран – бывших республик…
…в большие машины грузят мертвых, завернутых в саваны из плотной белой ткани…
А на улицах уже висят плакаты с планами будущих кварталов и с обозначениями, кто будет заново строить Алтынабад.
Масса людей, хорошо устроенных у себя дома, где никогда не дрогнет земля под ногами, поехали, что называется, за семь верст киселя хлебать – жить в палатках или временниках-бараках, строить в
