– У него с собой был огромный нож и ружье?
– После того, как он зарежет тех двоих, – сказала она, – он возьмет ружье и поднимется на башню. Он попытается застрелить всех, кто будет там находиться.
– Всех?
– Всех, кого сможет. Там будет много народа.
В дальнем конце залива дюжина чаек кружилась над океаном, высоко поднимаясь над волнами. Их белые силуэты драматически выделялись на фоне свинцового штормового океана.
– Сколько человек он убьет? – спросил Макс.
– Видение закончилось раньше, чем я успела увидеть это.
– А что за башня?
– Не знаю.
– Посмотри, – сказал Макс. – Посмотри вокруг, на каждую из них. Попробуй почувствовать, какая это башня.
Справа от нее, в трехстах ярдах, дальше по набережной порта, и в пятистах ярдах от «Смеющегося дельфина», располагался католический собор Святой Троицы, примерно в квартале от моря. Однажды она заходила в этот собор. Это был типичный образец готики – внушительная крепость из тяжелого проверенного временем и непогодой гранита с красивыми витражами из темного стекла. Башня колокольни поднималась в небо футов на сто и имела открытую низко огороженную площадку как раз под ее заостренной крышей. Это было самое высокое здание на расстоянии двух миль в районе порта.
Крики морских чаек отвлекли ненадолго ее внимание. Они затеяли какую-то возню над строем яхт, явно чем-то взбудораженные. Их резкие крики напоминали скрежет металла по стеклу.
Она попыталась отключиться от птичьего гомона и сконцентрироваться на Троице. Но ничего не получилось. Никаких образов. Никакой нервной вибрации. Никаких, даже слабеньких, указаний на то, что убийца появится в Кингз Пойнте со стороны колокольни собора Святой Троицы.
Лютеранская церковь Святого Луки находилась между местом, где сидели Мэри и Макс, и собором Святой Троицы. Она была в двухстах ярдах севернее порта. Это было здание в испанском стиле с массивной дубовой дверью, с колокольней, почти вдвое ниже башни католического собора.
От Святого Луки тоже ничего.
Только неистовый ветер и крики расходившихся морских чаек.
Третья башня стояла в трехстах ярдах слева от нее, у самой воды. Она была всего с четырехэтажный дом и являлась частью сооруженного из дранки и покрытого кедровой дранкой павильона Кимбалла «Игры и закуски», в который входила еще и причудливая аркада.
В летнее время туристы с камерами забирались наверх и фотографировали порт. Сейчас же здесь все было тихо и пустынно. Павильон был закрыт на мертвый сезон.
– Это произойдет в башне Кимбалла? – спросил он.
– Не знаю, – ответила она. – Это может произойти в любой из них.
– Тебе следовало бы постараться еще.
Она закрыла глаза и попыталась сосредоточиться.
Зло и пронзительно попискивая, чайка метнулась вниз и, едва не коснувшись их лиц, пронеслась всего в восьми-десяти дюймах.
Мэри, ошеломленная, отскочила в сторону, опрокинув чашечку с кофе.
– Ты в порядке? – спросил Макс.
– Просто испугалась.
– Она задела тебя?
– Нет.
– Они не приближаются так близко, если только не потревожишь территорию их гнездования. Но здесь, поблизости, нет ничего похожего на место, где бы они могли откладывать яйца. И к тому же сейчас для этого совсем неподходящее время года.
Дюжина чаек, появившаяся в порту несколько минут назад, кружилась у них над головами. Они и не пытались слиться с потоком ветра, чтобы двигаться дальше, как это обычно делают чайки. В их полете не было ничего ленивого или грациозного. Напротив, они метались, хлопали крыльями, с резкими гортанными криками бросались в воду и, подобно молниям, выскакивали обратно и гнались друг за другом в очень небольшом, четко ограниченном пространстве. Казалось, их кто-то гонит, и удивительно, что они не сталкивались друг с другом. Хрипло перекликаясь, они устроили в воздухе какой-то безумный танец.
– Что могло так встревожить их? – спросил Макс.
– Я.
– Ты? Что ты сделала?
Она вся дрожала.
– Я попыталась использовать мое ясновидение, чтобы выяснить, какую башню выберет убийца.
– И?
– Чайки не случайно здесь – они пытаются помешать мне сделать это.
