Речь, конечно же, шла о машине, лишённой сознания, не способной в одиночку причинить зло, но рёв этот нагонял страх.
Несмотря на опасности, вызванные превышением скорости, я не мог допустить, чтобы стрелок врезался в меня сзади. На покрытом снегом и льдом асфальте после такого удара я бы не смог удержать «Эксплорер» под контролем, мы бы закружились волчком на дороге, а то и слетели бы с неё.
Вот я и разогнал «Форд» до пятидесяти пяти миль. До шестидесяти. Когда мы добрались до очередного, уходящего вниз пологого участка шоссе, у меня создалось впечатление, что мы несёмся по ледяному жёлобу для бобслея.
«Хаммер» поначалу отстал, но тут же принялся уверенно сокращать расстояние.
Во время таких сильных снегопадов помощники шерифов иногда выезжали на Хоксбилл-роуд на мощных «Субербанах», оснащённых грейдерными ножами, лебёдками и с запасом кофе в термосах, в поисках автомобилистов, попавших в беду. Так что, при удаче, мы могли получить помощь прямо на шоссе, до приезда в город. Я взмолился Богу, прося его послать нам навстречу патрульную машину.
У нас за спиной вспыхнули фары «Хаммера», установленные на крыше. Они осветили «Эксплорер» так ярко, будто внезапно мы перенеслись на сцену.
Он не мог одновременно вести автомобиль и стрелять. И тем не менее волосы на моём затылке зашевелились.
Скалы вдоль западной стороны шоссе образовали мощный заслон для воющего ветра, который налетал с востока. Снег прибивало к этому заслону, укладывало в сугроб, толщина которого уменьшалась с удалением от западных скал, тем не менее сугроб расползся практически на всю проезжую часть.
При таком сильном снегопаде все вокруг становилось обманчивым. Густой падающий снег не только слепил, но заставлял видеть то, чего не было. Белое неотличимо на белом, вот мне и показалось, что я имею дело всего лишь с неровностью дороги, плавным утолщением асфальтового покрытия.
Мягкая стена высотой в три фута встретила нас до того, как я успел затормозить, и мы врезались в неё, сразу потеряв треть скорости.
Лорри вскрикнула, когда нас бросило вперёд, и я надеялся, что основное усилие легло на плечевой ремень безопасности, а не на тот, что удерживал живот.
Как только мы оказались в сугробе, передние колеса принялись подминать снег под себя, стараясь вытащить автомобиль. Пусть и быстро теряя скорость, мы продвигались вперёд, одно колесо прокручивалось, три подминали снег. И я уже думал, что мы выберемся, когда заглох двигатель.
Глава 28
Двигатель никогда не заглохнет, если ты наслаждаешься неспешной поездкой и у тебя достаточно времени, чтобы решить ту или иную дорожную проблему. Нет, двигатель глохнет именно в тот момент, когда ты сквозь буран везёшь беременную жену в больницу, а неведомый тебе стрелок преследует тебя на внедорожнике размером с танк.
Это что-то да доказывает. Возможно, тот факт, что у жизни есть некий замысел, понять который никому не дано. Возможно, однозначно свидетельствует о существовании судьбы. А может быть, предупреждает: если твоя жена на сносях, жить в это время лучше у самой больницы.
Иной раз, когда я пишу о своей жизни, у меня возникает странное ощущение, что кто-то пишет мою жизнь, точно так же, как я пишу о ней.
Если Бог — автор, а вселенная — самый большой роман, когда-либо написанный, я, возможно, чувствую себя главным героем истории, но, как каждый мужчина и каждая женщина на земле, я — персонаж второго плана в одной из миллиардов побочных сюжетных линий. А вы знаете, что происходит с персонажами второго плана. Слишком часто их убивают в третьей главе или в десятой, а то и в тридцать пятой. Персонаж второго плана постоянно должен оглядываться и ждать, как бы с ним чего не случилось.
Когда я оглянулся, сидя на обочине Хоксбилл-роуд в автомобиле с заглохшим двигателем, то увидел, что «Хаммер» остановился в пятнадцати футах позади. Водитель сразу из кабины не выскочил.
— Если мы выйдем из «Эксплорера», он нас пристрелит, — предрекла Лорри.
— Скорее всего.
Я повернул ключ зажигания, надавил на педаль газа. Стартер заскрежетал, но большего из двигателя выжать не удалось.
— Если мы останемся в кабине, он нас пристрелит.
— Скорее всего.
— Мы по уши в дерьме.
— Это точно, — согласился я.
«Хаммер» подъехал ближе. Фары на крыше теперь светили поверх «Эксплорера», на дорогу.
Из опасения, что я залью горючим цилиндры, я убрал руку с ключа зажигания.
— Я забыла сумочку, — вздохнула Лорри.
— Возвращаться за ней мы не будем.
— Я просто хочу сказать… на этот раз у меня нет даже пилки для ногтей.
Приближаясь, «Хаммер» одновременно объезжал нас, сдвинувшись на полосу встречного движения.
Я вновь взялся за ключ зажигания, уставился на руку, которая держала его, вновь попытался завести двигатель. Не решался поднять голову, и не потому, что вид «Хаммера» вселял ужас. Меня тревожили миллионы падающих снежинок. Я чувствовал, что и меня, как их, несёт ветром, бросает из стороны в сторону и я, как и они, бессилен выбрать свой путь.
— Что он делает? — спросила Лорри.
Я не знал, что он делает, меня больше занимал ключ зажигания, и двигатель таки почти завёлся.
— Джимми, вытащи нас отсюда.
«Не залей двигатель, — говорил я себе. — Не насилуй его. Пусть он сам найдёт искру».
— Джимми!
Двигатель взревел.
«Хаммер» уже находился рядом с нами, но стоял не параллельно, а под углом в сорок пять градусов. Его передний бампер поблёскивал в нескольких дюймах от моей дверцы, на высоте нижнего торца окна, так что выбраться из машины я не мог.
Вблизи «Хаммер» выглядел громадным, особенно на огромных шинах, которые точно добавляли автомобилю добрый фут высоты.
«Эксплорер» двинулся вперёд, не быстро, но уверенно, вгрызаясь в сугроб, забираясь на него, но и «Хаммер» не остался на месте, ещё больше сблизился с нами, потом навалился на нас. Заскрежетал вминаемый металл.
Имея ощутимое превосходство что в размерах, что в мощности двигателя, «Хаммер» начал прижимать «Эксплорер» к скалам, которые окаймляли западную обочину, пусть при этом оба автомобиля и продолжали двигаться вперёд.
Я повернулся к боковому окну, посмотрел вверх, рассчитывая увидеть лицо мерзавца за лобовым стеклом, словно надеялся по его выражению определить, в чём причина происходящего, но не сложилось. Меня только ослепили фары, как по бокам радиаторной решётки, так и на крыше.
На одном из колёс цепи оборвались, но ещё держались на нём. Зато свободные концы бились об днище и подкрылки, издавая звуки, напоминающие автоматную стрельбу.
Я не мог таранить снежную стену и одновременно пытаться набрать скорость, чтобы оторваться от «Хаммера».
В этот самый момент резкое падение сопротивления подсказало мне, что сугроб пройден, и внезапно у меня вновь появилась надежда.
Но стрелок, который сидел выше меня, наверняка раньше увидел, что мы вот-вот преодолеем сугроб,
