Но Кейл уже успел его увидеть. Револьвер в его руке дернулся вверх, поворачиваясь в сторону Брайса, и три быстрых, друг за другом, выстрела почти слились в один.
Брайсу показалось, что его как будто ударили с левой стороны по корпусу тяжелым молотом, а грудь ему обожгла острая боль. Уже тяжело падая на пол, он услышал, как револьвер убийцы пролаял еще трижды.
— Бросай оружие! — заорал Тал, Дженни увидела Джитера, и в этот момент прогремел выстрел. Пуля ударила в металлическую спинку кровати и, видимо, рикошетом отлетела в потолок, потому что сверху посыпались обломки звукоизолирующей плитки.
Приседая на корточки, Тал с ходу выстрелил дважды. Первая пуля попала Джитеру в левое бедро. Вторая угодила ему прямо в живот, приподняв его и отбросив назад, в угол, где он и приземлился в луже крови. Джитер больше не двигался.
— Что за черт? — проговорил Тал.
Дженни на четвереньках устремилась вокруг кровати, зовя Лизу и не зная, жива ее сестра или нет.
Кейлу уже часа два как было крайне худо. У него началась лихорадка. Глаза жгло, было такое ощущение, словно в них что-то попало. Все это обрушилось на него совершенно внезапно. У него страшно разболелась голова, а потом, когда он уже стоял у кровати мальчишки, его вдруг стало подташнивать. Ноги у него ослабели и дрожали. Кейл не мог взять в толк, что происходит; ведь он же должен быть неуязвим, он под защитой. Конечно, могло случиться и так, что Люцифер просто потерял терпение из-за того, что они еще целых пять дней отсиживались в той пещере. Возможно, эта болезнь — Его предупреждение, что пора приниматься за дело. И наверное, она пройдет сразу же, как только он убьет мальчишку. Точно. Скорее всего именно так и будет. Кейл усмехнулся, глядя на лежащего в коме ребенка, начал поднимать револьвер и поморщился: кишки ему свело судорогой.
Тут он заметил какое-то движение в тени, возле окна, и отшатнулся от кровати. Человек. Мужик. Прет на него. Хэммонд. Кейл открыл стрельбу и, желая не рисковать, выстрелил шесть раз подряд. Голова у него кружилась, перед глазами все плыло, в руках тоже была какая-то слабость, и он с трудом удерживал револьвер: даже на таком близком расстоянии ему было трудно хорошо прицелиться.
Но Хэммонд упал, грохнулся и теперь лежал неподвижно.
Хотя освещение в палате было тусклым и в глазах у него по-прежнему все плыло, Кейл все-таки различил капли крови, появившиеся на стене и на полу.
Он радостно рассмеялся в предвкушении того момента, когда болезнь отступится от него — ведь он же уже выполнил одно из тех поручений, что дал им Люцифер, — и неуверенно, покачиваясь, двинулся к упавшему, намереваясь сделать последний, окончательный выстрел. Даже если Хэммонд был уже мертв как бревно, Кейлу все равно хотелось всадить пулю в его мерзкую самоуверенную рожу, превратить ее в сплошную кровавую кашу.
А потом он разделается с мальчишкой.
Именно этого и хотел от них Люцифер. Пять трупов. Хэммонда, мальчишку, Уитмена, доктора Пэйдж и девчонку.
Он доковылял до Хэммонда, начал наклоняться над ним...
...и вдруг шериф зашевелился. Его рука с быстротой молнии выхватила из кобуры револьвер, и, прежде чем Кейл успел как-то среагировать, прямо ему в лицо ударила вдруг яркая вспышка.
Выстрел попал в цель. Кейл зашатался и упал. Револьвер вылетел у него из рук, и Кейл слышал, как он ударился об одну из ножек кровати.
«Не может этого быть, — подумал Кейл. — Ведь я же под защитой. Мне никто по может причинить вреда».
Лиза была жива. Она упала за кровать не потому, что в нее попали, но просто спасаясь от начавшейся стрельбы. Дженни изо всех сил обняла ее.
Тал присел на корточки возле Джина Терра. Главарь банды был мертв, в груди у него зияла большая рапа.
Возле палаты собралась уже небольшая толпа: нянечки, сестры, несколько врачей, один или двое больных в халатах и тапочках.
Примчался рыжеволосый дежурный санитар. Он был явно потрясен до глубины души:
— На втором этаже тоже стреляли!
— Это Брайс, — проговорила Дженни, и ее пронзила волна холодного страха.
— Что тут, черт возьми, происходит? — спросил Тал.
Дженни помчалась к пожарной лестнице, что была в конце коридора, распахнула дверь и, прыгая через две ступеньки, бросилась вниз. Тал нагнал ее, когда она была уже на площадке второго этажа. Он толкнул дверь, и они вместе чуть не вывалились в коридор.
Здесь возле палаты, в которой лежал Тимми, тоже толпились люди. Дженни протолкалась через толпу зевак. Сердце ее билось так, что, казалось, оно вот-вот выпрыгнет из груди.
На полу кто-то лежал, над ним склонилась сестра.
Вначале Дженни показалось, что это был Брайс. Но потом она увидела, что шериф сидит в кресле и другая сестра осторожно срезает ему с плеча рубашку. Он был всего лишь ранен.
Брайс с трудом выдавил из себя улыбку:
— Будьте осторожны, док. Если вы станете всегда появляться на месте происшествия с такой скоростью, то можете заслужить прозвище «скорой».
Дженни расплакалась. Она просто не сумела сдержать себя. Кажется, ничему на свете она сейчас не могла бы обрадоваться так, как этим звукам его голоса.
— Чепуха, царапина, — проговорил Брайс.
— Рассуждаешь, совсем как Тал, — сказала она, смеясь сквозь слезы. — А с Тимми все в порядке?
— Кейл хотел убить его. Если бы я тут не оказался...
— Это Кейл?
— Да.
Дженни вытерла рукавом слезы и осмотрела рану Брайса. Пуля прошла через плечо навылет, войдя спереди и выйдя со спины. Не было никаких оснований думать, что внутри она могла расщепиться на осколки, но Дженни все равно решила отправить Брайса на рентген. Кровь из раны текла спокойно, не встречая, по-видимому, внутренних препятствий, но и не хлестала, и потому Дженни сказала сестре, чтобы та просто наложила с обеих сторон тампоны, смоченные раствором борной кислоты.
Ничего серьезного, он поправится.
Убедившись, что состояние Брайса не вызывает опасений, Дженни повернулась к лежавшему на полу. Его положение оказалось гораздо серьезней. Он был ранен в грудь, и сестра уже расстегнула на нем пиджак, разорвала рубашку. Раненый кашлял, на губах у него выступала ярко-алая кровь.
Дженни отправила одну из нянечек за носилками и вызвала дежурного хирурга. Только после этого она обратила внимание, что у Кейла лихорадка. Лоб у него был горячий, лицо побагровело. Взяв его за руку, чтобы проверить пульс, Дженни увидела, что вся рука усыпана темно-красными точками. Она подняла рукав и обнаружила, что такие же точки идут дальше по всей руке. И на другой руке было то же самое. Ни на лице, ни на шее, однако, таких точек не было. Бледные красные точки были на груди, она поначалу даже приняла их за капельки крови. Теперь, посмотрев повнимательнее, она увидела, что это такие же точки, как на руках.
Корь? Нет. Это что-то другое. Что-то гораздо хуже, чем корь.
Вернулась нянечка с двумя санитарами, которые везли носилки на колесиках, и Дженни сказала ей:
— Придется закрыть этот этаж на карантин. И третий этаж тоже. Здесь какая-то инфекция, и я пока не очень понимаю, что это такое.
После того как ему сделали рентген и наложили постоянную повязку, Брайса поместили в палату, находившуюся почти напротив той, в которой лежал Тимми. Боль в плече у него не ослабевала, а становилась все сильнее: нервы, поначалу бывшие в шоке, постепенно восстанавливали свою чувствительность. От болеутоляющих средств Брайс отказывался: ему хотелось сохранить ясную голову до тех пор, пока он не разберется, что и почему здесь произошло.
