– Да, но я знала, его что-то гложет, и не проявила достаточной настойчивости, чтобы заставить его вновь прийти ко мне.
Прошлой ночью Карсон не решилась рассказать Кэти историю о бродящих по Новому Орлеану монстрах. И теперь у нее не было возможности объяснить, что Кэти нет нужды себя корить, поскольку психология Харкера не была
Стараясь обратить все в шутку, Карсон повернулась к Майклу:
– Так теперь ей прямая дорога в ад?
– От нее уже разит серой.
Кэти попыталась улыбнуться.
– Может, иной раз я воспринимаю себя слишком серьезно. – Улыбка сползла с ее лица. – Но у нас с Харкером установилось… полное взаимопонимание.
Их прервал фельдшер:
– Прошу извинить, детективы, но мы оказали мисс Паркер первую помощь, и теперь она готова побеседовать с вами.
– Вы не повезете ее в больницу? – спросила Карсон.
– Нет. Повреждения минимальные. И она не из тех девушек, которые пугаются собственной тени. Настоящая Мэри Поппинс.
Глава 75
Дженна Паркер, смелая душа, жила в компании плюшевых медведей, постеров («КАЖДЫЙ ДЕНЬ – ПЕРВЫЙ ДЕНЬ ТВОЕЙ ЖИЗНИ», «ПРОСТО СКАЖИ НЕТ ТОСКЕ»), фигурных банок для печенья, булочек и пирожных.
Керамические банки, по большей части, стояли на кухне. Клоун, белый медведь, бурый медведь, матушка Гусыня, Микки-Маус, щенок, котенок, енот, кролик, пряничный домик…
Карсон больше всего понравилась банка в форме высокой горки пирожных.
Судя по всему, за плитой Дженна Паркер много времени не проводила, поскольку керамические банки занимали половину разделочного столика. С некоторых полок Дженна сняла дверцы, превратив их в выставочные стенды для тех банок, которые не поместились на столике.
– Только посмей что-нибудь сказать, – прошептала Карсон Майклу, когда они вошли на кухню и столкнулись с керамическим баночным войском.
Майкл широко раскрыл глаза, изображая наивность.
– О чем?
Дженна сидела на табуретке, в розовом костюме для бега трусцой, с вышитой бегущей черепахой на левой груди. Отщипывала маленькие кусочки от миндального пирожного.
Для женщины, которая совсем недавно лежала голой на столе с привязанными руками и ногами в ожидании вскрытия, которое намеревались вести вживую, выглядела Дженна на удивление радостной.
– Привет. Как насчет пирожных?
– Нет, благодарю, – ответила Карсон, и Майкл ее поддержал, но, определенно, с сожалением.
Подняв забинтованный палец, словно ребенок, гордо демонстрирующий первую в жизни травму, Дженна воскликнула:
– Чего я лишилась, так это ногтя большого пальца при падении. Здорово, не правда ли?
– Представьте себе, как хорошо чувствовали бы вы себя и в том случае, если бы только сломали ногу, – вставил Майкл.
Долго (больше минуты) удерживать язык за зубами он не смог.
– Я хочу сказать, один ноготь – сущий пустяк, учитывая, что я могла сидеть сейчас с вырезанным сердцем.
– Ноготь – ничто, ноль, – согласился Майкл.
– Перышко на весах.
– Пыль.
– De nada[45].
– Peu de chose[46], – сказала она.
– Мои слова, если бы я знал французский.
Дженна улыбнулась ему.
– Для копа вы такой забавный.
– В полицейской академии мне дали диплом шута.
– Весело с ним работать, да? – спросила Дженна Карсон.
Вместо того чтобы засунуть их обоих в керамические банки, Карсон нетерпеливо спросила:
– Мисс Паркер, как давно вы стали соседкой Джонатана Харкера?
– Я живу здесь примерно одиннадцать месяцев. С первого дня он был таким милым.
– Милым? У вас с ним…
– О, нет. Джонни был мужчиной, все так, и вы знаете, какие они, но мы были только хорошими друзьями. – Она повернулась к Майклу. – Я тут прошлась насчет мужчин… но не хотела вас обидеть.
– Я не обиделся.
– Я люблю мужчин.
– Я – нет, – заверил он ее.
– Все равно я уверена, что вы не такой, как другие мужчины. За исключением одной важной штучки.
– Это peu de chose.
– О, я уверена, что у вас – нет. – И она подмигнула Майклу.
– Что вы вкладывали в понятие «друзья»? – спросила Карсон.
– Изредка Джонни приходил ко мне на обед или я приходила к нему. Он готовил спагетти. Мы говорили о жизни, вы понимаете, о судьбе и современных танцах.
– О современных танцах? – в недоумении спросил Майкл. –
– Я была танцовщицей, пока не спустилась с небес на землю и не занялась гигиеной полости рта.
– А я очень долго хотел стать астронавтом. – В голосе Майкла слышались мечтательные нотки.
– Для этого нужно быть очень смелым! – восхищенно воскликнула Дженна.
Майкл пожал плечами и даже потупил глаза.
– Мисс Паркер, вы приходили в сознание после того, как он «вырубил» вас хлороформом?
– Время от времени.
– Он с вами говорил? Сказал,
– Думаю, он вроде бы сказал, что заниматься сексом со мной все равно что с обезьяной.
Карсон помолчала, прежде чем задать следующий вопрос.
– Вы
– Ну, с хлороформом и с той гадостью, что он впрыскивал мне в вену, я то и дело отключалась. И потом, перед тем, как он меня схватил, я собиралась на вечеринку и немного взбодрилась. Поэтому, возможно, он так сказал, а может, мне это прислышалось.
– А что еще вам прислышалось?
– Он сказал, что я красивая, прекрасный образец моего вида, это, конечно, приятно, но он сказал, что он сам – представитель Новой расы. А потом случилось странное.
– Любопытно, когда же случилось это самое странное, – вставил Майкл.
– Джонни сказал, что ему не разрешено производить потомство, но он будет размножаться делением, как амеба.
От этих слов по спине Карсон пробежал холодок, пусть они и казались полным абсурдом.
– И что, по-вашему, он под этим мог подразумевать?
– Ну, он задрал футболку, и его живот напоминал эпизод из фильма «Чужой», со всем этим шевелением внутри. Вот я и думаю, если б не наркотики, ничего бы этого я не увидела.
Карсон и Майкл переглянулись. Карсон хотелось задать еще несколько вопросов на эту тему, но она понимала, что этим насторожила бы Дженну. Пока что та пребывала в уверенности, что ей все это пригрезилось.
Дженна вздохнула.
