любой ценой или оставаться неподвижным, пока не упадешь замертво из-за разрыва мочевого пузыря или не сойдешь с ума от ужаса. В такие моменты я всегда склонялся к первому варианту и не изменил своим правилам и теперь.
Повернул ручку, мягко открыл дверь и прошел в соседний класс. Хосс Шэкетт там меня не ждал.
Я, конечно, рассердился на себя, но не так чтобы очень. Даже таким людям, как я, одаренным сверхъестественными способностями, не так-то просто определить разницу между истинной интуицией и эффектом впрыска избыточного адреналина. Остается только пожать плечами и успокоиться тем, что надпочечники немного перестарались. Именно немного. Если бы они пошли вразнос, у мужчины могли начать расти волосы на ладонях, а из грудей закапало бы молоко.
Когда я углубился в класс на несколько шагов, тревожный звук повторился, заставив меня остановиться и, склонив голову, прислушаться. Аритмичное поскребывание доносилось из классов, которые я миновал, и из длинного коридора. Поначалу я совершенно не понимал, что это за звуки, потом они показались знакомыми, и наконец мне открылась истина: стук когтей по винилу. Койоты зашли в воскресную школу в поисках чего-нибудь вкусненького.
Шэкетт, должно быть, открыл дверь и случайно впустил их. Но, если он это сделал, почему не закричал, когда они устремились в дверь, почему не выстрелил, чтобы обратить их в бегство?
Если я правильно понимал, куда иду, дверь передо мной открывалась в небольшой холл на входе в коридор. Так оно и вышло.
Хотя от такой мысли благородством и не пахло, я надеялся, что койоты разорвали чифа на куски, когда вошли в открытую им дверь. Но я не услышал ни рычания хищников, ни душераздирающих воплей чифа и понял, что лелеял напрасные надежды.
Выйдя в холл, я сразу повернул налево и выскочил в крытую галерею между пристройкой и церковью. На ходу захлопнул дверь, но, оглянувшись, увидел, что собачка замка не зашла в паз, так что дверь вновь распахнулась.
С обеих сторон висели картины выставки «Что сделал бы Иисус», и я обратил внимание на одну, не замеченную мною, когда я направлялся в пристройку: Иисус на вертолете спасал телят с фермы, где их откармливали на убой.
Добравшись до двери в нартекс, я оглянулся и увидел, что койоты входят в галерею, помахивая хвостами, предвкушая сытную трапезу.
На этот раз я не только закрыл дверь, но и убедился, что собачка вошла в паз и дверь без поворота ручки не откроется.
Парадный вход в церковь оставался запертым. Я вернулся в центральный проход, поспешил к ограждению алтарной части, через которое перепрыгнул в недавнем прошлом.
Поскольку койоты не могли попасть в пристройку, где располагалась воскресная школа, сами по себе, а чиф не закричал в ужасе или агонии, пожираемый заживо, я предположил, что он открыл дверь койотам, дабы те помогли ему отыскать меня.
Но я ничего не мог понять. Даже если койоты были чем-то большим, а не просто койотами, они все равно оставались зверьми, а злобные чифы полиции были человеческими существами. Хищники животного мира и люди не образуют смешанные банды, в которых одни дополняют других. Даже в Калифорнии.
Вероятно, я что-то упускал. Но такое случалось со мной постоянно.
Открыв калитку, я прошел в алтарную часть церкви. Пусть и спешил, поздравил себя с тем, что быстро думал и действовал. Еще бы, койоты сейчас бродили по пристройке, а мне требовались считаные секунды для того, чтобы нырнуть в ризницу, выйти из нее и добраться до припаркованного на улице «Мерседеса».
В ризнице под моими ногами заскрипели осколки стекла, которое я выбил, чтобы попасть в нее. Вероятно, Хосс Шэкетт находился неподалеку, услышал шум и последовал за мной в церковь.
Почему он оказался неподалеку, я не знал, да и не хотел знать. Любопытство, как всем известно, до добра не доводит. Сейчас задача передо мной стояла другая: сесть в «Мерседес» и уехать до того, как чиф узнает, какой у меня автомобиль.
Я открыл дверь ризницы и вышел в туман. Сквозь него светились все окна в ранее темном доме священника, расположенном по другую сторону мощеного двора, уставленного скульптурами, при взгляде на которые кровь стыла в венах.
Вероятно, преподобного Чарльза Морана разбудил бедный прихожанин, у которого не нашлось брикетов торфа или высушенного навоза, чтобы растопить буржуйку этой сырой, холодной ночью.
Или закончилась овсянка, а по лавкам сидели шестеро голодных племянников и племянниц, с которыми он делил комнатушку, окнами выходящую на кладбище. Вот преподобный и выгружал в большую сумку прихожанина содержимое своего холодильника и доставал из кладовой ящик с бутылками минеральной воды.
Чем бы ни занимался в столь поздний час Чарльз Моран, я исходил из того, что не мое это дело, и решительно направился к улице, но передумал, увидев легион желтых глаз, появившихся из тумана на моем пути. Поскольку в церковь я вернуться не мог, ближайшим и единственным убежищем становился дом священника. Вот я и решил спросить у преподобного, а не нужен ли ему помощник в богоугодном деле избавления прихожанина от свалившихся на него забот.
Возможно, койотов скульптуры пугали ничуть не меньше, чем людей, поэтому они сбавили шаг, а может, я воспользовался запасами энергии, которые, сам того не зная, приберегал именно для таких случаев, но вместе того, чтобы бежать следом, эти кузены волков решили обойти меня с флангов и встретить у парадной двери дома священника, уже надев слюнявчики.
Но я не зря принадлежу к самому разумному виду живых существ Земли, а потому изменил курс и помчался к заднему крыльцу дома священника, надеясь попасть туда до того, как койоты сообразят, что к чему.
Они продолжали бежать сквозь ночь в тишине, что меня очень удивляло. Обычно на охоте койоты издавали леденящий кровь вой.
Взбегая на крыльцо, я почувствовал, что молчаливые хищники разгадали мой маневр и затеяли соревнование, кто первым вцепится мне в зад.
Конечно же, я не располагал временем, чтобы постучаться и представиться должным образом. Повернул ручку и облегченно выдохнул, обнаружив, что дверь не заперта.
Глава 46
Очутившись в доме священника, я запер дверь на замок, в надежде что ключа у койотов не было. С чувством глубокого удовлетворения отметил, что лаза для домашних любимцев в двери нет.
Холодильник украшала коллекция декоративных магнитов со светскими, а не духовными надписями. На одном я прочитал: «КАЖДЫЙ ДЕНЬ — ПЕРВЫЙ В НАШЕЙ ЖИЗНИ».
Я не знал, что мне делать теперь.
Обычная для меня ситуация.
Хосс Шэкетт мог идти к преподобному Морану, когда услышал, как я разбиваю окно в ризнице. Вот и теперь он мог появиться здесь в любой момент.
Более злобный, чем всегда, встревоженный, отчаявшийся, чиф мог все-таки решить, что должен убить священника, который присутствовал при моем аресте.
Учитывая события, которые произошли после моего ареста и полностью порушили планы чифа, в убийстве преподобного Морана смысла более не было. Но таким социопатам, как чиф, просто нравилось убивать. Он год за годом мог выдавать себя за нормального человека, а потом наступал момент, когда открывал истинное лицо.
С намерением найти священника и предупредить о грозящей опасности я покинул кухню и услышал разговаривающих людей. Крался от комнаты к комнате, пока не добрался до полуоткрытой двери в кабинет, расположенный рядом с прихожей. Остановился, узнав голос Чарльза Морана.
— Господь с нами, Мелани.
