заметен в автомобильном потоке, и Павел выбрал его. Конфликт с представителями государства и прочие ограничения волновали его куда меньше, чем стоящая перед ним в полный рост проблема, а вскоре и комиссия, перед которой желательно предстать в хорошей форме, для чего стоило поберечь силы, а не тратить их на разгребание автомобильного потока. Черноволосый старший лейтенант, оказавшийся за рулем, воспринял пожелание пассажиров доехать побыстрее даже с удовольствием. Он был хороший водила, к тому же умеющий пользоваться своими правами. С включенными мигалкой и сиреной они летели по столице на предельной скорости, распугивая не только попутный, но и встречный транспорт.
Михал Михалыч ждал их у подъезда, беседуя с теткой, держащей на длинном поводке вертлявого белого пуделя. Увидев их, выходящих из милицейского автомобиля, удивленно поднял брови и покачал головой, но ничего по этому поводу говорить не стал. Легко отделавшись от собеседницы, шагнул навстречу:
– Здравствуйте, уважаемые. Быстро вы.
– Спасибо родной милиции, – сказал Павел и оглянулся на «Форд», отъезжающий с включенными мигалками, но без ревуна: наверное, старлей наконец-то вспомнил про какие-то свои неотложные дела.
– С огнем играете, ребятки, – совершенно серьезно упрекнул Степанов.
– Ситуация подгоняет, – не стал отпираться Павел и спросил: – У вас есть какие-нибудь соображения?
– Ну, если это не фантом, – Михал Михалыч посмотрел вопросительно, но, увидев в ответ твердый взгляд, продолжил: – Тогда я даже не знаю.
– Неужели никаких аналогий?
– Ничего в голову не приходит. Если только... Пойдемте пройдемся. А то после вашего триумфального появления уж очень много любопытных. Некоторое время назад один человек говорил мне, что ведутся работы по созданию искусственного фантома. Что это такое? Это когда не ты сам делаешь своего астрального двойника, а кто-то создает фальшивку.
– Примерно как мы с вами вчера? – уточнил Павел.
– Ну, в сущности, да. Тогда возникает естественный вопрос. Ведь мы делали вдвоем. Я лишь, так сказать, намекнул.
– Не скромничайте. Без вас я бы не то что даже не догадался, а...
– Вот именно, что не догадался. Так-то ты и без меня справился бы. Поэтому не надо, не стоит. Правда, – Степанов хитро улыбнулся, – без моей помощи твой заменитель так долго не продержался бы.
– Спасибо вам. Кстати, Горнин мне сказал, что экспертиза идентифицировала меня с точностью до восьмидесяти пяти процентов.
– Сам сказал? – удивился Мих Мих.
– Да. А что?
– Ничего, все нормально. Хотя и несколько странно.
– Это, вообще-то, много или как?
– Серьезный вопрос, Паша. М-да. Знаешь, я, кажется, впервые отвечаю на такой вопрос кому-то, кто сам находится под расследованием.
– Нет, если это закрытая тема, то не надо! – запротестовал Павел.
– Да понимаете, какая штука-то. С одной стороны, как бы и закрытая. Как говорится, по идее. С другой же стороны, никаких запретов не существует. А поскольку в данной ситуации я в каком-то смысле на твоей стороне, пусть не как адвокат, а хотя бы как эксперт, то вправе, как я полагаю, дать некоторые пояснения.
– Очень вправе! – горячо заверила его Марина.
Степанов усмехнулся, и рукой показал направление, куда им двигаться дальше.
– Надеюсь. Если экспертиза проводилась в полном объеме и с надлежащим качеством, а поскольку Александр Петрович упомянул проценты, то, полагаю, так оно и было, иначе откуда бы им взяться, то цифра эта не дотягивает до идеала. Если, конечно, речь не идет о, так сказать, остывших следах.
– Экспертиза проводилась на месте по прошествии всего нескольких часов, – твердо сказала Марина.
– Что значит 'на месте'? – вскинулся Степанов. – Поясните.
– У Перегуды там своя лаборатория.
– Вот даже как! Интересно. Очень интересно. Это факт?
– Сто процентов, – заверила его Марина. – Можете у Горнина спросить. Так что вы скажете о цифре?
– О цифре? Что тут говорить? Маловато будет. Несколько часов... Это вам не неделя и даже не сутки. Да, маловато.
Павел слушал его и испытывал чувство, будто очень многое про Мих Миха он еще не знает. Все эти намеки на адвоката, на непосвященных, на некое право, определять которое берется какой-то рядовой, в общем, маг, и к тому же отставной уже – все это вызывало кучу вопросов. Но задавать их сейчас было не к месту, да и, в общем, не ко времени, которого не было. Да еще он и тянет каждое слово, словно оперный певец свою самую выигрышную ноту. Так долго, что даже мысль теряется.
– И что это значит, Михал Михалыч?
– Ну, вариантов не так много. Например. Если автор и заодно прототип фантома постарается это свое создание, что называется, подтереть. То есть исказить его.
– Это возможно?
– Ну а почему нет? Взять чужую маг-матрицу и привнести ее в существующий образец.
– А где ее взять?
– Ну-у... Найдется, где взять. При желании-то. Но тебе, полагаю, негде. Извини, но это пока не твоего уровня задача. Может, еще и дорастешь, но... В общем, не обижайся, но это факт. Второе! Некто создал такой фантом под тебя. То есть как бы ты, но и не ты.
– Свидетели видели там женщину! – выпалила Марина.
– Да? Странно. Мужика вроде бы легче подстроить под образ. Впрочем... Павел, у тебя близнецов, сестры, скажем, нету?
– Я один в этом смысле.
– Ну, знаешь, бывает, что женщина родила двойню, а второго ребенка того, умыкнули. Сам я с таким не встречался, – поспешно добавил Степанов, – но в детективах читал.
Такого рода предположения любого человека могут пусть и не выбить из колеи, но заставить задуматься – точно. А вдруг? И Павел задумался, задумался настолько, что чуть не вляпался в кучку собачьего дерьма. В последний момент, отдергивая ногу, он ухватился за локоть Марины. Та с неожиданной скоростью напряглась и, сначала поддержав его, затем резко прижала его кисть к своему боку. Даже через теплую одежду от ее тела шел жар.
– Спасибо, – пробормотал он, с некоторым трудом выпрастывая руку. И уже громче, для Степанова: – Нет, не может такого быть. Меня принимал друг моего отца, это я точно знаю. Даже встречался с ним. Думаю, это исключено.
– Да уж, пожалуй. Не гарантия, конечно, не сто процентов, но у других и такого нет. Будем считать, исключено. Тогда что остается?
Степанов замолчал, мерно шагая по дорожке. Навстречу им шла женщина с коляской и испитым лицом, так что строй пришлось разрушить, и Мих Мих вырвался вперед. Марина прильнула к Мамонтову, взяв его под руку.
– Можно проверить, – выдохнула она в самое ухо.
– Что?
– Тебя и фантом.
– Как?
– А сейчас, – она кивком показала на спину Степанова.
Павел даже приостановился, так что Марина, не ожидавшая от него такого маневра, проскочила вперед, а потом развернулась, оказавшись с ним лицом к лицу. Ее глаза были распахнуты, что называется, до подштанников. Неужели ей так нравится чувствовать себя детективом?
– Михал Михалыч! – окликнул Павел, выводя стареющего мага из задумчивости.
