остановимся, все честь по чести, с другой…
— Смолянович не мал, мы с Бегуней можем лбами и не столкнуться!
— А коли возьмем сейчас налево, только одна деревенька на пути и встанет, — продолжил старик.
— Значит, там нас Бегуня и поджидает, — заключил Младояр.
Запах Алина леса был какой-то свой, особенный. Это только для иноземцев все крутенские леса пахнут одинаково — хвоей да болотом. Младояр втягивал в себя воздух, силясь понять, что же лесная пряность придает Алину лесу тонкий аромат. Может, грибы здесь растут какие особенные? Не соскакивать же со скакуна, что б проверить?! Княжич порыскал глазами под кустиками. Ведь и особенные травы, тоже, случается, произрастают только в одном лесу, и более во всем свете таких не найдешь. Так то знатоком нужно быть. Вот проходим поверху, а слева — заболочено, в двух саженях роскошная князь-трава. «Ну, эту даже я знаю!» — мысленно усмехнулся паренек, — «Голыми руками не бери… Где-то в иных царствах даже держать эту траву дома — преступление, уж так ядовита. Иные злодеи знают, сколько князь-травы нужно, чтобы отравленный мучился неделю, могут даже так сделать, что умрет через пару месяцев. Хорошо, что в Крутене ядами не балуются!». Юноша снова принюхался, что, наконец-то, заметил Иггельд.
— Да, тут дух стоит особенный, — кивнул лекарь.
— А что так пахнет?
— Кто ж его знает? Может, из-под земли чем несет…
Дорога постепенно превратилась в еле заметную тропку, пару раз пришлось продираться сквозь свежие заросли. По всему видно — ходят этой дорожкой нечасто…
— И разбойники тут, видать, худые, — высказался Младояр.
— Отчего ж? — на этот раз наставник не ухватил хода мыслей княжича, — Ты все о запахе, голод отбивает?
— Да нет же, я о том, что не ходят этой дорогой. А коли нет путников — с чего татям жиреть?
Прямо из-под копыт выпрыгнул серый отъевшийся зайчара. И — наутек.
— Вот и ответ! — подмигнул старик.
— Ага, вот и я думаю, не пора ли заморить червячка?
Путники спешились, разложили на зеленом мху скатерть, из котомки появилась снедь — хлеба нетронутый пока каравай, печеная свинина, головки лука… А что еще человеку надо, что б сытно и вкусно наесться?!
— Глянь, Млад, а вон — лихой человек, — негромко заметил Иггельд, не сделав при том никаких телодвижений. Понятное дело, боялся спугнуть.
— Где?
— Слева от тебя, в полусотне саженей, прячется за молодой елью, что рядом с наклоненной сосенкой.
— И впрямь, тать… С дубиной, и с ножом, — восхитился княжич, — он что, специально показывается, заманить хочет? А там еще прячутся?
— Других пока не заметил, — пожал плечами старик.
— Я его стрелой сниму! — похвастал княжич, — На спор?
— Может, лучше позвать да угостить? — предложил Иггельд, — Небось, давненько хлебца не пробовал…
Младояр привстал и помахал рукой разбойнику. Через несколько минут лесной человек уже угощался с «княжеского стола». Против ожидаемого, от него хоть и несло немытым телом, но не шибко, не более, чем от иного торговца на рынке. Разбойник был худ, лет тридцати. Простая рубаха, порты, бос…
— Чем промышляем? — спросил разбойника Иггельд.
— Да грибки спасают, только ими живем, — признался лесной человек, — и самому поесть, впрок насушить, а как наберется — продаем.
Котомка разбойника и впрямь оказалась битком набита белыми грибами — все боровички один к другому, едины по размеру, ни одного перезрелого или червивого. Лесной человек явно не врал — так берут на продажу, для себя — чего ж вымеривать?
— И долго копишь?
— Как мешок с меня сухих наберется…
— Сам на торги ходишь?
— Нет, тут на опушке, где дорога раздваивается, есть место договоренное, там купчины ждут. Опять же, чего подкупить…
— Место договоренное, это — где не грабят? — подмигнул ведун.
— Кто ж рубит сук, на котором сидит? — равнодушно бросил лесной человек.
Толку от дальнейших расспросов не было. «Грибной тать», назвавшийся именем Грыж, хоть и хаживал по всему необъятному Алину лесу, но в редкие селения заходить избегал, предпочитая одиночество, а общения на «договоренных местах» ему вполне хватало.
— А слышал ли ты, Грыж, о Белом Ведуне? — спросил Иггельд.
В серо-голубых глазах грибного татя мелькнул страх. Промолчал.
— А сам ты из каких краев родом?
— Зачем вам Белый Ведун? — переспросил Грыж, — Вроде, княжеского рода, кольца златые в ушах, а колдуна ищете?
— А ты бы не советовал? — прищурился ведун.
— К нему как ни подойди, все одно — плохо кончится. С подношением пришедши, даже ежели он исполнит просимое… Все одно — обернется против! Поезжайте, добрые люди, назад, живы останетесь и здоровы.
— Ну, положим, в конце концов все равно умрем, — бросил Иггельд насмешливо, — вот только странно, как я понял, ты сам под Белым Ведуном ходил, а нам такие советы даешь. С чего бы это?
— Я человек свободный, да с вами хлеба поел… Вашего… И зла вам не желаю…
— А коли мы сбираемся того Белого Ведуна слегка укоротить, ровно на головушку? — задорно бросил Младояр.
— Тем хуже для вас, — вздохнул тать.
— Скажем, мы и впрямь за тем идем, — голос Иггельд был тверд, — ты бы нам помог, или помешал бы?
— Я бы помог.
— Стало быть, не жалуешь колдуна?
— Да.
— Ну, так помоги.
— Чем?
— Расскажи все, что знаешь о нем.
— Я мало чего знаю, — развел руками Грыж.
— Раз невзлюбил, стало быть — есть за что, — рассудил ведун, — так расскажи —как!
Родителей я не помню, прижился сироткой у добрых людей, с младых ногтей отрабатывал свой хлеб, как мог. К двенадцатой весне ходил в подпасках. Мальчишек, которым исполнялось тринадцать, уводили куда-то. Месяц, а то и три их никто не видел. Возвращались они уже какими-то другими, почти не улыбались. Мои сверстники пытались их выспрашивать, ответ один — сами, мол, все узнаете. У меня было двое приятелей, оба старше меня. Сначала забрали одного, Чуху, он вернулся через три месяца, встретил меня — как чужого. Потом ни с того, ни с сего избил меня… Потом увели другого моего друга, Крыска, он так и не вернулся. Я спросил у Чухи, тот ответил, как сплюнул — «Не Судьба».
Между тем, приближался и мой срок. Я все думал, что там такое — как мальчишек делают мужами? И боялся. Если Крыска, у которого отец слыл мужем уважаемым, что в воду канул, что же ждет меня, сирого? Ночами я не мог заснуть, представляя все более страшные сцены, ведь мальчишки — те, кто еще не бывал там — чего только не рассказывали. И еще я случайно увидел Белого Ведуна, он проезжал по какой-то надобности нашу деревеньку. Кажется, он заметил, вернее — почуял мой взгляд, и на мгновение наши глаза встретились. У меня так ножки и подкосились. Верно, это меня и спасло — теперь-то я знаю много, это мальчишка может смотреть куда угодно и на кого угодно, если же муж посмотрит в глаза — то вызов. А я уже приближался к тому возрасту, ночью баловал во всю. Вот я и думаю — когда я под взором Белого
