безрезультатно.
— Степан его зовут.
— Стёпочка, значит? Хорошо… Очень хорошо. Редко теперь встретишь традиционные русские имена.
— Да уж, — согласилась Долли.
— А вас как, простите?
— Меня? А, меня… Дарья. Дарья Облонская, а он — Степан Облонский.
— Да ну?
— Да, правда, — Облонская даже покраснела.
— Значит, Степан да Дарья? Почти Иван да Марья, хе-хе, — старый перец разразился сухим трескучим смешком. Потом резко перестал. Выпрямился, насупился и необыкновенно серьёзно представился: — Меня же зовут не так поэтично. Я всего лишь Эрнст Петрович Либих, доктор медицинских наук, врач-психиатр с сорокалетним стажем. Алкогольные зависимости — тема моей докторской диссертации.
— Ох… — Дарья с нескрываемым восхищением воззрилась на старикашку.
— Это так… Это так… — Эрнст Петрович Либих кивал не просто головой, а всей верхней частью туловища. — Это правильно… Это хорошо… А что, голубчик, — снова неожиданно обратился Либих к Облонскому, — давно пьём? — Стива тем временем уже заснул, сидя на стуле, и начал крениться вбок.
— Да не пьёт он! — воскликнула Дарья, ударив себя одной ладонью по груди, а другой возвращая Стиву в «прямосидячее» положение.
— Да? Правда? А что же вы тогда ко мне пришли? Хе-хе, — Эрнст Петрович снова затрещал своим скрипучим, как старая телега, горлом. — Вам тогда в клуб физкультурника надо. Хе-хе! Как я пошутил? — старикашка подмигнул Долли.
— Понимаете, — Долли сглотнула и жалостливо воззрилась на доктора медицинских наук, — у моего мужа умерла мама. Выбросилась из окна, и после этого…
— Ой-ёй-ёй! Всё! Дальше можете не рассказывать! — Либих замахал руками, как будто на него пчелиный рой набросился. — Посттравматический стрессовый синдром с персистирующим аффективным коллапсом, реакцией по типу флэш-бэк, диэнцифальная недостаточность в медиобазальных отделах промежуточного мозга с симптомами Спасокукотского-Кочергина. Так? Я ничего не упустил?
У Долли один край рта пополз вверх, а другой вниз.
— Гы… Ыгы… — она тоже кивнула всей верхней частью туловища.
— Ну что ж… Могу вас поздравить! У вашего мужа, нашего замечательного Степана Облонского… Диэнцифальная недостаточность в медиобазальных отделах… Милая! Ну я же не буду вам сейчас рассказывать весь специальный раздел общей нейроморфофункциональной пропедевтики диэнцефальных расстройств.
— Да нет! — Дарья махнула рукой, и тут Стива грохнулся со стула.
— Ой, голубчик! Что же вы так неаккуратно! Так ведь можно и внутрикожную субдуральную распространённую билатеральную гематому набить! — доктор наук кинулся поднимать Облонского, но Дарья решительно отстранила корифея лечения алкоголизма и сама принялась водружать своего супруга обратно на серийное столярное изделие, предназначенное для тазового отдела.
— Что нам дальше делать?
— Как что? Я вам уже, кажется, дал понять, что у вашего мужа есть реальные шансы на излечение. — Либих надулся и сел обратно за стол, сложив руки домиком, приподняв брови и опустив вниз углы рта.
— Правда?! — Дарья уселась обратно на своё место и сдула растрепавшиеся волосы с лица. — Доктор! Вы гений!
— Ну… не то чтобы гений, — тут же расплывшись в смущённой улыбке, развёл руками Эрнст Петрович, — но за сорок лет, поверьте, уж в своей области! Утю-тю! — погрозил он пальцем Дарье.
— И когда?
— Что «когда»?
— Ну, когда мы сможем… приступить к лечению?
— А это к Лидии Вениаминовне! — Либих показал в сторону коридора. — Организационными вопросами у нас ведает она, — Эрнст Петрович выразительно посмотрел на Дарью поверх очков.
— Извините, — опять смутилась Дарья.
— Ну что ж, было приятно побеседовать с вами, голубчик! — доктор снова подался всем корпусом к Облонскому, тот в ответ хрюкнул. — Вот и славно! Очень хорошо.
— До свиданья, доктор, — Дарья кланялась и пятилась задом к двери. Либих тоже ей кивал. Тут Стива снова упал со стула. — Ой! Чуть мужа у вас не оставила! — Облонская хлопнула себя по лбу, возникла некоторая неловкая заминка, пока Долли пыталась привести Стиву в вертикальное положение и отбуксировать в коридор. Наконец она повернулась к профессору красная как рак и ещё раз поклонилась: — До свиданья!
— До свиданья, до свиданья, — снова закивал всем корпусом Либих.
— До свиданья! — крикнула Дарья уже из коридора.
— Ну? Что вы надумали? — встретила их Лидия Вениаминовна, отставляя в сторону чашку с чаем.
— Будем у вас лечиться! — радостно выпалила Долли.
— Замечательно. Тогда вот наш договор. Ознакомьтесь, потом, если, конечно, вас всё устроит, впишем сюда паспортные данные вашего мужа…
— Ой, а у нас паспорта с собой нету! — у Дарьи аж всё упало.
— Ничего, не переживайте так! Значит, сейчас впишем только имя, а когда придёте на сеанс, захватите паспорт, впишем в договор. Мы же не бюрократы больничные, всё понимаем.
— Ох, спасибо, — Долли была уже почти счастлива.
— Значит, так, — закончив со всеми оформленческими делами, проговорила Лидия Вениаминовна, положив на стол обе свои огромные пухлые ладони, — записываемся на следующий четверг, на это самое время. Неделю не пьём. Вообще ничего спиртного, отнеситесь к этому внимательно. В договоре написано — если пациент не выдерживает недельный алкогольный карантин, то срок передвигают ещё на неделю, пока он не выдержит, а если пациент не поставит нас в известность, что нарушал недельный карантин, — мы за последствия не отвечаем. Ясно? Неделю на водку, на пиво, даже на церковный кагор — не смотреть!
— Это уж будьте спокойны! Я его теперь если с бутылкой увижу! Ух! — Дарья замахнулась на Стиву. — Вы себе не представляете, сколько денег угрохано на это его пьянство!
— Это муж ваш должен подписать, — бабища кивнула на Стиву, который уже храпел на подлокотнике диванчика, куда его усадила Дарья.
— Да что он щас может подписать? Где закорючку поставить?
— Вот здесь, но учтите, если он не захочет…
— Не захочет? Да я его!.. Я его в тесто раскатаю, я ему такую центрифугу устрою! Не захочет! Пусть только попробует, ублюдок!
— Ну, если вы так настроены…
— Я ещё не так настроена!
— Вот тут, — ткнула сарделькообразным пальцем в нижнюю строчку Лидия Вениаминовна.
— Не захочет… Я ему покажу… — Дарья подписала бумагу.
— Ну что ж, значит, на следующей неделе, если всё будет нормально, я имею в виду карантин, мы с вами встречаемся здесь, вы оплачиваете в кассу три тысячи — и ваш муж идёт на индивидуальный сеанс гипнотерапии, вы в то время, пока он будет на сеансе, получаете на него комплект лекарств, которые он должен будет принимать по схеме в течение адаптационного периода.
— А это сколько?
— Это в течение шестидесяти дней.
— Ого! А лекарства входят в стоимость?
— Входят, всё входит. Мы вам дадим инструкцию — когда, чего, сколько вашему мужу принимать. Как правило, в течение шестидесяти дней наступает полное пожизненное отвращение к алкоголю, мы даём гарантию на год, что ваш муж при условии соблюдения условий договора не будет пить.
— А потом?
