понравились Раду.
Минут пять спустя на месте щетинисто-бородатого поэта-художника возникло юное создание с пухлыми щеками, еще не знающими по-настоящему бритвы, но с удивительно наглым, развязным выражением лица.
– Вас зовут Джени, – сказал он, – не отпирайтесь. – Взял со стойки ее рюмку, понюхал и возвратил на место. – Мартини. Напиток Джеймса Бонда.
– Не только, – отозвалась она.
– А кого же еще?
– Есть и другие достойные люди.
– Вы о себе?
– В данном случае нет.
– Я должен налить себе мартини, чтобы стать достойным?
– Достойным чего?
– Вас, – выдало юное создание, глядя на нее с таким вожделением – казалось, гульфик его черных джинсов сейчас треснет по швам.
– Ну наливайте, – сказала Женя. – Дерзайте. Моя крепость не на запоре.
Она была совсем не против пофлиртовать с этим наглым мальчиком. А может быть, будет видно, и не только пофлиртовать. Он ей был симпатичен. Такой юный и уже такой порченый.
Мальчик открыл бар, снял с полки бутылку мартини, взял себе бокал, свинтил с бутылки крышку, наполнил бокал и, вернув крышку на место, убрал бутылку обратно.
– За вашу прекрасную крепость, Джени, – поднял он бокал, предлагая ей чокнуться.
Двусмысленность его тоста тоже была ей симпатична. Правда, она сама подвела его к ней, но он весьма недурно воспользовался подводкой.
– Как зовут нового Джеймса Бонда? – спросила она.
– Друзья зовут меня Бобом, – сказал он.
– Роберт, иначе говоря?
– Борис. Но для друзей я Боб.
– Отлично, Боб. – Женя подняла рюмку и звякнула ею о вознесенный бокал Боба. – Можете называть меня Джени, пожалуйста. Я не возражаю.
Общество на вечер, кажется, было найдено. Оставалось только не прогореть раньше времени.
– Жень! – позвала ее, помахала рукой с другого конца гостиной Нелли. Около Нелли стояли и Дрон, и Серж – значит, сорок минут уже прошли, следовало ожидать начала приготовленной Полиной программы. Программа у Полины, несомненно, была. И с гвоздем, и с блюдом дня. – Жень, подойди! – снова помахала рукой Нелли.
– Похраните мой мартини, – приказала Женя Бобу-Борису. – И не теряйте меня из виду.
– Лучше жизнь, чем вас, Джени, – бросил ей вслед Боб-Борис.
Женя пересекла гостиную, расцеловалась с Сержем, расцеловалась с Дроном, от них странным образом веяло морозом, щеки у них были холодные – с какой стати, когда они ехали на машине?
– Вы что это на улице делали? – спросила она. – Курили, что ли? Нет, табаком не пахнет.
– Жека, разведчица! – воскликнул Дрон. – Беру в свою резидентуру.
– Обманывает? – посмотрела Женя на Нелли.
– Обманывает, – кивнула Нелли. – Нет у него никакой резидентуры, я же тебе говорила.
– Разоблачен! – вскинул Дрон руки. – Разоблачен и изобличен. Сдаюсь. Мы, Жечка, с Сергеем готовили для вас на улице сюрприз. Пойдем сейчас им любоваться. Старый Новый год все же. Можно сказать, исконний русский праздник.
– Исконний! – фыркнула Нелли.
Серж стоял рядом, слушая их, весь нетерпение. Лицо его в отличие от Дрона было напряженно и озабоченно.
– Женечка, я что хотел, – проник он в первую же паузу, что образовалась в их трепе. – Что за инцидент с каким-то керосином у вас был, Полина мне сказала? Хочу услышать из первых уст. Вот вы тут обе, ну-ка расскажите.
– А, Сергей, да чепуха, – проговорила Нелли – что, видимо, уже произносилось ею до Жени. – Выеденного яйца не стоит, какой инцидент. Мы с Женей уже отошли. Чепуха, не стоит разговора.
– Нет, не чепуха. – Серж весь будто отяжелел, превратившись в сплошной кусок металла, – Жене никогда не доводилось видеть его таким. – Я должен знать все доподлинно. Мне это нужно. Я здесь живу.
Рассказывать Сержу о том, что обещал Павел Григорьич, было стыдно, но все же совместными усилиями Женя с Нелли передали суть происшествия. По мере того, как они это делали, лицо его разглаживалось, становясь тем обычным, к какому Женя привыкла.
– Ну пуганула меня Полина, – произнес он, когда Женя с Нелли закончили свою новеллу. – Я думал, что-то серьезное. Действительно чепуха, не берите вголову.
Теперь Нелли стало обидно, что он не проникся к происшедшему с ними должным сочувствием.
– Но вообще, Сергей, – сказала она, – должна отметить, очень все это плохой симптом. Если вдруг что... он ладно, он старик, но он точно заметил: дети есть, внуки.
– Чепуха, – повторил Серж. Лицо его приобрело совершенно обычное, благодушно-расслабленное выражение, как если бы он пребывал в нирване и ему было не до дел мира. – Если что, как ты говоришь, то я скажу: сейчас не девяносто первый год, когда советскую власть некому защищать оказалось. Сейчас у людей собственность. Собственность просто так не отдают. Сейчас, если что, этим тварям кровь пустят – и без раздумий. Как вшей давить их будут.
– Давят вообще гнид, – вмешался со смешком Дрон. – А вшей выводят.
– А ты откуда знаешь? – с изумлением посмотрела на него Нелли.
– Представь, собственным опытом, – отозвался Дрон. – Был у нас в институте военных переводчиков один из деревни, не знаю, как затесался. Приехал как-то с побывки – и притащил. Пока разобрались что к чему, полроты зачесалось.
– Скотина, – ругнулся Серж со своим благодушно-расслабленным выражением лица. – Удивительно, что он только раз притащил.
Дрон всхохотнул.
– Ничего удивительного. Педикулез в высшем военном заведении, да еще таком! Командование так рассвирепело – до ближайшей сессии, чтоб завалить, не стали ждать. Нашли повод – и пинком под зад служить срочную, родине долг отдавать.
– Вот правильно, всяк сверчок знай свой шесток, – одобрил действия командования Серж.
Вши с гнидами – эта тема коробила Женю. Она решила вернуть разговор к обещанному Дроном сюрпризу.
– Что за сюрприз? – спросила она, обращаясь сразу к ним обоим – и Дрону, и Сержу. – Почему на улице? Долго ждать?
– Прямо сейчас, прямо сейчас! – объявившись около них, замахала руками Полина. – Раз все готово, прямо сейчас. Господа! – вспрыгнув на стул, похлопала она в ладоши. – Одеваемся – и на улицу! Все на улицу! Сюрприз! Никто не пожалеет!
Сюрприз был фейерверком. Не занятое машинами пространство двора все было в подготовленных Дроном и Сержем к запуску снарядах петард – одиночных, двойных, тройных, кассетных, – только поджигай и любуйся огненным полетом.
Боб-Борис оказался рядом с Женей. В руке он держал ее рюмку с мартини. Рюмка была заново наполнена до краев.
– Охраняю, – сообщил он, указывая на рюмку. – Хотите сделать глоток?
Женя взяла рюмку, отпила и вернула ему обратно.
– Храните дальше.
– А я могу из нее отпить? – спросил Боб-Борис. Но спросил, уже поднося рюмку к губам, и, не дожидаясь ее ответа, отхлебнул.
Жене это понравилось. Это было эротично.
