русского на английский, звонко проговорила:
– Здравствуйте, мои дорогие! Будем вместе? Давайте знакомиться. Я Нелли. Моего друга зовут Рад. А вас?
Девушки назвались.
– Мы из России, – объявила следом Нелли – что, в общем, если не быть слишком уж точным, соответствовало действительности. – А вы?
Девушки оказались из Канады.
– Учитесь там или вообще там живете?
Девушки, перебивая друг друга, не замедлили сообщить, что и учатся, и вообще живут, и более того – там родились, а Таиланд – родина их матерей, и они очень любят сюда приезжать и путешествовать по этой земле.
– Н-ну? – проговорила Нелли, разворачиваясь обратно и усаживаясь на сиденье рядом с Радом лицом вперед. – Слышал? Кто тут не верил?
– Здорово! – сказал Рад. – Восхищен и преклоняюсь.
– Жена шпиона, – с небрежностью изрекла Нелли. Рад тотчас вспомнил их разговор с Дроном в день приезда сюда.
– А все же шпион? – спросил Рад. Хотя на самом деле после их разговора с Дроном в день приезда в Чиангмай это теперь не имело ровным счетом никакого значения.
Нелли ответила ему долгим, исполненным непонятного смысла взглядом. Во всяком случае, значение его Раду было недоступно.
– Хотела бы я знать, – сказала она потом.
– Ты что, не знаешь, служит он в разведке или нет? – Рад удивился ее словам.
– Не знаю, – сказала Нелли.
– Как это? Так не бывает. Как это жена может не знать?
На этот раз Нелли молча пожала плечами.
У Рада было чувство, он опять заглянул в самые дальние, захламленные комнаты их жилища. Царивший там хаос был грандиозен, и в щель, образованную приоткрывшейся дверцей потайного шкафа, виднелся выбеленный годами скелет.
«Тойота» остановилась у очередного отеля. Пожилой вновь выскочил из кабины, взлетел, пригибаясь вперед, по ступеням и скрылся за входной дверью. Отель снова был бетон и бетон – рукотворные пещеры, взгроможденные одна на другую и забранные стеклом.
– Замечательно, что мы не в таком, – глядя вместе с Радом в окно, сказала Нелли. – То ли дело наша деревенская гостиница с завтраком над рекой.
Рад согласился с ней:
– Да, это так.
– У Дрона звериный нюх на лучшее. Во всем. В чем угодно. На все. Чего ни возьми. Будь это выбор пива...
– Или страны проживания, – закончил ее фразу Рад.
Неллины колокольчики в горле прозвенели смехом.
– Нет, звериный, звериный. Я уже вроде привыкла, а все равно поражаюсь.
– Как у настоящего шпиона, – подытожил Рад.
– Ой, ну вот подала я повод для шуток, – Нелли будто отмахнулась от надоевшей мухи. – Совсем здесь шпион-нешпион ни при чем. – Это ему дано от рождения. Как цвет глаз. Как форма ушей.
Как форма носа, прозвучало в Раде. Но этой шуточки он уже себе не позволил.
– Слушай-ка, расскажи, как вы живете в Америке? – проговорил он чуть погодя. – А то ведь я даже не представляю себе.
– Как живем? – Она помолчала. – Ну, может быть, расскажу... А ты мне скажи, вы поговорили, о чем ты собирался?
Настала очередь Рада взять паузу.
– Зачем тебе? – Уж чего Рад не хотел делать – это обсуждать с ней свою историю. Расскажет ей Дрон – бога ради, но обсуждать еще с ней? Нет, плакаться в жилетку женщине – это было унизительно. – Если что, ты можешь как-то воздействовать?
– Едва ли, – тотчас отозвалась Нелли. – Даже точно нет, – добавила она следом.
– Ну так и нечего мне тебя грузить, – сказал Рад. – А разговора с ним мы еще не закончили. Еще продолжим.
– О, – протянула Нелли, – Дрон умеет канителить. В этом он тоже мастер. Все жилы вытянет – такую канитель на ровном месте разведет.
Пожилой выскочил из отеля один. Фраза, которую он бросил своему молодому напарнику, садясь в кабину, была на тайском, но смысл ее был ясен и без всякого перевода: здесь от экскурсии отказались.
В третьем отеле в «тойоту» подсел один человек – немолодой японец истощенного вида с цифровой камерой на груди. Казалось, он был подшофе: с замедленными движениями, с замедленной реакцией, с замедленной речью. Истощенный вид ему придавали глубокие скобки морщин на щеках, тоскливые глаза, и даже тонкие черные усики над губой, должные, видимо, сообщать чертам лица определенную бравость, только подчеркивали эту истощенность.
– Какой странный тип, – наклоняясь к Раду, тихо проговорила Нелли. – Я боюсь его.
– Что за чепуха, – отозвался Рад, однако же невольно взглядывая на японца, севшего на одиночное сиденье в их ряду, с подозрением. – Что тебе его бояться?
– Он какой-то обкуренный, – сказала Нелли.
– Или поддатый, – согласился Рад.
– Он не террорист, как тебе кажется? Рад не смог удержать себя от улыбки.
– Нужны мы террористам. Не террорист – это точно.
Пожилой, ведя машину, обернулся назад. Пассажирских мест в салоне «тойоты» было десять, заполнено оказалось всего половина. Пожилой, скользнув по пустым местам быстрым взглядом, с сожалением поджал губы. Бизнес явно страдал. Рад внутренне посочувствовал их гиду-водителю. Переживания пожилого были ему понятны.
Однако же тот был стоиком. Или, вернее, настоящим буддистом. Складка сожаления у губ тут же сменилась улыбкой, и он, крутя головой, то глядя на дорогу перед собой, то в салон, запел:
– Итак, в программе нашего путешествия пункт первый – посещение типичной высокогорной тайской деревни. Дорога до нее займет час на этой чудесной машине, выпущенной в стране одного из членов нашей группы. – Тут он посмотрел на японца и благодарно улыбнулся ему, а японец, застигнутый врасплох неожиданным комплиментом, часто-часто заморгал, словно комплимент отечеству ослепил его, подался на сиденьи вперед, как собираясь ответить, но, поморгав и посидев так, отвалился назад на спинку и прикрыл глаза ладонью. Можно было подумать, комплимент не просто ослепил его, но и причинил глазам боль. – И, сойдя с машины, минут сорок мы еще будем идти до деревни пешком, – продолжил гид-водитель, все так же крутя головой вперед-назад. – Пункт второй нашего путешествия – катание на слонах. Пункт второй необязателен, кто боится кататься на слонах, может не кататься. Пункт третий – посещение деревни с традиционным ткацким промыслом, где вы сможете приобрести ткани, сотканные тайскими мастерицами. Пункт четвертый – осмотр водопада. Пункт пятый – спуск по горной реке на плотах...
– Ого! – прервавшись переводить Раду речь их гида, воскликнула Нелли. – Про рафтинг я в турфирме и не поняла. Ничего себе! Если что, спасешь?
– А Дрон будет благодарен? – не нашел ничего лучшего, как снова съехидничать, Рад.
– Вот так, да? – с непонятной интонацией переспросила Нелли. – Только если будет благодарен?
Что-то такое потаенное прорвалось в ее словах, такая бездна вдруг распахнула свою ледяную тьму, – Рад въяве ощутил, что заступил туда, куда заступать ему никак не следовало.
– А в середине нашей программы – ланч в деревенском ресторане, – проговорил водитель, завершая свою уведомительную речь, и Рад, разобрав все слова, неожиданно для себя его понял.
– Умереть с голода нам не позволят, – дал он понять Нелли, что необходимости переводить нет.
Она покивала:
– Слава богу. – В том, как она это произнесла, была некая недоговоренность. Рад ждал – и Нелли
