– Нелли?! – воззвал он, вглядываясь в силуэты перед собой. Их было три. – Женя?
Третий силуэт был мужской, и принадлежал он – погружение во тьму сразу сделало ее проницаемой для взгляда, – не кому другому, как одному из рокеров – тому, второму, что поджидал своего приятеля на площади у пристани с подружкой-итальянкой. Рокер держал Женю-Джени за руку, взяв ее у запястья; увидев Рада, он сделал к нему шаг навстречу, но руки Жени-Джени не выпустил.
– О, Грегори Пек! – воскликнул рокер.
– Ра-ад! – Женя-Джени вкладывала в звучание его имени мольбу о помощи, и в нем эхом отозвался голос, поднявший его от компьютера: это точно был ее голос.
– Hands off! – Убери руки! – рявкнул Рад. – Let her go! – Освободи девушку!
Он не надеялся, но рокер, чуть помедлив, отпустил Женю-Джени.
– Извини, дружище, – изрек он, качнувшись на Рада, и Рада обдало волной пивного воздуха, выдохнутого рокером. Похоже, тот выдул целую бочку. Бочонок, по крайней мере. – Нам с тобой нужно потолковать.
– Ну? – спросил Рад, показывая Нелли с Женей-Джени рукой, чтобы они поднялись в Интернет-кафе. – О чем разговор? Давай.
– Давай, – согласился рокер. – Девочку мою видел? Сладкая девочка, да?
– Не знаю, – сказал Рад. – Дальше.
– Сладкая, сладкая, – уверил его рокер. – Предлагаю убедиться в том лично. Она говорит, ты похож на молодого Грегори Пека. А ей всегда хотелось Грегори Пека. Идет, да? Взаимный обмен. Я тебе – свою девочку, ты мне – свою.
Следовало бы хорошенько выругаться. Завернуть английским трехэтажным на сленге. Но у него был язык, выученный в аудитории, он не знал никаких толковых ругательств. «Fuck», да и все.
Факаться рокера, за неимением другой лексики, он и послал.
Рокеру, однако, хватило оскорбиться и этой заурядщины.
– Fuck you! – проблажил он, и Рад не успел ничего ни сообразить, ни уклониться, как получил удар в лицо.
Удар пришелся в губы и, судя по всему, оказался удачным: у Рада во рту вмиг стало солоно. Давая сдачу, Рад одновременно получил еще один удар – в скулу под глаз, обещавший там назавтра хороший фонарь.
Но Рад вмазал хуком в челюсть, и он был трезв, а рокер хорошо подшофе, и хук Рада снес рокера с ног. Голова его глухо стукнулась о дорогу, упав, он остался лежать. Рад наклонился над ним – рокер был в сознании, но его оглушило болью.
– Ра-ад! – услышал Рад голос Жени-Джени, поднял глаза – она стояла на верхней площадке крыльца одна, Нелли рядом не было. Но он не успел ей ответить – в следующее мгновение рядом с Женей-Джени были уже все: и Нелли, и Дрон, и Тони.
Дрон с Тони, не задерживаясь, скатились вниз и оказались около Рада. Рокер лежал на спине у их ног и, кривясь от боли, молча переводил взгляд с одного на другого.
– Даешь! – сказал Дрон Раду по-русски. – Без этого нельзя было? Полиции нам здесь только не хватало!
– Надо уходить, – словно понял Дрона, произнес по-английски Тони. – Хозяйка кафе вызовет полицейского не раздумывая.
– Я сейчас расплачусь – и сматываемся, – бросил Дрон, кидаясь обратно к крыльцу.
Рад снова посмотрел наверх – в освещенном дверном проеме стояла целая толпа. Человека четыре, во всяком случае, точно.
Рокер заворочался и стал подниматься. Поднявшись, он все так же молча двинулся от сарайчика Интернет-кафе вниз, к проезжей дороге, но, сделав несколько шагов, обернулся.
– Жди! – ткнул он в Рада пальцем. – Я вас отвозил, я знаю, где вы.
Спустя полминуты в темноте внизу взревел двигатель «хонды», засветилась фара, красными точками зажглись габаритные огни. Рокер, разворачиваясь, выстрелил на миг лучом фары в сторону сарайчика кафе и укатил.
Путь от Интернет-кафе до курорта, давшего им приют, занял минут двадцать. Шли быстро, не разговаривая, прислушиваясь, не звучит ли на дороге клекот мотоциклетного мотора. Рот у Рада был полон крови, натекавшей из раны на нижней губе. Видимо, губу рассекло об угол зуба. Слюна в фонарном электрическом свете, когда сплевывал ее, казалась совершенно черной.
Не расходясь по бунгало, все впятером поднялись на террасу бунгало, где жили Дрон с Нелли. Нелли было щелкнула выключателем, зажгла на террасе свет, Дрон, вставляя ключ в замок, приказал ей погасить лампу.
– Светомаскировка, – сказал он серьезно.
– Ну уж! – фыркнула Нелли. Дрон прикрикнул на нее:
– Что «ну уж»?! Нелли умолкла.
Тони с Женей-Джени остались на террасе следить за дорогой, а Рад вслед за Дроном и Нелли, сняв обувь, зашел внутрь.
– Давайте в душевой, чтобы здесь тоже света не зажигать, – распорядился Дрон.
У Нелли в аптечке была перекись водорода, она продезинфицировала Раду рану и, осмотрев ее, вынесла вердикт, что ближайшая угроза его здоровью – старческий маразм.
– Главное, к хирургу нужно? – спросил из комнаты Дрон.
– Мне кажется, не обязательно, – отозвалась Нелли – теперь без иронии.
Она наложила на рану крест-накрест бактерицидный пластырь, выпустив конец одного из них наружу, и в таком виде Рад отправился из душевой представать перед взорами всех остальных. Первым из остальных естественным образом был Дрон в комнате. Ожидая их из душевой, он отдернул занавески на окнах, уличное электричество наполняло комнату светом, и, вглядевшись в Рада, Дрон всхохотнул:
– Достойное завершение островного релакса.
– Завершение? – переспросил Рад. – Из-за этого происшествия?
– Гонец из Москвы, – сказал Дрон. – Завтра днем следует быть в Бангкоке.
– Успел получить сообщение? – ненужно поинтересовалась Нелли.
– Успел, – подтвердил Дрон.
– А что же молчал?
– До того было, – указал Дрон на Рада.
Он как бы обвинил его в происшествии, хотя по дороге из Интернет-кафе обо всем ему было рассказано, но Рад счел ненужным оправдываться.
– Вот и отлично, что уезжаем, – сказал он.
– Ты имеешь в виду – от твоих друзей-рокеров? – спросил Дрон.
– Естественно.
– Надо еще дожить до утра.
– Придется применить приемчики, которым ты обучен, – вызывающе произнесла Нелли.
– Придется, – согласился Дрон.
Рад вспомнил, как на причале в Паттайе, когда шли на катер, чтобы отправиться на яхту, Нелли определила по выговору австралийца.
– Интересно, как ты полагаешь, кто этот мой друг, судя по произношению? – спросил он Нелли.
– Чистый англичанин, – не задумываясь, сказала она.
– Да перестань. – Ему почему-то не хотелось, чтоб это был англичанин. Он всегда был внутренне расположен к англичанам, и то, что рокер оказался их представителем, было обидно.
– Что «перестань», – вмешался Дрон. – Англичане – морская нация. И владели половиной мира. Не забывай!
Не расходясь и все так же не включая света, они просидели на террасе у Дрона и Нелли часа три. Вглядывались в дорогу внизу, вслушивались в звуки вокруг. Время от времени кому-нибудь что-нибудь казалось, и Нелли с Женей-Джени залетали в комнату, закрывались там на ключ, а Рад, Дрон и Тони занимали на террасе круговую оборону. Но всякий раз тревога оказывалась ложной. Раза три-четыре приносило звук мотоциклетного мотора, он становился отчетливей, нарастал, приближаясь, но так же
