границам газона, расстелив матерчатые и пластиковые скатерти, пикниковали большие и маленькие компании, а посередине, разбредшись по всему полю парка, человек пятнадцать-двадцать запускали змеев – большей частью родители с детьми. Продавец змеев, все в той же белой майке с портретами битлов, прохаживался перед своим разложенным по траве длиннохвостым товаром тут же неподалеку.
– А что, – посмотрел Рад на Женю-Джени, – не запустить ли нам с тобой, ожидаючи Тони, змея?
Он уже двинулся в сторону продавца, не ожидая от Жени-Джени никаких возражений, но она вдруг, поймав за руку, остановила его.
– Подожди, – попросила она. В голосе ее возникло напряжение, лицо приобрело выражение торжественной значительности. – Я хочу с тобой наконец поговорить.
Выражение ее лица сулило радости, знания которых хотелось бы избежать.
– Что такое? – отозвался он. – Почему «наконец»?
– Потому что это очень серьезно и мне нужно было собраться с духом. – Она взяла его за руку, за вторую, и они оказались напротив друг друга – словно детсадовские мальчик и девочка на праздничном выступлении перед родителями, вставшие в позицию, чтобы исполнить некий незатейливый танец. – Скажи мне, только честно, очень честно, – проговорила она, глядя ему в глаза, – я ведь тебе нравлюсь? Нравлюсь, да?
Музыка зазвучала, первое па было ею сделано. Нужно было вступать ему.
– Очень нравишься, – станцевал он свое па.
– Я согласна выйти за тебя замуж, – сказала она. – Конечно, конечно, ты мне не предлагал, но почему я должна ждать, когда ты предложишь?
– А я как честный человек должен теперь жениться, – произнес Рад.
Он был оглушен. Ошеломлен. Ошарашен. Перечислить весь синонимический ряд и сложить, как срок уголовного наказания в Америке, – только так можно было бы передать впечатление, что произвели на него ее слова.
– Если о выгоде, – сказала Женя-Джени, – то твоя женитьба на мне более выгодна тебе, чем мне.
– Да? – автоматически вопросил Рад. – Почему?
– Потому что тогда я буду просить отца за мужа, пусть даже будущего. А не за неизвестно кого.
«Почему ты не обратился за помощью к ней?» – прозвучали в Раде вчерашние слова Дрона – там, на острове, когда они шли в Интернет-кафе, и Нелли с Женей-Джени – за руку впереди них.
– Прости, – проговорил он, – а кто твой отец? Она слегка замялась. Как бы, делая очередное па, чуть задела ногой за ногу.
– Он в Администрации Президента, – сказала она.
– Большой чин?
Ноги ее снова задели одна за другую.
– Большой. Можно даже сказать, что очень.
Теперь сбился с шага Рад. И так, что даже остановился. Музыка звучала – а он стоял и не понимал, с какой ноги ступить и как попасть в ритм. Потом он решил: двигаться как получится.
– И что ты знаешь о моих делах, чтобы просить за меня?
– Что на тебя наехали и ты должен сто тысяч.
– Это тебя Нелли просветила?
– Не имеет значения, – сказала Женя-Джени. – Как будто, кроме Нелли с Дроном, у нас больше никаких общих знакомых.
Она могла не называть имен. Это был его бывший сокурсник со своей новой женой, Пол-Полиной. Даже, скорее, она, Пол-Полина. Что, впрочем, действительно не имело значения.
– Ты не самонадеянна? – проговорил Рад. – Кем бы я тебе ни был, с какой стати твой отец должен вдруг бросаться мне на выручку? Может быть, тебя, наоборот, нужно спасать от меня? Какой-то тип с тренажерным залом, братки, сто тысяч...
Женя-Джени перебила его:
– Я не самонадеянна. Я очень трезвый человек. И отец это знает. Я хорошо веду свой бизнес, он у меня доходен, хотя галерейное дело такое – поскользнуться в два счета. Отец мной доволен и доверяет мне. Если мы с тобой не просто так – он поможет.
«Не просто так» – недурственный был эвфемизм.
– Ты полагаешь, я тебя достоин? – Рад постарался, чтобы голос его прозвучал предельно серьезно. – Ты же говорила, что выйдешь замуж только за еврея.
– Я заблуждалась, – сказала Женя-Джени – тоже серьезно, но едва ли ее серьезность была деланной. – Я тебя только увидела... я искусствовед, хороший физиогномист – можешь считать меня специалистом по лицам. Да, я бы хотела, чтобы моим мужем стал ты. А твой тренажерный зал... забудь о нем прямо сейчас, в эту минуту. Я вовсе не заинтересована, чтобы мой муж занимался таким бизнесом. Ты работал в банке – снова в банк и пойдешь. Два-три года – и будешь одним из первых лиц.
– Ты хороший физиогномист – и увидела во мне одно из первых лиц, – сказал Рад. – Но стану я им с помощью твоего отца.
– Разумеется. А как иначе? Иначе ничего не делается.
– В общем, ты предлагаешь мне стать таким стопроцентным примаком. – Рад чувствовал, что танец их подходит к концу. Еще несколько па – и мерси, поклон.
– Примаком? – переспросила она. – Что это значит?
– Это когда мужик приходит в дом к тестю с тещей и прогибается под их уклад.
Женя-Джени отрицательно повела головой из стороны в сторону.
– Я тебе вовсе не предлагаю жить с моими родителями. Я и сама живу отдельно.
Рад уже не ответил ей. Он больше не мог длить этот танец. Спасительно зачесалась заклеенная пластырем нижняя губа.
– Извини. – Почесать губу было достаточно одной руки, но он отнял у нее обе. Для чего пришлось приложить некоторое усилие: Женя-Джени не хотела отпускать его. – Давай все же запустим змея, – потрепав губу тыльной стороной ладони, кивнул он в сторону продавца с битлами на груди. И, не дожидаясь согласия Жени-Джени, оставил ее.
Продавец, заметив направляющегося к нему Рада, радостно заулыбался и еще загодя, присев на корточки, стал приподнимать с травы змеев, быстро-быстро говорить по-тайски, рекламируя свой товар.
Рад взял того, которого продавец подал ему. Заплатил двадцать бат и сделался обладателем готового взмыть в небо красноузорчатого длиннохвостого дракона на суровой нитке, намотанной на пустую, использованную банку от кока-колы.
Женя-Джени, когда он ступил от продавца, обнаружилась у него за спиной.
– Ты мне ничего не ответил.
Голос у нее вздрагивал, похоже, она готова была разрыдаться. Руки у Рада были заняты – он наклонился к ней и потерся щекой о ее щеку.
– Сходи купи один, – показал он затем движением подбородка на тележку продавца воздушных шаров на границе парка.
Женя-Джени посмотрела на Рада пристальным, словно бы
До возвращения Жени-Джени с шариком он успел разок запустить змея. Дракончик взлетел от самой незначительной пробежки и, колеблясь, трепеща хвостом, полез, полез вверх – настоящий крылатый змей, созданный для воздушной стихии. Рад смотал нитку обратно на банку и стал ждать Женю-Джени.
Женя-Джени подошла и молча протянула ему шарик. Он поглядел на нее – она отвела взгляд. Рад взял шарик, привязал его к самому кончику драконьего хвоста, отпустил – наполненный легким газом шарик тут же рванул вверх, увлекая змея за собой, не надо даже для запуска делать пробежки.
– Возьми, – протянул Рад банку с ниткой Жене-Джени.
