Вдоль дороги, ведущей от касс к входу на территорию дворца, стояли усыпанные народом, словно птичьими стаями, скамейки. Рад, не отвечая Жене-Джени, прошел к свободному месту и сел на скамейку. Женя-Джени проследовала за ним.
– Ты что? – недоуменно спросила она.
– Пока ты ищешь магазин и покупаешь себе другие носки, я подожду тебя здесь, – сказал он.
Мгновение Женя-Джени смотрела на него с прежним недоумением, потом лицо ее выразило некую внутреннюю работу, и на нем появилась гримаска смущения.
– Извини! – проговорила она. – Я иногда бываю такая дрянь... Пустишь меня сесть надеть носки?
За дни, прошедшие с той поры, когда Рад был здесь с Нелли, ничего не изменилось. Сверкали золотом шатры ступ, лаково блестели коричневые и зеленые многоступенчатые крыши многочисленных дворцов, павильонов, беседок, крытых тончайшим гонтом в виде рыбьей чешуи, идеально подстриженная трава великолепных газонов казалась только что стряхнувшей с себя последние капли росы. «Вау!» – то и дело восхищенно восклицала Женя-Джени. Собираясь в Москве, она не забыла захватить цифровик, и Раду постоянно приходилось ее фотографировать: на крыльце тронного зала, на фоне скульптур монстров из «Рамаяны», около фигуры Изумрудного Будды в храме его имени.
На крыльце храма Изумрудного Будды, на площадке у нижних ступеней сидела одетая в чистые белые одежды старуха, выдававшая тем, кто ей заплатил десять бат, высокий металлический стакан с пластмассовыми палочками. Человек, получивший стакан, ступал на желтую материю, расстеленную за спиной у старухи, становился на колени перед небольшим сидящим Буддой – копией того, что был в храме, – тряс стакан с палочками обеими руками перед собой – так, чтобы вылетела одна, подбирал ее и направлялся к стоявшему рядом стеллажу со множеством ячеек. По ячейкам были разложены стопки длинных узких листов бумаги с напечатанным на них текстом. Человек доставал из ячейки лист – и погружался в его чтение.
– Что это такое? – с любопытством спросила Женя-Джени.
Старожил Бангкока не мог ей ответить. Или этой старухи, когда они ходили здесь с Нелли, не было, или он не обратил на нее внимания. Рад встал поодаль и стал наблюдать. Минуту спустя ответ Жене-Джени был у него готов. На палочках, заметил он, стояли номера, и люди, трясшие стакан, брали лист из ячейки на стеллаже, сверяясь с номером на выпавшей палочке.
– Это гадание, – усмехаясь, сказал он. – Хочешь? Он не предлагал ей погадать, он, скорее, выразил этим вопросом пренебрежительное отношение к тому, что здесь происходило, но Женя-Джени неожиданно загорелась.
– Хочу! Хочу! – Она даже прихлопнула в ладоши. Рад заглянул в лист проходившего мимо тайца, только что взявшего лист из выпавшей ему ячейки. Текст, напечатанный на листе, был исполнен тайской вязью.
– Нет, ты знаешь, ничего не поймем, – попробовал он дать задний ход.
Но Женя-Джени была неудержима.
– Нет, давай, давай. Сейчас погадаем, возьмем листок, а Тони нам потом переведет. Разве не интересно? И ты, и ты! – потребовала она от Рада, увидев, что он достал из кошелька только десять бат.
Рад решил не отказывать ей в ее просьбе. С носками она ему уступила, нужно было и ему пойти ей навстречу. Он достал еще десять бат, дал деньги старухе, получил два стакана, и, скинув обувь, они с Женей-Джени ступили на желтую материю перед Буддой. Старуха, молитвенно сложив руки перед собой, показала им, что прежде чем приступить к обряду гадания, должно попросить у Будды благословения.
– Ты ведь крещеный, я помню? – спросила Женя-Джени.
– Так, – коротко ответил Рад.
– И я теперь тоже. Это ничего, если мы поклонимся Будде?
Рад вспомнил, как они вчетвером – Дрон, Нелли, Крис и он – ходили в храм лежащего Будды здесь неподалеку в монастыре и, так же на крыльце, золотили потом его фигурку.
– Будда не бог, – сказал Рад. – А Создатель, в конце концов, один.
Они опустились перед Буддой на колени, совершили ритуал поклонения и, взяв стаканы с палочками обратно в руки, принялись трясти их. Это оказалось не так просто, как представлялось. С первой попытки у Рада вылетело с десяток палочек, со второй штук пять, успех принесла только третья попытка. У Жени- Джени, чтобы добиться успеха, получилось попыткой больше.
– Вот оно, прекрасное будущее! – победно произнесла она, когда вместо веера палочек из стакана перед ней выпала всего одна.
– Уверена, что прекрасное? – не удержался Рад.
– Другого не принимаю, – ответствовала Женя-Джени.
У нее выпал номер 8, у него – 15-й.
Они взяли из стопок в восьмой и пятнадцатой ячейках по листку – строки тайской вязи были прекрасны и загадочны в своей полной непонятности.
– Как думаешь, совпадут наши предсказания? – спросила Женя-Джени, пряча листок, доставшийся ей, к себе в сумочку.
– Как они совпадут, – поняв ее, но сделав вид, что не понял, ответил Рад. – У тебя восьмой номер, у меня пятнадцатый.
– Нет, в смысле, состыкуются?
– Они же не космические корабли, чтоб стыковаться, – сказал Рад.
Он сходил с нею еще и в монастырь, где они с Дроном, Нелли и Крисом залотили фигурку Будды, посмотреть на гигантскую статую Будды лежащего. Лежащий сорокаметровый Будда вызвал у Жени-Джени активное отторжение.
– Это все равно, как у нас всякие там памятники Ленину. Стоит горой и ужасает своей грандиозностью. Не люблю гигантизм. И в своей галерее ничего подобного не допускаю.
– У тебя такая галерея – может поместиться памятник Ленину?
Женя-Джени не уловила его иронии.
– В высоту, разумеется, нет, но в лежачем положении – конечно. У меня большая галерея. – Что-то вроде почтительной уважительности к размерам своей галереи прозвучало в голосе Жени-Джени.
– Но Ленин и Будда – две большие разницы, – выделив интонацией одессизм, сказал Рад. – Один отказался от дворца, другой в него рвался и прорвался. Один самосовершенствовался и никому не причинял зла. Другой хотел усовершенствовать всех, кроме самого себя, и только то и делал, что сеял зло.
– Ты при нем жил, при Ленине? – вопросила Женя-Джени.
– Конечно же, нет.
– Я, естественно, тоже. И мой отец нет. Но он говорит, что Ленин не был такой демонической фигурой, какой его сейчас представляют. Был нормальный человек, жесткий руководитель, какой и требуется России.
Спорить с Женей-Джени о Ленине у постамента просветленного Будды – это Раду ничуть не улыбалось.
– Ленин – фигура, конечно, – сказал он. Не столько закругляя разговор, сколько обрезая.
Они вышли из храма на террасу у входа, обулись и пошли по лестнице вниз. Выпитая жизнью, с лицом, похожим на гофрированный шланг, старая тайка у ее подножия, как и тогда, когда он был здесь в прошлый раз, сидя на раскладном стульчике, торговала цветками лотоса, наборами ароматических палочек, спрессованной в блокнотики золотой фольгой. Но задерживаться около нее, золотить Будду они не стали. Нужно уже было спешить на встречу с Тони – в том английском парке неподалеку от Главного дворца, что запомнился Раду воздушными змеями, которые там запускали. Нелли еще предложила ему: «Нет желания?» – он отказался: «В другой раз». – «Гляди, другого, может быть, уже и не будет», – сказала она. Час назад, когда Рад с Женей-Джени выходили из Главного дворца, Нелли позвонила, сообщила, что тройственная встреча Дрона, Криса и Майкла-Майка подходит к концу, компромисс достигнут, и по этому поводу она уже заказала столик в каком-то исключительно замечательном ресторане, а чтобы им не добираться самим, за ними приедет Тони.
Склонность к точности привела Рада с Женей-Джени на условленное место раньше назначенного времени на четверть часа. Рад окинул парк взглядом – все было точно так же, как в прошлый раз: по
