раньше такой мужик, я бы вцепилась в него…
– В кого бы ты вцепилась, дорогая? – поинтересовался зашедший в комнату Стас.
– В рыбу, – нашлась Светлана. – Люблю палтус нежной любовью.
– Рыба хороша под водочку! – заявил Василий, пришедший следом за Стасом.
– Ох, – скривился тот. – Я больше пить не могу.
– Слабак! – хлопнул его по плечу Василий. – Сегодня только первое число! Как же ты продержишься две недели?
– Он алкоголик? – шепотом спросила у приятельницы Маша.
– Обычный русский мужик, – обиделась та.
Маша вздохнула и посмотрела на Василия. В чем-то Светлана, конечно, права. Любовь с первого взгляда не гарантирует счастья на всю жизнь. Без нее тяжело, но с неразделенной любовью еще тяжелее. Безответная любовь не возвышает и не облагораживает! Она иссушает душу и на медленном огне сжигает сердце. Может, не стоит любить вообще?
Кто ее придумал, эту любовь? Кто первым испытал мучительное наслаждение от ласк любимого? Кто додумался вырвать свое сердце и бросить к ногам возлюбленной? Сжечь того на костре инквизиции! Наверное, его и сожгли в Валентинов день. Правильно сделали. Такую пытку придумал для человечества!
Маша сможет жить без любви, во всяком случае, попробует. Вот сидит рядом с ней Василий Нечипоренко, высокий бугай… Стоп. Здоровый русский богатырь… Что-то он много водки пьет и ест салаты тазиками… Она его не прокормит. Ах, это он отныне обещал ее кормить. И не нужно мыкаться и работать. Отлично! Отлично? В самом деле? Она готова продаться за еду и лень? Но у нее есть гордость! И те пять тысяч, что ей заплатил Борис. При разумном походе по продуктовым магазинам Маше этого хватит на целый месяц.
Василий очень обстоятельный. Вон как вытирает рот салфеткой. Если хорошенько рассмотреть его достоинства и опустить недостатки, то им можно заинтересоваться. Впрочем, недостаток у него один – Маша в него не влюблена. Кстати, он в нее тоже вряд ли влюблен.
– Выпьем за любовь! – провозгласил Василий и поднял рюмку.
– За любовь! – поддержала его Светлана.
– Блин, я больше не могу, – простонал бледный Стас.
– За любовь не можешь? – возмутилась супруга.
Тот нехотя взял рюмку с водкой, потянул носом и поморщился.
– Только ради тебя, дорогая.
– Маш, давай выпьем за любовь! – обратилась к ней Светлана.
– Давай, – согласилась она и посмотрела на Василия.
Его пристальный взгляд остановился на ней. Василий подмигнул, улыбнулся и выпил.
– Искра не пробежала, – уныло прошептала Маша, потягивая свое красное вино.
От водки она категорически отказалась. Голова должна оставаться трезвой и разумной, чтобы вовремя подсказать телу, как действовать в двусмысленной ситуации. А то, что она возникнет, Маша не сомневалась. Василий не сводил с нее глаз, она даже испугалась, не получит ли он косоглазие. И ухаживал за ней, подкладывая на тарелку самые большие куски. На тарелке уже высилась солидная гора, закрывающая Машу по подбородок. Но Василий все заботился и заботился, и его опека не знала границ.
– Хватит! – внезапно выкрикнула Маша.
– А ты ешь быстрее, – посоветовал Василий, но его рука с черпаком замерла над столом.
На самом деле Маша кричала не ему, а себе. Ей было совершенно наплевать на образовавшуюся гору, она в тот момент сравнивала Василия с Сергеем. Типичная ошибка! Нельзя сравнить чудо с обыденностью. Волшебство уже ускользнуло от нее, а суровая жизненная правда сидит рядом и подкладывает еду и подкладывает.
– Я уже наелась. – Маша отодвинула от себя тарелку. – Спасибо, Свет, было очень вкусно.
– Отлично, – заметил Василий. – После плотного обеда выведи гулять соседа!
– Он еще и стихоплет, – обрадовался Стас. Если Василий уйдет, пить больше не придется.
– Гулять? – задумалась Маша. – Можно и погулять, только я шубку дома оставила…
– Давай ключ, я за ней сбегаю! – предложила Светлана.
– Зачем? Я сама могу сходить.
Маша представила, как возвращается к себе в квартиру, а за ней устремляется Василий. Такой большой и сильный. И делает с ней все, что захочет. Или он не сделает? Но лучше не рисковать, пока она не решила: ехать с ним или нет.
– Принеси мою шубу, – согласилась она и отдала Светлане ключ.
Никогда в чужих квартирах не подходите к телефонам! Никогда в чужих квартирах не разговаривайте по телефону с чужими людьми! Это правило знают и с успехом применяют на практике все воры и грабители. Но Светлана к криминальной среде не имела отношения и к трезвонящему аппарату подошла.
– Добрый вечер, – произнес Сергей.
– Добрый вечер, – ответила Светлана.
– С Новым годом!
– И вас с Новым счастьем!
– Вы мама Маши?
– Нет, я не мама, – обиделась она. Он приписал ей десяток лет! – Да и Маши здесь нет.
– А не подскажете, где она?
– Подскажу. Маша собирается на прогулку со своим женихом.
– С женихом? Это с каким еще женихом?
– С тем самым, с которым улетает на днях в Мурманск на постоянное место жительства.
Светлана резко ответила, обидевшись и за Машу. Звонивший словно знал, что у Маши нет и не было личной жизни и осязаемых, а не воображаемых, женихов. Так получи и распишись, жлоб! У Машки женихов пруд пруди!
– Улетает? – грустно промолвил Столяров.
– Очки носите?
– Нет.
– Значит, слышите плохо, – усмехнулась Светлана. – Для глухих повторяю: замуж она выходит!
– Благодарю, – сухо бросил Сергей и повесил трубку.
– Звонят тут всякие, – проворчала она и пошла за белой шубкой.
Снег за окном занимал все свободное пространство, будто старался наполнить собой всю воздушную массу Земли, не оставив места для чего-либо другого. Он лез в рот и мгновенно таял на губах, садился на нос, откуда его безжалостно смахивали, устремлялся на пушистые ресницы и там задерживался ровно на столько, чтобы ресницы недовольно вздрогнули, и он оказался на носу. А вот на белой пушистой шубке его было практически не видно, здесь ему явно везло. Но, увы, и везение когда-нибудь заканчивается полным провалом. Решительные мужские руки рывком прижали белоснежную (ах, какое верное сравнение!) шубку к гладкой блестящей куртке (снегу на ней невозможно было удержаться), встряхнув ее владелицу от задумчивости и белого зимнего пуха.
– Ты очень красивая, – просто сказал Василий и наклонился к Машиным губам.
А потом он ее поцеловал.
Маша приготовилась к тому, что сейчас упадет к ногам сердце, воспламенится грудь, перехватит дыхание и сознание улетит в райские кущи. Но ничего этого не произошло. Холодные мужские губы старательно целовали ее, руки сжимали в крепких объятиях, а Маша ничего не чувствовала, кроме того, что устала мотаться по праздничным улицам и хочет домой.
Она даже представила, как займется сексом с Василием. Он будет старательно пыхтеть, а она лежать в позе перевернутой черепашки и разглядывать потолок, прикидывая, когда его нужно побелить или покрасить, и не лучше ли залепить его плиткой, потому что на натяжной у нее нет средств.
– Снегурка, – прошептал ей на ухо Василий.
Маше отчего-то не нравилась эта его «Снегурка», она предпочла, чтобы он называл ее по имени, лучше
