представилось, что ногти совсем посинели.
— Только бы не уснуть, — пробормотала Мира, закрыв глаза. — А то…
Что ответил на это Эви, она уже не услышала.
Глава восьмая
Первым было: «Ах!» — и снова зажмурить глаза. Затем тихонько приоткрыть их и снова задохнуться: да это не приснилось! Золотой свет мягко переливался в колосках, которые ночью показались им серыми. Снисходительно вороша их, ветер наслаждался своей легкостью и солнечным теплом. Он провел по лицу Миры ласковой рукой, и это оказалось так хорошо, что внутри дрогнула надежда: «А вдруг я здесь — другая?!»
Собравшись с духом, она потрогала щеку. Кожа по-прежнему была дряблой и морщинистой, это чувствовалось даже наощупь. Мира отдернула руку и встала, чтобы оглядеться. От того, что она увидела, рот приоткрылся сам собой: этот мир был таким огромным, что деревья вдали казались меньше мизинца. Ночью они почему-то выглядели крупнее…
А неба было так много, что дух захватывало. До сих пор Мира видела только синие или серые лоскутки между соснами и узкую полоску над такой же узенькой речкой. Здесь же небо раскинулось гигантским голубым шатром, и это было так красиво, что захотелось закричать в голос и побежать, что есть сил туда, где это прекрасное полотно было прикреплено к земле.
Задыхаясь от переполненности, она принялась трясти Эви, который все еще спал, растянувшись во весь рост.
— Вставай! Тут есть солнце!
Мира надеялась, что он сразу подскочит и завертит головой, но мальчик только заворочался, бурча:
— Да и пусть светит…
— Оно уже высоко, — прикрывшись ладонью, оценила Мира. — Мы с тобой все проспали.
В ответ Эви легонько всхрапнул, и ей пришлось потрясти его снова:
— Ну, не спи! Идти пора.
— Куда идти?
Поморщившись, он потер поясницу:
— Твердо тут… Теперь весь день болеть будет.
— Надо было на животе спать, — со знанием дела посоветовала Мира, хотя сама отлежала бока, и теперь у нее противно ныли все суставы.
Эви хмуро отозвался:
— Буду знать.
«Да что это он?» — ей стало обидно, что он только ворчит и ворчит, а золотого света будто и не замечает. Тряхнув его за плечо, она сердито бросила:
— Ты хоть вокруг посмотри! Красота какая… Смотри, как всего много! Неба сколько!
— Вижу, — рассеянно отозвался Эви. — А мы уже все печенье слопали? У тебя ничего больше нет?
Мира насмешливо посоветовала:
— Колосок пожуй.
— Ну, спасибо!
Теперь обиделся он, только Миру это не очень расстроило. Что обиженный, что просто сердитый — все равно никакой от него радости…
— Идем, — распорядилась она. — Может, по дороге найдем что-нибудь.
Эви ехидно подсказал:
— Тарелку с кашей.
— Вдруг дома уже совсем рядом? Может, мы в темноте чуть-чуть не дошли?
— Если они вообще тут есть…
— Не найдем, значит, назад потопаем.
Он даже остановился:
— Вот здорово! Стоило мучиться целую ночь…
— Ой-ой-ой! Ты так мучился! Спал без задних ног.
— Можно было и в кровати остаться.
Запретив себе злиться среди такой красоты, Мира устало вздохнула:
— Слушай, что ты от меня хочешь?
— Ничего, — отрезал Эви. — Я есть хочу.
— Ты — типичный мужчина, — повторила она фразу, которую однажды Руледа адресовала Дриму. — На голодный желудок ты ни на что не способен.
Опешив, Эви часто заморгал, потом вдруг широко улыбнулся во весь свой беззубый рот:
— Я — мужчина?
— Не женщина ведь, — осторожно заметила Мира, гадая, что ему послышалось за ее словами.
Он перестал улыбаться и, быстро оглянувшись, спросил совсем тихо:
— С тобой бывает такое, что ты совсем не веришь, что вырастешь? Кажется, что так и останешься…
— Мы вырастем, — упрямо сказала Мира.
Схватив его за руку, она пошла в обратную от их дома сторону. Теперь получалось — навстречу солнцу. Мира пыталась убедить себя, что это хороший знак, и ничего страшного им не грозит. Но где-то у сердца опять копошился ночной страх, от которого по телу растекалась неприятная слабость.
Некоторое время Эви молчал, потом виновато сказал:
— Ты только не думай, что я совсем слабак. Просто есть хочется… И болит все.
— Ничего, сейчас разойдешься. Мы же не привыкли на земле спать! Больше и не будем.
— Да? — с сомнением проронил он.
В голос ахнув, Мира замерла и молча вытянула руку.
— Кто это? — со страхом спросил Эви, всматриваясь в животных, каких у них в лесу не водилось. У них, как у оленей, были рога и пятна на шкуре. Только совсем другие рога и пятна… И непомерно раздутые бока…
Мира потрясенно проговорила:
— Это же коровы! Я видела в одной книжке… Но Дрим сказал, что они давно вымерли, как динозавры.
Незаметно подвинувшись, мальчик встал у нее за спиной.
— Они злые?
— Не знаю, — она пыталась припомнить. — Дрим был недоволен, что я взяла ту книжку. Он даже читать мне ее не стал.
Эви догадался:
— Он и тут соврал! Знал он, что ничего они не вымерли. Они здесь и жили себе преспокойно.
Лица Миры он не видел, и она сильно зажмурилась, чтобы удержать слезы. «Все врал! — ей нечем стало дышать. — И про то, что я, как родная, тоже… Ненавижу его!»
— Смотри, там человек! — вскрикнул Эви и выскочил вперед.
Мгновенно очнувшись, Мира ухватила его:
— Подожди! А что это у него в руке? Смотри!
— Он бьет их! — ужаснулся мальчик. В глазах у него уже пульсировал страх.
Мира так рванула его за руку, что он чуть не упал:
