Дженнет ЛАВСМИТ
ЗОЛУШКА ИЗ КАЛИФОРНИИ
Глава 1
Патриция понятия не имела, где находится ее собственный столик. Не следовало оставлять Роберту очки. Она поняла, что ошиблась, едва мужчина заговорил. Но девушка уже уселась на стул, услужливо пододвинутый незнакомцем, и с облегчением сбросила правую туфельку: обувь жала невыносимо.
— Как мило с вашей стороны составить мне компанию, — Голос был низкий, чуть хрипловатый, с явным британским акцентом.
— Ой, простите! — Девушка прищурилась, стараясь разглядеть его. Тщетно. Лицо незнакомца расплывалось; кажется, волосы у него темные. По крайней мере, не светлые, как у Эммануэла Ритта, который дожидается ее за столиком и, надо полагать, уже беспокоится по поводу ее долгого отсутствия. — Простите, я ошиблась.
— И ошибка эта — воистину подарок судьбы. А я-то сокрушался, что вечер придется провести в одиночестве! — Господи помилуй! Неужели он счел ее одной из тех женщин, которые нарочно ходят в рестораны, чтобы подцепить себе пару?
— Вы не поняли. Я вернулась к чужому столику. — Девушка нервно оглянулась вокруг: посетители ресторана сливались в сплошную безликую массу. Не надо было выходить. Но с необходимостью посетить дамскую комнату не поспоришь, и когда леди за соседним столиком сказала:
'Извините, я сейчас вернусь', Патриция проворно вскочила и устремилась за ней. Выйдя из дамской комнаты, она, должно быть, свернула не туда, — Поймите же, — продолжала она объяснять, — у меня… у меня проблемы со зрением.
— Это при таких-то глазах! Ни за что бы не догадался. — Молодой человек придвинулся поближе и впился в нее взглядом. — Огненно-рыжие волосы и зеленые русалочьи глаза — потрясающее сочетание!
На какое-то мгновение она онемела. Никто и никогда не называл ее потрясающей. Может быть, безумная затея Роберта еще сработает?.. Только бы вернуться к своему столику…
— Вы не могли бы направить меня в нужную сторону? — Ее нога упрямо искала ускользнувшую туфельку. — К моему столику, я хочу сказать. У моего спутника светлые волосы, а одет он… — Голос девушки беспомощно прервался. Без очков она так и не поняла, во что Эммануэл одет. — Он высокий, в темном костюме. — В темно-коричневом, или синем, или даже черном.
— В чем конкретно состоит ваша проблема? — полюбопытствовал мужчина.
— Я очень близорука. — Патриция упорно искала туфельку. — Вы не будете так добры показать мне, куда идти?
— Близоруки? Но я уверен, что очки…
— У меня есть очки. Я их оставила… где-то. — А именно в кармане у Роберта. Потому что он заявил, будто очки портят все впечатление.
— А когда девушка пожаловалась, что дальше своего носа ничего не видит, гот велел ей крепче держаться за своего спутника. 'Ритт любит беспомощных женщин', — заявил он. А теперь… — Простите, но мне нужно срочно вернуться к моему столику. Это очень важно. Вопрос жизни и смерти.
— Терпеть не могу это выражение. Вопрос жизни и смерти! Как будто эго одно и то же! Это же взаимоисключающие понятия! Жизнь…
— Я не прошу вас читать мне нотации! — вспылила девушка, затем взяла себя в руки, стараясь сдержать яростное негодование. — Я всего лишь прошу помочь мне. Не будете ли вы так любезны…
— Моя милая леди, не вы ли сами по доброй воле присоединились ко мне? А теперь, когда я пытаюсь развлечь вас занимательным разговором… Ох, извините! Бокал вина?
— Вовсе не по доброй воле! И вина я не хочу. А вы нарочно упрямитесь. Я оказалась в затруднительном положении, и вас это изрядно забавляет! Держу пари, что вы из тех людей, которые радуются страданиям ближнего. Держу пари, что вы паркуете машину в местах, зарезервированных для инвалидов. Держу пари…
— О нет, как можно! Мое сочувствие всегда на стороне инвалидов. Но ваша проблема, сдается мне, совсем иная: тщеславие!
— Тщеславие? — Девушка уставилась на собеседника во все глаза. До сего дня никому и в голову не приходило упрекнуть ее в этом. Напротив, мать всегда говорила, что именно тщеславия ей недостает.
— Вы будете отрицать, что нарочно оставили очки дома, чтобы показаться привлекательнее? — В голосе незнакомца прозвучала насмешливая нотка.
Девушка вспыхнула.
— Не ваше дело, — отрезала она. — Я сама справлюсь. Если бы вы были так любезны отыскать мою туфельку…
Незнакомец расхохотался во весь голос.
— Бог ты мой! Вы хотите сказать, что и обувь потеряли?
— Видите ли, это туфли моей матери, она носит обувь на полразмера меньше, чем я… — Патриция умолкла на полуслове. Для чего она все это объясняет совершенно постороннему человеку? — Да прекратите, наконец, смеяться и помогите мне!
— Как прикажете, — отозвался он, исполняя несложное поручение. Она вздохнула с облегчением, едва ее нога соприкоснулась с неуловимой туфелькой. Но следующие же слова собеседника тут же повергли девушку в состояние полного ужаса. — Я вижу джентльмена, отвечающего вашему описанию: он глядит на нас через зал, и взгляд этот дружелюбным не назовешь.
— О Боже! — Патриция втиснула ножку в лакированную лодочку и попыталась встать.
— Подождите! — Молодой человек потянулся через стол и крепко сжал ее руку. — Ваше имя и адрес?
— А вам зачем?
— Поскольку вы все везде забываете, адрес может пригодиться па случай, если мне придется возвращать забытую вещь… браслет, или туфельку, или…
— Вам я ничего не оставлю, не рассчитывайте. И очень надеюсь на то, что больше вас не увижу!
— Если бы вы меня сейчас видели, — фыркнул он, — то вас бы сейчас здесь не было.
Патриция вырвала руку и встала. Нужно бежать от этого человека, даже если она выберет неверное направление. Может быть, попросить официанта…
— Вот сюда, дорогая. — Незнакомец обошел столик и взял девушку под руку. — Ваше имя? Так как же вас зовут? — настаивал он, ведя спутницу через зал. Она молчала, и он добавил: — Наверняка вы предпочтете представить меня вашему спутнику как старого друга, нежели как случайного знакомого?
— О! Меня зовут Патриция, — поспешно отозвалась девушка. — Патриция Олтмен.
— Приятно познакомиться, Патриция Олтмен. А теперь вам лучше расслабиться. — Понизив голос, незнакомец лукаво добавил: — Удивительно, как вы умудряетесь улыбаться и хмуриться в одно и то же время!
Ответить она не успела, потому что они дошли до цели.
— Наконец-то вы вернулись, — недовольно проворчал Эммануэл. Тон его недвусмысленно говорил, что к подобному пренебрежению со стороны своих спутниц этот человек не привык.
— Прошу прошения, это я виноват, — покаялся молодой человек, доставивший девушку. — Я так обрадовался встрече, что просто-таки не мог не расспросить ее о семье. Пожалуйста, извините меня. Меня зовут Мартин Сазерленд.
Эммануэлу волей-неволей пришлось пожать протянутую руку.
