Мы жили, как птицы в лазури,Мир был, как огромный цветок,Но черные, черные буриНас выбросили на песок,И скуден был берег спасенья —Бесплодная вовсе страна,За громом кораблекрушеньяТоржественная тишина.И мы с умиленьем взиралиНа камень и пепел холмов,На эти суровые далиИ зелень библейских дубов.Все переменилось, все сталоПечальным и важным, как смерть.Шел дождь на прибрежные скалы,Чернела небесная твердь.Не музыка, не балерина,Не розовые облака,А горести блудного сынаИ хижина из тростника.О, муза, в восторге летанийУже ты не будешь опятьПод аплодисменты собранийСердца и вниманье пленять.Как жница над божьей пшеницей,Ты будешь прилежно, до слез,Склоняться над каждой страницей,И будет тяжелым твой воз.Мир только туманная сменаТрудов, декораций, все — дым:Сегодня любовная тема,Прелестные руки и Рим,А завтра — разлука, могила,Принц и свинопас — близнецы,И вечность, как ветер Эсхила,Колеблет лачуги, дворцы…Париж. 1932
226. НА ФЕРМЕ
Какое обилие пищиИ утвари в фермерском доме,Как лают овчарки на нищих,Какие волы на соломе.Но надо вставать с петухами,Заботиться о виноградеИ деньги беречь под замкамиПод сенью счастливых Аркадий.Душа моя, ты — чужестранка,С твоей ли небесной гордынейИ жить на земле, как служанка,Быть трудолюбивой рабыней?Ты в этом хозяйственном миреЧужая, как роза в амбаре,Тебя затолкали четыреСтихии на шумном базаре.С печальной улыбкой, сквозь слезыПод фермерские разговоры,Ты смотришь на тучные лозы,На зелень дубов и на горы.Ты знаешь, что здесь мы случайно,В прелестной, непрочной темницеЧто шорох деревьев и тайнаНебес или тучность пшеницы,