– Не будем ссориться. Мы ведь никого не просили втягивать нас в это дело.
– А никто вас и не втягивает, – усмехнулся Гринберг. – Разрешите мне, пожалуйста, закончить. Я предложил Мэтлоку выйти из игры. Он мне пока еще не ответил, и потому я не могу ответить вам. Тем не менее если он ответит так, как я предполагаю, «крыша» Лоринга будет немедленно использована. Она и так будет использована, но если профессор остается, мы эту «крышу» немножко раскроем.
– О чем вы, черт побери, толкуете? – Крессел изумленно уставился на агента.
– В течение ряда лет Ральф был компаньоном чуть ли не в самой низкопробной адвокатской конторе в Вашингтоне. Список ее клиентов выглядит как справочник членов мафии… Сегодня рано утром произошла первая подмена машин. В Элмвуде, пригороде Хартфорда, Лоринг оставил свою машину с вашингтонским номерным знаком около дома известного капо. В двух кварталах оттуда его ждал прокатный автомобиль. Лоринг приехал на нем в Карлайл и остановился напротив дома двести семнадцать по Креснт-стрит в пяти кварталах от особняка Силфонта. В доме двести семнадцать по Креснт-стрит живет доктор Ролстон…
– Я его знаю, – вмешался Мэтлок. – Говорят, он…
– …делает нелегальные аборты, – закончил за него Гринберг.
– Он никак не связан с университетом! – возмутился Крессел.
– В университете бывали и похуже, – спокойно парировал Гринберг. – Зато доктор по-прежнему связан с мафией. Итак, Ральф оставил машину и пошел дальше пешком. Я прикрывал его – ведь в этом чемоданчике бесценный материал. Ральфа подобрал грузовик «Белл телефон компани», который после нескольких остановок – в частности, в ресторане под названием «Чеширский кот» – наконец и доставил его к Силфонту. Никто не мог знать, что он там, иначе его бы перехватили у выхода: за его машиной на Креснт-стрит вели наблюдение.
– Да, он мне так и сказал, – кивнул Мэтлок.
– Он знал, что такая возможность не исключается, и специально оставил след на Креснт-стрит. Убедившись, что за ним следят, он времени терять не стал. Не знаю, что он делал, – очевидно, использовал случайных прохожих, пока не увидел вас.
– Совершенно верно.
– И все же он действовал недостаточно быстро.
– Но к нам-то какое это имеет отношение? – чуть не закричал Крессел.
– Если мистер Мэтлок согласен продолжать наше сотрудничество, смерть Лоринга будет изображена в газетах как убийство в преступном мире. Юрист с плохой репутацией, возможно, даже разъездной агент по торговле запрещенным товаром – подозрительные клиенты. К этому делу будут притянуты и капо, и доктор; ими можно пожертвовать. Такую устроим дымовую завесу, что всех со следа собьем. Даже убийц. О Мэтлоке забудут. Это сработает – всегда срабатывало.
Крессел, казалось, был потрясен бойким красноречием Гринберга, его уверенностью и трезвым профессионализмом.
– Складно у вас выходит, – сказал Крессел.
– А я очень умный.
Мэтлок невольно улыбнулся. Ему нравился Гринберг, несмотря на то, что они встретились при таких печальных обстоятельствах, а может быть, именно благодаря этому. Агент хорошо говорил и быстро соображал. Человек он был действительно умный.
– А если Джим скажет, что он умывает руки?
Гринберг пожал плечами.
– Я не хочу зря тратить слова. Послушаем, что он скажет.
Оба посмотрели на Мэтлока.
– Я не собираюсь умывать руки, Сэм. Я остаюсь.
– Вы серьезно? Ведь этого человека убили!
– Я знаю. Я его нашел.
Крессел положил руку на локоть Мэтлоку. Это был жест друга.
– Я вряд ли похож на истеричного пастуха, который дрожит за свое стадо. Но я обеспокоен. Я напуган. На моих глазах человека, едва умеющего плавать, бросают в воду на глубоком месте.
– Это субъективное мнение, – спокойно возразил Гринберг. – Этой проблемой мы тоже занимались. И если бы мы не считали, что он выплывет, мы бы к нему никогда не обратились.
– Обратились бы, – сказал Крессел. – Не думаю, чтобы такие соображения вас остановили. Вы слишком легко пользуетесь выражением «можно пожертвовать», мистер Гринберг.
– Жаль, что вы так считаете, потому что это неверно. Я не получил еще полной информации, Крессел, но разве не вы должны быть нашим связным? Ибо если да, то я предложил бы вам выйти из игры. Мы найдем кого-нибудь другого, более подходящего для такой работы.
– Выйти из игры и предоставить вам полную свободу действий? Позволить вам творить в университете суд и расправу? Никогда в жизни!
– Тогда давайте работать вместе. Как бы это ни было неприятно и вам, и мне… Вы настроены враждебно – может быть, это и хорошо. Придется мне быть повнимательнее. Слишком много у вас возражений.
Мэтлока встревожили слова Гринберга. Одно дело – сотрудничать с человеком, к которому ты не питаешь дружеских чувств, и совсем другое – бросать в лицо завуалированные обвинения или, как пишут в романах, «оскорблять».
– Я требую объяснений, – вспыхнул Крессел.
Гринберг ответил тихо и рассудительно – тоном, никак не соответствовавшим произнесенным словам:
– Больше вам ничего не надо, мистер? Сегодня я потерял очень хорошего друга. Двадцать минут назад я разговаривал с его женой. При таких обстоятельствах я объяснений не даю. В этом вопросе мы с моим начальством расходимся. А теперь помолчите, и я напишу, в какое время мы будем связываться, и номера оперативных телефонов, которыми вы будете пользоваться в случае необходимости. Если же они вам не нужны, можете убираться отсюда.
Гринберг положил чемоданчик на стол и открыл его. Сэм Крессел, несколько ошарашенный, молча подошел к агенту.
А Мэтлок смотрел на видавший виды кожаный чемоданчик, который всего несколько часов назад был прикован цепочкой к руке мертвеца. Он знал, что пляска смерти началась.
Пора принимать решения и заводить контакты с людьми.
Глава 6
Надпись на табличке под дверным звонком гласила: «Мистер и миссис Бисон». Мэтлоку не составило труда получить приглашение к ним на ужин. Преподаватель истории Бисон был польщен, когда Мэтлок предложил ему провести совместный семинар. Бисон был бы польщен, даже если бы кто-то из коллег уровня Мэтлока спросил, какова в постели его жена (это интересовало многих). А поскольку Мэтлок был явно настоящий мужчина, Арчер Бисон счел, что выпивка и болтовня с его женой в мини-юбочке могут способствовать укреплению отношений с этим уважаемым профессором английской литературы.
– Одну секундочку! – донесся со второго этажа задыхающийся женский голос.
То была супруга Бисона, и ее четкий выговор, усовершенствованный в пансионе мисс Портер и Финч, казался карикатурным. Мэтлок представил, как дамочка мечется вокруг тарелочек с сыром и напитков – и сыр, и напитки просто необыкновенные! – в то время, как ее муж наводит окончательный порядок в книжных шкафах и выкладывает несколько мрачных на вид томов в деланом беспорядке на столы таким образом, что гость просто не может их не заметить.
Любопытно, прячут ли эти двое маленькие таблетки ЛСД или капсулы метедрина? Дверь открылась, и миниатюрная жена Бисона – как и следовало ожидать, в мини-юбке и прозрачной шелковой блузке, свободными складками лежавшей на ее высокой груди, – улыбнулась ему самой бесхитростной улыбкой.
– Привет, я Джинни Бисон. Мы с вами встречались на нескольких вечеринках. Я так рада, что вы пришли. Арчи дочитывает курсовые. Пойдемте наверх. – И, не дав Мэтлоку ответить, она повела его по лестнице. – Жуткая лестница, но что поделаешь – такова цена, которую приходится платить, когда начинаешь с самого низа.
– Я думаю, это ненадолго, – сказал Мэтлок.
