шестеро других зависят от меня! А ведь сколько таких, как мы! Но почему? Почему, великий боже, нас презирают? Нам нужна помощь, а нам предлагают больничные палаты!..
19 августа 1960 г. Я открыто изложил свою позицию! Слишком далеко они заходят… „Нимрод“, оказывается, не просто кодовое название места, это также и человек! География не меняется, зато меняется человек. Они больше не помогают людям вроде меня – то есть, может быть, и помогают, но дело не ограничивается нами. Они разрастаются, втягивают людей в свои сети – ради денег!..
20 августа 1960 г. Теперь они стали мне угрожать. Говорят, что, когда у меня опустеет аптечка, они мне больше ничего не дадут!.. А мне наплевать! К счастью, у меня достаточно запасов на неделю, если повезет – дней на десять… Как жаль, что я не люблю пить и от спиртного меня тошнит…
28 августа 1960 г. Я дрожал как осиновый лист и все-таки обратился в полицейский участок Карлайла. Я не подумал. Сказал, что хочу поговорить с самым главным: мне объявили, что время позднее – шестой час – и он уехал домой. Тогда я сказал, что у меня есть информация касательно наркотиков, и через десять минут шеф полиции появился… К этому времени им все стало ясно: я потерял контроль над собой и намочил брюки. Шеф полиции отвел меня в небольшую комнату, вытащил шприц и сделал мне укол. Это был человек Нимрода!..
7 октября 1965 г. Этот Нимрод недоволен мной. Я всегда ладил с Нимродом – с теми двумя прежними, – но этот более жесткий, более требовательный. Я отказался вовлекать студентов, и он вроде примирился с этим, но заявил, что я выгляжу глупо во время лекций и как преподаватель перестаю пользоваться влиянием. Его не волнует, что я не хочу подлаживаться к студентам, – он даже приветствует это, – но объяснил, каким бы хотел меня видеть… ну, более консервативным, что ли? Мне это кажется странным. Его зовут Мэтью Ортон, и он всего лишь помощник вице-губернатора в Хартфорде. Но он Нимрод. И я буду ему повиноваться…
14 ноября 1967 г. Спина невыносимо болит – врачи говорят, что происходит распад костей; именно это слово они и употребили… Я не думал, что будет так! Я могу читать лекции в течение сорока минут, не более, а затем вынужден извиниться и выйти… Я спрашиваю себя: стоит ли так жить?.. Очевидно, стоит, иначе я бы прекратил существование… А может быть, я слишком большой эгоист или слишком большой трус и поэтому не кончаю счеты с жизнью?.. Сегодня вечером встречаюсь с Нимродом. Через неделю День благодарения – интересно, куда я отправлюсь…
27 января 1969 г. Теперь уже надо кончать. Моя песенка спета, а Нимрод слишком многих и слишком глубоко заразил. Я постараюсь покончить с жизнью безболезненно, насколько это возможно, – ведь я уже столько вытерпел боли…
28 января 1970 г. Я пытался убить себя! Я не могу этого сделать. Беру пистолет, затем нож, но решиться не могу! Неужели я настолько заражен, что не могу довести до конца то, чего больше всего желаю?.. Нимрод убьет меня. Я хорошо это знаю, а он – еще лучше.
29 января 1970 г. Теперь Нимрод – это Артур Латона! Невероятно! Тот самый Артур Латона, который построил в Маунт-Холли дома для людей среднего достатка! Так или иначе, он сейчас дал мне совершенно немыслимый приказ. Я сказал, что это немыслимо. А я слишком ценен, чтобы от меня отказываться, – это я ему тоже сказал… Он хочет, чтобы я отвез большую сумму денег в Турцию, в Торос-Даглары!.. Почему, ну почему я не могу покончить с жизнью?..
18 апреля 1971 г. Какой удивительно странный мир! Чтобы выжить, чтобы существовать и дышать, человек вынужден делать столько для себя ненавистного. Итог страшен… оправдания и объяснения – еще страшнее… Боль передвинулась вниз. Я этого ждал. Как обычно, отправился к врачу Нимрода – я ведь должен обращаться только к нему. Я теряю в весе, у меня стало плохо с рефлексами. Он обеспокоен, и завтра я отправляюсь в частную клинику в Саутбери. Врач сказал – на исследование. Я знаю, они сделают все возможное. Предстоят поездки – очень важные поездки, говорит Нимрод. Он сказал, что я буду разъезжать большую часть лета. Если бы не было меня, был бы кто-то другой… Какая невыносимая боль!
22 мая 1971 г. Старый усталый солдат дома. „Гнездо Херрона“ – мое спасение! Мне удалили одну почку. Неизвестно, что будет со второй, сказал врач. Но я-то знаю. Я умираю… О господи, как я этого жду. Не будет больше поездок, не будет угроз. Нимрод уже не сможет ничего сделать… Но они постараются, чтобы я протянул подольше… Теперь у них нет другого выхода! Я намекнул врачу, что многие годы веду записи. Он лишь молча на меня уставился. Я никогда не видел, чтобы человек был так напуган…
23 мая 1971 г. Латона – Нимрод заехал сегодня утром. Прежде чем он начал говорить о деле, я сказал ему, что умираю и знаю это. И теперь для меня ничто не имеет значения, жизнь моя оборвется не потому, что я так решил. Я даже сказал, что готов к этому и что мне от этого только легче: я ведь пытался покончить с собой, но у меня не хватило сил. Он спросил меня: „Что вы сказали врачу?“ Он с трудом выговорил эти слова. Страх его заполнил комнату, словно густой туман… Я ответил спокойно и, думаю, с большим достоинством. Я сказал, что все мои записи будут переданы ему, если мне облегчат мои последние дни или месяцы. Он был взбешен, но понимал, что ничего не может поделать. Что можно сделать со стариком, который мучается от боли и знает, что вот-вот умрет? Какие тут могут быть аргументы?
14 августа 1971 г. Нимрод мертв! Латона умер от разрыва сердца! Раньше меня – какая ирония судьбы! И тем не менее все идет по-прежнему. Каждую неделю мне по-прежнему привозят нужную дозу, и каждую неделю напуганный посыльный спрашивает одно и то же: „Где записи?“, „Где они?“ Они чуть не угрожают мне, но я напоминаю им, что умирающий старик дал слово Нимроду. Зачем же мне что-то менять?.. И они живут со своим страхом… Скоро будет избран новый Нимрод… Я сказал, что не хочу знать, кто им станет, – и это правда!
20 сентября 1971 г. В Карлайле начинается новый учебный год. Мой последний год, и я это знаю – я имею в виду мои обязанности… Смерть Нимрода придала мне храбрости. Или, может быть, сознание того, что я сам умираю? Видит бог, я мало что могу исправить, но я пытаюсь!.. Нахожу страдающих людей и если не могу предложить ничего другого, то хотя бы предлагаю помощь в виде слов утешения или совета. Одно сознание того, что я там побывал, приносит облегчение. Те, с кем я говорю, всегда бывают так потрясены! Еще бы – сам „великий старец“! Боль и омертвение конечностей почти невыносимы. Возможно, я не смогу больше ждать…
23 декабря 1971 г. Два дня осталось до моего последнего Рождества. Многие приглашали меня к себе, но я всем сказал, что уезжаю в Нью-Йорк. Конечно, никуда я не уеду. Проведу эти дни здесь, в своем „гнезде“… Тревожное известие. Посыльные говорят, что новый Нимрод – самый суровый, самый сильный из всех. Говорят, он беспощаден. Он отдает приказы о ликвидации с такой же легкостью, с какой его предшественники отдавали самые обычные распоряжения. А может быть, они меня пугают? Но меня напугать невозможно!
18 февраля 1972 г. Врач сказал, что выпишет мне более сильные „лекарства“, но предупредил, чтобы я не увлекался. Он тоже говорил о новом Нимроде. Даже он обеспокоен: намекает, что это сумасшедший. Я сказал ему, что не хочу ничего знать. Я вышел из игры.
25 февраля 1972 г. Невероятно! Нимрод – чудовище! Настоящий безумец! Он потребовал, чтобы все, кто проработал здесь свыше трех лет, были убраны, высланы из страны, а если откажутся, то убиты! Доктор уезжает на следующей неделе. А у него жена, семья, практика… Вдова Латоны погибла в „автомобильной катастрофе“. Одного из посыльных – Поллизи – застрелили в Нью-Хейвене. Другому – Кэпелбо, – по слухам, дали смертельную дозу наркотиков.
5 апреля 1972 г. Нимрод приказал мне передать все записи посыльным, иначе он приостановит мое снабжение. Мой дом будет находиться круглые сутки под наблюдением. За мной всюду будет ходить „хвост“. Меня лишат медицинской помощи. Рак и отсутствие наркотиков окажут на меня такое действие, что я даже себе представить не могу. Но одного Нимрод не знает: перед отъездом доктор оставил мне запас наркотиков на несколько месяцев, хотя он и не верит, что я протяну так долго… Впервые в этой страшной, жуткой жизни я могу разговаривать с позиции силы.
10 апреля 1972 г. Я довел Нимрода до грани истерики. Он угрожает разоблачить меня, что бессмысленно. Он сказал, что уничтожит весь Карлайлский университет, но если он это сделает, то уничтожит и себя. Ходят слухи, что он созывает какое-то совещание. Важную встречу
