Директива Джэнсона

глубокую медитацию или крепко спит.

Джэнсон разжал руки, и Демарест, обмякнув, сполз на пол – полное расслабление тела, покинутого жизнью.

Посмотрев в старинный телескоп генерального секретаря, Джэнсон нашел Джесси именно там, где оставил ее: на противоположном берегу Ист-Ривер, на крыше старого завода по розливу газированной воды, прямо под огромной неоновой вывеской. Джесси уже начала разбирать свою винтовку четкими, умелыми движениями. Затем она посмотрела на него, словно почувствовав на себе его взгляд. И Джэнсон тотчас же ощутил какое-то странное предчувствие, невесомое и пьянящее, что все будет хорошо.

Отойдя от телескопа, он окинул окрестность невооруженным взглядом, подставляя лицо прохладному ветру. Хантерс-Пойнт. Сейчас это название приобрело особый зловещий смысл.[81]

Над головой его любимой женщины в сгущающихся сумерках светился красным неоном огромный логотип «Пепси-колы». Прищурившись, Джэнсон увидел на сверкающей водной глади отраженный свет. Какое-то мгновение ему казалось, что река залита кровью.

Глава сорок третья

– Хочу поблагодарить вас, мистер Джэнсон, за то, что вы присоединились к нам, – сказал президент Чарльз У. Берквист-младший, сидящий во главе овального стола.

Немногочисленные присутствующие, высокопоставленные сотрудники основных разведывательных служб, крупные аналитики, добирались независимо друг от друга в это неброское красивое здание на Шестнадцатой улице, используя боковой подъезд, к которому вела закрытая дорога, что обеспечивало полное инкогнито приезжающих и уезжающих. Не было ни магнитофонов, ни стенографисток. Еще одно совещание, которого, согласно официальным данным, не было.

– Ваша родина перед вами в неоплатном долгу, о котором она никогда не узнает, – продолжал президент. – Но я знаю. Поэтому не думаю, что вы очень удивитесь, услышав, что удостоены еще одной звезды «За отличие в разведслужбах».

Джэнсон пожал плечами.

– Наверное, мне можно начинать собирать металлолом.

– Но я также хотел, чтобы вы узнали, притом от меня лично, одну приятную новость. Благодаря вам мы смогли восстановить программу «Мёбиус». Дуг и остальные несколько раз провели меня по ней, и она нравится мне все больше и больше.

– Все в порядке? – равнодушно спросил Джэнсон.

– Похоже, вы нисколько не удивлены, – заметил президент Берквист, и в его голосе прозвучала тень недовольства. – Полагаю, вы понимали, что возможно всякое.

– Пообщавшись с крючкотворами так долго, как я, вы бы тоже перестали удивляться тому, как в них может уживаться светлый ум и непроходимая тупость.

Президент нахмурился, раздраженный тоном оперативника.

– Должен вам сказать, мы говорим о необыкновенных людях.

– Да. Необыкновенно самоуверенных. – Джэнсон медленно покачал головой. – Так или иначе, давайте обо всем забудем.

– Я хочу спросить, как вы смеете так разговаривать с президентом? – вмешался Дуглас Олбрайт, заместитель директора разведывательного управления министерства обороны.

– А я хочу спросить, когда вы чему-нибудь научитесь? – огрызнулся Джэнсон.

– Мы много чему научились, – высокомерно заявил Олбрайт. – Мы не повторим одни и те же ошибки.

– Правильно – ошибки будут другими.

Заговорил государственный секретарь.

– Как верно заметил Дуг, отказаться от программы сейчас – это значит выбросить десятки тысяч человеко-часов работы. Кроме того, это будет равносильно попытке заставить замолчать набатный колокол. Для всего мира Петер Новак по-прежнему существует.

– Мы сможем создать его заново, вылепить так, как нам нужно, добавив целую систему защитных мер, – сказал Олбрайт, с благодарностью посмотрев на государственного секретаря. – Существуют сотни способов помешать повторению того, что произошло с Демарестом.

– Я вам не верю, – возразил Джэнсон. – Всего несколько дней назад вы сходились во мнении, что программа «Мёбиус» была колоссальной ошибкой. Глобальным просчетом, как политическим, так и моральным. Вы понимали – или, в любом случае, делали вид, что понимали: план, построенный на всеобщем обмане, рано или поздно обязательно пойдет наперекосяк. Причем так, как заранее предсказать не может никто.

– Мы были в панике, – ответил государственный секретарь. – Мы потеряли способность трезво мыслить. Разумеется, мы хотели свернуть все работы по программе «Мёбиус». Но затем Дуглас взвешенно и спокойно все нам объяснил. Потенциал программы огромен. Это все равно что атомная энергия – конечно же, всегда остается риск катастрофы. С этим никто не спорит. Но потенциальная польза для всего человечества многократно перевешивает риск. – По мере того как он говорил, его речь становилась все более гладкой и звучной: высокопоставленный дипломат, привыкший выступать на пресс-конференциях и перед объективами телекамер. Теперь в нем с трудом можно было узнать того перепуганного человека, которого Джэнсон видел в поместье Хемпеля. – Повернуться к программе спиной только потому, что она дала сбой, означало бы сложить с себя полномочия политических деятелей. Разве вы это не понимаете? Мы с вами видим перед собой одну и ту же страницу?

– Да мы с вами читаем разные книги!

– Возьмите себя в руки, – резко заявил Олбрайт. – Да, мы перед вами в долгу – вы безукоризненно справились со своей задачей. Именно вы сделали возможным возрождение программы «Мёбиус».

Он не стал вдаваться в подробности: двоих человек быстро удалили из здания секретариата на носилках, прикрытых простынями, в совершенно разных направлениях.

– Двойник Демареста пришел в себя, – продолжал заместитель директора РУМО. – Сейчас он содержится в особо охраняемом месте и подвергается допросам с применением химических препаратов. Как вы и предполагали, он перепуган и уже готов сотрудничать. Разумеется, Демарест не доверил ему коды управления. Но тут ничего страшного нет. Поскольку Демарест лишился возможности постоянно перешифровывать коды доступа, наши специалисты смогли проникнуть в систему. Мы вернули контроль над «Мёбиусом».

– Ту же самую ошибку вы уже совершили в прошлом: воображали, что у вас все под контролем, – медленно покачал головой Джэнсон.

– Можете не сомневаться, двойник Демареста у нас в руках, – сказал техник с серым лицом, которого Джэнсон помнил по совещанию в поместье Хемпеля. – Это некий Ласло Кочиш. Преподавал английский язык в техникуме в Венгрии. Перенес пластическую операцию полтора года назад. Классическая история с морковкой на палочке. Вкратце, Демарест пообещал ему в случае успеха десять миллионов долларов. Но один неверный шаг – и Демарест зверски расправился бы и с ним, и со всей его семьей. Слабый человек. Он уже у нас под каблуком.

– Как вы могли догадаться, – любезно продолжал человек из РУМО, – мы предложим ему островок в Карибском море. Что как нельзя лучше отвечает его стремлению к затворничеству. Пленник будет жить в золотой клетке. Без права ее покидать. Под постоянным надзором людей из Кон-Оп. Мы сочли возможным позаимствовать определенную сумму у Фонда Свободы, чтобы оплатить все расходы.

– Но давайте не отвлекаться на несущественные мелочи, – натянуто улыбнулся президент Берквист. – Главное, все улажено.

– И программа «Мёбиус» снова в действии, – сказал Джэнсон.

– Благодаря вам, – подтвердил Берквист.

Он подмигнул, демонстрируя любезность, прикрывающую беспрекословную волю.

– Причем теперь она функционирует даже лучше, чем прежде, – вставил Олбрайт. – Так как мы кое-чему научились.

– Итак, мы обрисовали в общих чертах наше положение, – подвел итог государственный секретарь.