– Не родители… Вернее, не отчим. Только Альтина. Это случилось примерно через две недели после моего двадцатипятилетия. Я тогда работал, был дипломированным специалистом.
– Специалистом?
– Я архитектор, помнишь? Впрочем, я уж и сам почти забыл об этом.
– И мама специально ждала, пока тебе исполнится двадцать пять лет?
– Она поступила правильно. Не думаю, что сумел бы пережить это известие, узнай я о нем раньше. Святый боже! Ноэль Холкрофт, американский парнишка. Гамбургеры с жареной картошкой, стадион «Шиэ» и «Мете», «Гарден» и «Никc»[38]; приятели по колледжу, чьи отцы сражались на полях Второй мировой войны – выигрывая ее каждый по-своему. Да сказать тому Холкрофту, что его отец – один из тех щелкающих каблуками садистов в фильмах про войну… Господи, мальчишка бы свихнулся.
– Почему же она тогда вообще стала об этом рассказывать?
– Потому что я мог когда-нибудь узнать об этом сам, а она этого не хотела. Хотя и была уверена, что самому мне правду не узнать никогда. Они с Диком замели все следы – даже в свидетельстве о рождении моими родителями значатся Альтина и Ричард. Однако существовала еще одна метрика. В Берлине. «Клаузен. Пол мужской. Мать – Альтина. Отец – Генрих». И были живы люди, знавшие о том, что Альтина бросила мужа и сбежала с ребенком из Германии. Мама хотела, чтобы меня не могли застать врасплох: если вдруг по какой-то причине кто-нибудь вспомнит ту историю и попытается меня шантажировать, то я должен буду отвергнуть «клевету», утверждая, что речь идет о другом человеке, который еще ребенком умер в Англии.
– Значит, существует и свидетельство о смерти?
– Да. Зарегистрированное надлежащим образом в какой-то лондонской конторе.
Хелден прислонилась к стене:
– А у нас с тобой, оказывается, много общего. Наши судьбы полны фальшивых бумаг. Какая, наверное, роскошь – честная жизнь…
– Для меня бумаги не слишком много значат. Я не нанимал шпионов, чтобы выкрасть их, не стрелял в людей, которые мне эти бумаги добывали… – Ноэль допил виски. – Предпочитаю спрашивать сам. И собираюсь задать твоему брату несколько очень жестких вопросов. Молю бога, чтобы его ответы оказались именно такими, каких я ожидаю.
– Я молюсь вместе с тобой.
Холкрофт вплотную приблизился к Хелден – так, что плечи их соприкоснулись.
– Любишь меня хоть немножко? – спросил он.
– Гораздо больше, чем немножко.
– Останься сегодня со мной.
– Как раз это я и собиралась сделать. Поедем в твой отель?
– Но не в тот, что на улице Шеваль. Выдуманный нами мистер Фреска вчера переехал в более комфортабельные апартаменты. Видишь ли, у меня тоже есть друзья в Париже. Один из них – заместитель управляющего отелем «Георг V».
– Ой, к чему такая расточительность?
– Это вполне позволительно, потому что ты – непредсказуемая женщина: когда я с тобой, я не знаю, что с нами приключится на следующий день. Кстати, почему нам нельзя ехать в Аржантёй? Ты обещала сказать мне.
– Нас там видели.
– Кто?
– За тобой следил какой-то человек. Мы не знаем его имени, но он из Интерпола. У нас там есть свои люди. Они и сообщили, что из Парижа пришла оперативка с твоими приметами. А в Париж нитка протянулась из Нью – Йорка. Тебя разыскивает некий полицейский чин по фамилии Майлз.
Глава 28
Джон Теннисон вышел из людного зала прилета лондонского аэропорта Хитроу и направился к припаркованному у обочины черному «Ягуару». Водитель, увидев приближающегося светловолосого господина, отложил книгу, притушил сигарету и вышел из машины.
– Добрый день, мистер Теннисон, – произнес он с гортанным валлийским акцентом, приветствуя блондина.
– Давно ждешь? – равнодушно спросил шофера Теннисон.
– Не очень, – ответил валлиец, принимая у Теннисона портфель и небольшой чемодан. – Вы, наверное, хотите сами сесть за руль?
– Да. Высажу тебя по дороге у какой-нибудь стоянки такси.
– Я могу поймать такси и здесь, в аэропорту.
– Нет. Мне по дороге нужно немного поговорить с тобой, – объяснил Теннисон и сел за руль. Валлиец уложил багаж на заднее сиденье и тоже сел в машину. Через несколько минут они уже миновали ворота аэропорта и выехали на лондонскую автостраду.
– Как прошла поездка – удачно? – поинтересовался валлиец.
– Очень много было дел.
– Читал вашу статью про Бахрейн. Презабавная.
– Страна презабавная. Единственные экономисты на всем архипелаге – это индусы-лавочники.
– Но вы весьма благосклонно отозвались о шейхах.
– Потому что они были благосклонны ко мне. Какие новости со Средиземноморья? Что передают с корабля Бомонта? Ты поддерживал связь с братом?
– Постоянно. Мы используем радиотелефон на мысе Камарат. Пока все идет по плану. На пристани пущен слух, будто капитана видели в Сен-Тропез двое суток тому назад. Он якобы вышел в море на небольшом катере с какой-то женщиной. С тех пор ни о парочке, ни о катере нет никаких известий. Очевидно, попали в бушевавший на море шторм и погибли. Брат завтра сообщит о трагедии и примет командование на себя.
– Естественно. Что ж, значит, все идет хорошо. Причина смерти Бомонта будет предельно ясной. Несчастный случай во время шторма. Никому не придет в голову задавать еще какие-то вопросы.
– Вы не посвятите меня в то, что произошло на самом деле?
– Только в общих чертах. Детали будут для тебя лишним бременем, – ответил Теннисон. – Говоря коротко, Бомонт зарвался. Его видели в подозрительных местах в компании подозрительных личностей. Уже пошли разговоры о том, что наш высокопоставленный чин связан с ОДЕССОЙ.
Валлиец разгневался:
– Это же очень опасно! Проклятый идиот!
– Я должен сказать тебе еще кое-что, – сказал Теннисон. – Время пришло.
Валлийцем овладел благоговейный трепет:
– Значит,
– Я полагаю, это произойдет в ближайшие две недели.
– Поверить не могу!
– Почему? – спокойно спросил Теннисон. – Все идет по плану. Пора начинать рассылку шифровок. По всем адресам.
– По всем адресам, – зачарованно повторил валлиец.
– Код «Вольфшанце».
– «Вольфшанце»?.. О господи, значит, действительно началось!
– Слушай внимательно. Составишь сводный список региональных лидеров, в одном экземпляре, естественно. Соберешь всю картотеку – по всем странам, городам, политическим связям – и запечатаешь микрофильмы в стальной кейс. Принесешь этот кейс вместе со списком лично мне. Ровно через неделю, в среду, мы с тобой встречаемся возле моего дома в Кенсингтоне, на улице, в восемь часов вечера.
– Через неделю, в среду, в восемь часов, с кейсом.
– И со списком лидеров.
– Конечно, – валлиец прикусил указательный палец. – Свершилось… – сказал он шепотом.
– Есть, правда, одно маленькое препятствие, но мы его преодолеем.
