баллон; в сельской местности наверняка время от времени случаются такие происшествия.
А потом тот, кто это устроил, кто бы он ни был, сел в грузовик и ускользнул.
Когда Бен вернулся к «Рэнджроверу» – спустя какие-то секунды после взрыва, – от дома уже почти ничего не осталось.
Ей не пришлось терпеть страдания. Несомненно, она спала или была уже мертва перед тем, как ее маленький домик превратился в ад.
Он не мог заставить себя не думать об этом!
Четыре года Лизл и Питер прожили здесь, все время прячась, пребывая, без всяких сомнений, в постоянном страхе, но, так или иначе, их никто не беспокоил. Быть может, они так и жили бы дальше.
Но Бен явился в Цюрих.
И спровоцировал этих фанатиков на решительные действия, что в конечном счете привело к гибели Питера.
И приволок этих безликих и безымянных фанатиков за собой к Лизл, к женщине, уже однажды спасшей Питеру жизнь.
Бен пребывал в запредельной тоске. Он больше не испытывал острого, пронзающего чувства вины, им овладело оцепенение. Он больше не чувствовал ничего. Шок превратил его в лишенную эмоций машину, в живой труп, едущий по ночной дороге, уставившись прямо перед собой.
Но когда он уже приближался к погруженному во тьму городу, в нем начало пробуждаться одно- единственное чувство – медленно разгорающийся гнев. Гнев, обращенный на тех, кто превращает невинных людей в мишени только за то, что те случайно наткнулись на обрывки информации об их делишках.
Убийцы и те, кто их направляет, так и остались в его представлении безликими. Он не мог дать их описания, но был полон решимости сорвать с них маски. Он нужен был им мертвым, они намеревались запугать его, заткнуть ему рот. Но вместо того, чтобы убегать и прятаться, он решил сам
И если его отец один из них…
Сейчас ему нужно раскопать прошлое, узнать, кто такие эти убийцы, откуда они взялись и, главное, что они прячут. Бен знал, что нормальная человеческая реакция в подобных случаях – испуг, он и был испуган, но страх его не мог превозмочь его ярость.
Он знал, что перешел некую черту, за которой остались рациональные подходы и нормальные человеческие реакции – впереди была только одержимость.
Но кто же эти безликие убийцы?
Люди, которые в свое время помогли корпорации Макса Хартмана встать на ноги? Сумасшедшие? Фанатики? Или же просто наемники, которых наняла корпорация, основанная десятилетия назад крупными промышленниками и нацистами высшего ранга, в том числе и его отцом, людьми, которые хотят сейчас спрятать незаконные истоки своего богатства? Хладнокровные наемные убийцы, чуждые всякой идеологии, кроме обогащения – всемогущего доллара, немецкой марки, швейцарского франка…
Лжец на лжеце, и все связаны друг с другом.
Ему нужна бесстрастная, точная информация.
Кто-то говорил ему, что в Цюрихском университете находится одна из крупнейших в Швейцарии научных библиотек. Университет расположен на холмах, возвышающихся над городом, туда Бен сейчас и направлялся. Следуя логике, начинать копаться в прошлом нужно именно оттуда.
Вашингтон, округ Колумбия
Анна с отвращением смотрела, как бортпроводник демонстрировал какую-то гибкую штуку, которую надеваешь на нос и рот, чтобы дыхание не сбивалось, если самолет пойдет вниз. В свое время она прочитала в каком-то электронном издании статью, в ней говорилось, что никто еще не выживал при вынужденной посадке самолета на воду. Никогда. Она достала из сумочки аптечный пузырек с «ативаном». Срок годности лекарства истек, но Анна не особенно обеспокоилась. Если она хочет успешно перелететь Атлантику, то это единственное средство, которое ей поможет.
Откуда-то из глубин сумочки раздалась трель сотового телефона «СтарТэк», используемого для связи с ОВВ, – Анна забыла его отключить. Совмещенный с правительственным стандартом криптотелефонии, он был гораздо массивнее обычного аппарата.
Она достала телефон:
– Наварро.
– Подождите, соединяю с Аланом Бартлетом, – услышала она голос с легким ямайским акцентом.
Кто-то тронул ее за плечо. Это был стюард.
– Извините, мэм, – сказал он, – во время полета запрещено пользоваться сотовой связью.
– Мы пока еще не летим. – язвительно возразила Анна.
– Агент Наварро, – сказал Бартлет, – я рад, что поймал вас.
– Мэм, – упрямо продолжал стюард, – правилами запрещено пользоваться сотовой связью после того, как самолет покинул стоянку.
– Извините, это всего минута, – сказала ему Анна и обратилась к Бартлету. – В чем дело? Я лечу в Цюрих.
– Мэм… – начал стюард громко и возмущенно.
Не глядя на него, она свободной рукой достала удостоверение министерства юстиции и сунула ему под нос.
– Мы потеряли еще одного, – сказал Бартлет.
Еще одного? Так быстро? Убийцы активизировали свою деятельность.
– Прошу извинить, мэм, – стюард отошел.
– Вы разыгрываете меня, – простонала Анна.
– Это в Голландии. Городок называется Тилбург, в двух часах езды на юг от Амстердама. В Цюрихе поменяйте самолет и летите туда.
– Нет, – сказала она, – мне будет проще обратиться к представителю ФБР в Амстердаме, чтобы тот попросил немедленно произвести вскрытие. На сей раз мы сможем наконец-то сказать им, какой именно яд следует искать.
– Правильно ли это будет?
– Я лечу в Цюрих, директор. Я собираюсь найти живого человека – ведь мертвецы не разговаривают. Теперь скажите, как зовут тилбургскую жертву.
Бартлет на секунду замялся:
– Некий Хендрик Косгард.
– Постойте, – резко произнесла Анна, – этого имени нет в моем списке.
На другом конце линии воцарилось молчание.
– Бартлет, говорите, будь все оно проклято!
– Существуют другие списки, агент Наварро, – медленно проговорил Бартлет. – Я надеялся, что они… не понадобятся.
– До тех пор, пока я не сделаю крупную ошибку. Это мешает нашему взаимопониманию, директор Бартлет, – тихо сказала Анна, быстро оглянувшись вокруг – не подслушивает ли кто?
– Не совсем так, мисс Наварро. В моем отделе, как и в любом другом, существует разделение труда. Информация подается соответствующим образом. Вашей обязанностью было найти убийц. У нас имелись причины считать, что люди из списка, который я вам дал, люди, на которых заведены проверочные досье, находятся под угрозой убийства. У нас не было оснований думать, что… что остальным тоже угрожает опасность.
– А вы знали, где живет тилбургская жертва?
– Мы даже не знали, что он еще жив. Так или иначе, все попытки установить его местонахождение были напрасны.
– То есть мы не можем исключить возможность того, что убийцы просто имеют доступ к вашим документам.
– Все еще хуже, – с живостью отозвался Бартлет. – Те, кто убивает этих стариков, имеют источники
