Они внимательно посмотрели друг другу в глаза, отец и сын, знающие друг друга как самые близкие, родные люди.
– Что ж, я позвоню ему и попрошу о встрече, хорошо?
– В этом нет необходимости, – ответил Мэнни. – Все уже устроено.
– Что?
– Завтра Лэнг будет в Лос-Анджелесе в «Сенчури-Плаза». Там состоится обед в память покойного государственного секретаря. После этого он немного приведет себя в порядок, а к семи часам будет ждать тебя в отеле. И тебя тоже, моя дорогая. Лэнг на этом настаивает.
Двое агентов охраны в вестибюле возле президентских апартаментов сразу же узнали конгрессмена. Они кивнули ему и Калейле, а человек, стоявший справа, повернулся и позвонил в колокольчик. Через несколько мгновений Лэнгфорд Дженнингс открыл дверь. Он выглядел бледным и изнуренным, с темными кругами под глазами. Дженнингс попытался выдавить из себя знаменитую президентскую ухмылку, но не смог. Вместо этого лишь нежно улыбнулся и протянул руку:
– Здравствуйте, мисс Рашад. Для меня удовольствие и большая честь познакомиться с вами. Пожалуйста, входите.
– Благодарю вас, мистер президент, – ответила Калейла.
– Эван, очень рад видеть вас снова.
– И я рад вас видеть, сэр, – отозвался Кендрик и, входя, подумал, что Дженнингс выглядит постаревшим, таким он его еще не видел.
– Пожалуйста, садитесь. – Президент провел гостей в гостиную к двум стоявшим друг против друга диванам, которые связывал между собой круглый покрытый стеклом кофейный столик. – Пожалуйста, – повторил он, жестом указывая им на диван справа, а сам направляясь к тому, что был слева. А после того как все уселись, добавил: – Мне нравится смотреть на привлекательных людей. Полагаю, мои клеветники нашли бы это очередным признаком моей чрезмерной поверхностности, но мне по душе, как сказал однажды Гарри Трумэн: «Я лучше стану смотреть на голову лошади, чем на ее задницу». Простите меня за мой язык, молодая леди.
– Я не слышала ничего такого, за что мне следовало бы вас прощать, сэр, – откликнулась Калейла.
– Как поживает Мэнни?
– Он, видимо, не выиграет, но принимает бой, – ответил Эван. – Я так понял, что вы приезжали к нему несколько недель назад?
– Я плохо поступил?
– Вовсе нет, но было немного жестоко с его стороны не рассказать мне об этом.
– Это была моя идея. Я хотел дать вам обоим время все обдумать, а обратился к Вайнграссу потому, что мне надо было побольше узнать о вас, чем это можно вычитать в документах, написанных правительственным жаргоном. Он оказался единственным живым источником. Прошу меня простить.
– Вам не за что извиняться, сэр.
– Вайнграсс – смелый человек. Он знает, что умирает, но обращается с неотвратимой смертью так, словно она ему совершенно не страшна. Я не надеюсь дожить до восьмидесяти одного года, но если доживу, то постараюсь иметь столько же мужества.
– До восьмидесяти шести, – ровным голосом поправил Кендрик. – Я тоже думал, что ему восемьдесят один, но вчера выяснилось, что ему на самом деле восемьдесят шесть.
Лэнгфорд Дженнингс пристально посмотрел на Эвана, потом откинулся на спинку дивана, выгнул шею и засмеялся тихо, но от всей души, так, словно только что услышал очень забавную шутку.
– Что тут смешного? – удивился Эван. – Я знаю Мэнни уже двадцать лет, но он никогда не говорил правды о своем возрасте, даже умудрился изменить его в паспорте.
– Это как-то не стыкуется с тем, что он рассказывал мне, – объяснил президент, продолжая смеяться. – Я не стану загружать вас подробностями, однако он мне кое-что прояснил и был чертовски прав. Между прочим, я предложил ему занять очень высокую должность. А он ответил: «Простите, Лэнг, не могу ее принять. Не могу себе позволить обременять вас моими взятками».
– Мэнни большой оригинал, мистер президент, – заметила Калейла.
– Увы, годы никого не щадят… – грустно произнес Дженнингс, и лицо его потемнело. Потом он взглянул на Рашад: – Ваш дядя Митч просил передать вам привет.
– Правда?
– Пейтон уехал час назад. К сожалению, понадобилось срочно вернуться в Вашингтон, но вчера он настоял на том, чтобы мы с ним повидались, прежде чем я встречусь с конгрессменом Кендриком.
– Почему? – смущенно поинтересовался Эван.
– Эм-Джей наконец рассказал мне всю историю «Инвер Брасс». Ну, конечно, не всю, потому что ее никто не знает. Уинтерс и Варак ушли из жизни, и теперь, наверное, невозможно выяснить, как оказался открыт оманский файл, но это уже не имеет значения. «Инвер Брасс» закончил существование.
– А разве раньше он вам про него не рассказывал? – удивился Кендрик и тут же вспомнил Ахмата, который говорил, что вряд ли Дженнингс знает все то, о чем ему поведал Пейтон.
– Рассказав честно все, Эм-Джей подал в отставку, но я ее тут же отверг. Он сказал, что если бы я раньше знал всю историю этой группы, то вряд ли согласился бы с тем, чтобы вы стали моим заместителем. Не знаю, возможно, так и было бы, но сейчас это уже неуместно. Вы не только начинаете сначала, но и обладаете национальным мандатом, конгрессмен.
– Мистер президент, – возразил Эван, – все это создано искусственно…
– А какого черта Сэм Уинтерс это делал? Наверное, у него на то были веские соображения, – перебил его Дженнингс. – Я не берусь судить, черт побери, насколько чистыми были мотивы членов «Инвер Брасс», но главная их беда в том, что они забыли уроки истории. А Уинтерс лучше всех должен был их помнить. Когда кто-то объявляет себя избранным человеком и начинает манипулировать волей других, в движение приходит чертовски опасный механизм. Так что, по существу, организация «высших существ», красиво названная «Инвер Брасс», ничем не лучше племени бессовестных головорезов Боллингера. И те и другие действовали одним и тем же способом. Их способом.
Эван резко подался вперед:
– Значит, именно по этим причинам…
В этот момент зазвонил дверной колокольчик – раздалось четыре коротких звонка.
Вытянув руку, Дженнингс посмотрел на Калейлу:
– Оцените, мисс Рашад. То, что вы только что услышали, – условный код.
– Что?
– Ну, конечно, не слишком изощренный код, но он работает, говорит мне о том, кто там сейчас у двери. – И, повернувшись в сторону нее, президент крикнул: – Входите!
В комнату вошел Джералд Брюс и плотно притворил за собою дверь.
– Простите, что вторгаюсь, мистер президент, но только что пришло донесение от Бейджинга, а мне известно, что вы хотели бы о нем знать.
– С этим можно подождать, Джерри. Позвольте мне представить вас…
– Джо?.. – Имя как-то самопроизвольно сорвалось с губ Кендрика. Перед ними стоял красивый молодой специалист из Государственного департамента, сопровождавший его в Сардинию.
– Здравствуйте, конгрессмен, – отозвался Брюс. Он подошел к дивану и обменялся с Эваном рукопожатиями.
Кендрик, кивнув в сторону Калейлы, назвал ее:
– Мисс Рашад.
– Все правильно, – вмешался Дженнингс. – Джерри рассказывал мне, что видел вас, когда вы летели в Оман… Не стану хвалить его перед вами, но Митчелл Пейтон выкрал Джерри у Фрэнка Свонна из Государственного департамента, а я, в свою очередь, украл этого парня у него. Ему нет равных в компьютерных делах и в том, как держать их в секрете. Он – настоящий профессионал.
– Вы так добры, что смущаете меня, сэр, – произнес Брюс. – А что касается Бейджинга, мистер президент, то его ответ утвердительный. Надо ли мне еще раз подтвердить ваше предложение?
– Это еще один код, – с улыбкой пояснил Дженнингс. – Я обещал свернуть скулы нашим ведущим банкирам на бирже, чтобы они не слишком жадничали в Гонконге. Разумеется, в ответ на…
