Ультиматум Борна

международный канал. – Он поднял трубку, коснулся кнопки, сказал что-то быстро по-русски, положил трубку и повернулся к американцам. – Ваш номер – двадцать шесть; это последняя кнопка справа во втором ряду.

– Спасибо, – Конклин кивнул и, достав из кармана клочок бумаги, передал его офицеру КГБ. – Я бы хотел попросить еще об одном одолжении, Круппи. Это парижский номер телефона. Предположительно, это прямая линия к Шакалу, но он не совпадает с номером, который дали Борну и по которому до Шакала действительно дозвонились. Мы не знаем, чей это телефон, но он как бы то ни было связан с Карлосом.

– И вы не хотите по нему звонить, чтобы не выдать себя. Я понимаю. Зачем поднимать тревогу, когда в этом нет необходимости? Я позабочусь о нем. – Крупкин посмотрел на Джейсона с выражением старшего, понимающего коллеги на лице. – Будьте сильны духом, мистер Борн, как сказали бы монархисты, не видя значительной беды перед собой. Несмотря на ваши сомнения, я абсолютно уверен в возможностях Лэнгли. Они нанесли немалый урон моим не самым незначительным операциям.

– Уверен, вы им ответили взаимностью, – проронил Джейсон, нетерпеливо поглядывая на телефон.

– Знание этого поддерживает меня на пути.

– Спасибо, Круппи, – сказал Алекс. – Твоими словами, ты отличный старый враг.

– И снова, позор твоим родителям! Подумать только, если бы они остались в матушке-России! К этому времени мы с тобой уже руководили бы Комитетом.

– И имели бы два дома у озера?

– Ты с ума сошел, Алексей? Мы бы владели всем Женевским озером! – Крупкин повернулся и вышел, тихо посмеиваясь.

– Это все ваша дурацкая игра, да? – сказал Борн.

– Точно, – согласился Алекс, – но как только украденная информация может привести к потерям – с обеих сторон, между прочим, – в ход идет оружие, и игры кончаются.

– Звони в Лэнгли, – резко произнес Джейсон, кивая на телефон. – Холланд должен объясниться.

– Лэнгли сейчас не поможет…

– Что?

– Еще слишком рано; в Штатах сейчас меньше семи утра, но не беспокойся, я пролезу. – Конклин достал из кармана маленькую записную книжку.

– Пролезешь? – воскликнул Борн. – Как это прикажешь понимать? Я вот-вот сорвусь, Алекс, речь идет о моих детях!

– Расслабься, это означает всего лишь, что у меня есть его неофициальный домашний телефон. – Конклин сел, поднял трубку и набрал номер.

– «Пролезу», о боже! Вы, реликты устаревших шифров, не можете говорить на нормальном английском. Пролезу!

– Простите, профессор: привычка… Питер? Это Алекс. Открой глаза и проснись, моряк. У нас проблемы.

– Я давно не сплю, – ответил голос из Фэйрфакса в Виргинии. – Только что вернулся с пятимильной пробежки.

– О, вы, люди с ногами, считаете себя умнее других.

– Боже, прости, Алекс… Я не хотел…

– Конечно, нет, офицер Холланд, но у нас действительно проблемы.

– Это означает, что ты по крайней мере встретился с Борном.

– Он стоит сейчас рядом со мной, и мы звоним из советского посольства в Париже.

– Что? Вот дьявол!

– Нет, не дьявол, всего лишь Кассет, если помнишь.

– Ах да, я и забыл… Как его жена?

– С ней Мо Панов. Добрый доктор обеспечивает медицинскую поддержку, за что я ему благодарен.

– Я тоже. Какие еще успехи?

– Ничего, что тебе хотелось бы услышать, но придется.

– О чем это ты?

– Шакал знает об имении Танненбаум.

– Ты спятил! – вскричал директор Центрального разведывательного управления так громко, что в трансокеанской линии появился металлический отзвук. – Никто о нем не знает! Только Чарли Кассет и я. Мы создали легенду с ложными именами, ведущую в Центральную Америку, которая слишком далека от Парижа, чтобы кто-либо мог найти какие-то неувязки. К тому же не было ни одного упоминания о Танненбауме ни в одном приказе! Алекс, это герметично закрытое место, мы никому не позволяли работать с ним!

– Но факты остаются фактами, Питер. Мой друг получил записку, в которой сказано, что деревья Танненбаума сгорят вместе с его детьми.

– Сукин сын! – бесился Холланд. – Оставайся на линии, – велел он. – Я позвоню Сен-Жаку туда, усилю охрану и перевезу их оттуда сегодня утром. Оставайся на линии!

Конклин поднял глаза на Борна. Он тоже все слышал: телефон стоял между ними.

– Если есть утечка – а она есть, – это не может быть Лэнгли, – сказал Алекс.

– Должна быть! Он искал недостаточно глубоко.

– Куда же он смотрит?

– О, небо, ты же у нас эксперт. Вертолет, который их вывез; экипаж, люди, которые обеспечили американскому воздушному судну коридор на великобританскую территорию. Боже! Карлос купил даже королевского губернатора Монтсеррата вместе с их руководителем отдела по борьбе с наркотиками. Что может ему помешать контролировать коммуникации между нашими военными и Плимутом?

– Но ты же слышал, что он сказал, – настаивал Конклин. – Имена были вымышленными, легенда ориентирована на Центральную Америку, и, более того, никто на промежуточных участках маршрута не знал о Танненбаумском имении. Никто… У нас провал.

– Прошу тебя, избавь меня от этого шифро-жаргона.

– Это вовсе не шифр. Провал – он и есть провал…

– Алекс? – на линии снова раздался сердитый голос Питера Холланда.

– Да, Питер?

– Мы перевозим их, и я не скажу даже тебе куда. Сен-Жак взбешен, потому что миссис Купер с детьми только обустроились, но я пообещал, что у него есть час времени.

– Я хочу поговорить с Джонни, – сказал Борн, наклоняясь и говоря громко, чтобы его было слышно.

– Рад с вами познакомиться. Жаль, что только по телефону, – вставил Холланд.

– Спасибо за все, что вы для нас делаете, – проговорил Джейсон тихо и искренно. – Я серьезно.

– Услуга за услугу, Борн. Охотясь за Шакалом, ты вытащил большого гадкого кролика из грязной шляпы, которого никто не ожидал там найти.

– Что?

– «Медуза», новая.

– Что насчет нее, кстати? – встрял Конклин.

– Мы проводим наше собственное перекрестное опыление между сицилийцами и кое-какими европейскими банками. Они пачкают все, к чему прикасаются, но у нас теперь больше проводов к этой крутой юридической фирме в Нью-Йорке, чем у НАСА в космическом шаттле. Мы подбираемся все ближе.

– Удачной охоты, – сказал Джейсон. – Могу я узнать номер в Танненбауме, чтобы связаться с Джоном Сен-Жаком?

Холланд продиктовал номер; Алекс записал его и повесил трубку.

– Передаю штурвал в твои руки, – сказал он, освободив место у телефона и заняв стул у правого угла стола.

Борн сел и сосредоточил внимание на множестве кнопок перед ним. Он поднял трубку и, сверяясь с цифрами, записанными Алексом, набрал номер.

Приветствия были краткими, вопросы Джейсона резкими, а голос требовательным:

– С кем ты говорил о Танненбаумском доме?