– У меня есть данные, касающиеся полковника Крупкина, генерал. Согласно вашему распоряжению следить за его телефонными разговорами, включая международные линии, авторизованные им, несколько минут назад я получил из Парижа запись, которую вам, думаю, было бы интересно послушать.
– Как всегда, вы хорошо работаете, я очень признателен; и, как всегда, уверен, полковник Крупкин обо всем будет нам сообщать, но ведь вы знаете, он бывает так занят…
– Не нужно ничего объяснять. Разговоры были записаны в течение последнего получаса. Наушники?
Родченко надел наушники и кивнул. Оператор положил перед генералом блокнот и несколько заточенных карандашей, нажал цифру на клавиатуре и откинулся на спинку, а влиятельный третий директор Комитета наклонился вперед, внимательно слушая. Вскоре генерал стал делать пометки; через несколько минут он яростно все записывал. Запись закончилась, и Родченко снял наушники. Он строго посмотрел на оператора узкими глазами, прячущимися между складками морщинистой кожи, его лицо теперь казалось еще более старым.
– Сотрите все, потом уничтожьте катушку, – приказал он, поднимаясь со стула. – Как обычно, вы ничего не слышали.
– Как обычно, генерал.
– И, как обычно, вы получите премиальные.
Было 4.17, когда Родченко вернулся в свой офис и сел за стол, изучая записи. Это было
– Мне сейчас же нужен спутниковый канал к нашему консулу в Нью-Йорке. Все возможные шифраторы должны работать.
Как это могло случиться?
Глава 32
Мари хмуро кивнула Мо Панову через комнату отеля, слушая голос мужа в трубке телефона.
– Откуда ты звонишь? – спросила она.
– С автомата в Plaza-Athene, – ответил Борн. – Вернусь через пару часов.
– Что происходит?
– Кое-какие осложнения, но есть и прогресс.
– Это мне ни о чем не говорит.
– Да и нечего особо рассказывать.
– Что это за Крупкин?
– Оригинал. Он привез нас в советское посольство, и я говорил с твоим братом по одному из их каналов.
–
– В порядке. Все в порядке. Джеми там нравится, а миссис Купер не подпускает Джонни к Элисон.
– Значит, Бро не очень-то и хочет к ней подходить.
– Возможно.
– Какой там номер? Я хочу позвонить.
– Холланд налаживает безопасную линию. Через час-другой мы узнаем.
– Это означает, что ты говоришь неправду.
– Возможно. Ты должна быть с ними. Если я задержусь, то позвоню тебе.
– Погоди минутку, Мо хочет поговорить с тобой…
Короткие гудки. Панов медленно покачал головой, видя реакцию Мари на резко прерванный разговор.
– Забудь, – сказал он, – меньше всего он сейчас хочет говорить со мной.
– Он снова взялся за свое, Мо. Это больше не Дэвид.
– У него сейчас другая цель, – сказал Мо тихо. – Дэвид с этим не справился бы.
– Кажется, это самое ужасное, что я когда-либо от тебя слышала.
Психиатр кивнул.
– Очень может быть.
Серый «Ситроен» припарковался в нескольких сотнях футов по диагонали от крытого входа в здание, где была квартира Доминик Лавьер, на фешенебельной авеню Монтейн. Крупкин, Алекс и Борн сидели сзади, Конклин снова на откидном сиденье. Они разговаривали очень тихо, поглядывая на стеклянные двери здания.
– Ты уверен, что это сработает? – спросил Джейсон.
– Я уверен только в том, что Сергей – чрезвычайно талантливый профессионал, – ответил Крупкин. – Его тренировали в Новгороде, знаете ли, и его французский безупречен. К тому же у него при себе столько удостоверений, что их хватило бы, чтобы заморочить голову даже Службе документации Второго бюро.
– А другие двое?
– Тихие подчиненные, верные своему начальнику. Тоже профессионалы в своем деле… Вот он идет!
Они видели, как Сергей вышел из стеклянных дверей; он повернул налево, пересек широкую улицу и подошел к «Ситроену», обогнул капот и сел за руль.
– Все в порядке, – сказал он, повернув голову к сидевшим в машине. – Мадам еще не вернулась, ее квартира – номер двадцать один, на втором этаже справа. Ее тщательно проверили, помех не обнаружено.
– Вы
– У нас лучшее оборудование, сэр, – ответил кагэбэшник, улыбаясь. – Мне больно об этом говорить, но разработано корпорацией «Джэнерал Электроникс» по заказу Лэнгли.
– Два очка в нашу пользу, – сказал Алекс.
– И минус двенадцать за то, что позволили украсть технологию, – заключил Крупкин. – Кстати, кажется, несколько лет назад в матрац мадам Лавьер могли вшить жучок…
– Проверили, – перебил Сергей.
– Спасибо, но, по-моему, Шакал вряд ли сможет следить за всем своим персоналом по всему Парижу. Это слишком сложно.
– А где другие двое? – спросил Борн.
– В коридорах на первом этаже, сэр. Скоро я к ним присоединюсь. У нас есть машина поддержки дальше по улице, радиосвязь и все такое, конечно… Сейчас я вас подвезу.
– Минутку, – прервал Конклин. – Как мы войдем? Что нам сказать?
– Все уже сказано, сэр. Вам не придется ничего говорить. Вы – секретные агенты французской эс-вэ-дэ- ка…
– Чего? – перебил Джейсон.
– Службы внешней документации и контрразведки, – ответил Алекс. – Это ближайшее местное подобие Лэнгли.
– А Второе бюро?
– Специальное подразделение, – небрежно бросил Конклин, думая о чем-то другом. – Некоторые говорят, что это элитное подразделение, другие – нет… Сергей, а они не будут проверять?
– Уже проверили, сэр. Показав консьержу и его помощнику мое удостоверение, я дал им незарегистрированный телефонный номер, по которому им подтвердили мой статус. После чего описал им вас троих и попросил, чтобы они просто пропустили вас в квартиру мадам Лавьер… Теперь я подъеду к дверям. Это произведет должное впечатление на портье.
– Иногда простота, подкрепленная властью, – лучший способ обмана, – заметил Крупкин, пока «Ситроен» маневрировал среди редкого движения, приближаясь к подъезду белокаменного жилого комплекса. – Поставь затем машину за углом вне видимости, Сергей, – приказал офицер КГБ, берясь за дверную ручку. – Да, и мое радио, пожалуйста.
