Ультиматум Борна

непростительно!

Джейсон схватил оружие Шакала и вломился в дверь напротив, сразу же узнав, что «Бинки» заслуживал большего восхищения, чем отвел ему бригадир. Он лежал на полу, истекая кровью от ножевых ран в живот и горло.

– Я не могу никуда дозвониться! – прокричала женщина с редеющими седыми волосами; она стояла на коленях над жертвой, истерически всхлипывая. – Он сражался как ненормальный – почему-то он не сомневался, что священник не станет стрелять в него.

– Сдавите кожу везде, где сможете, – скомандовал ей Борн, бросив взгляд на телефон. Он был цел! Джейсон подбежал к нему и, вместо того чтобы позвонить на вахту или оператору, позвонил в свой номер.

– Крупкин? – прокричал Алекс в трубку.

– Нет, это я! Первое: Карлос на лестнице – коридор, по которому я пошел! Второе: здесь порезан мужчина, тот же коридор, седьмая дверь справа! Поторопись.

– Как смогу. У меня прямая линия к офису.

– Где, черт возьми, команда КГБ?

– Они только что прибыли. Крупкин звонил несколько секунд назад из вестибюля – вот почему я принял тебя…

– Я иду на лестницу!

– Ради бога, зачем?

– Затем, что он мой!

Джейсон побежал к двери, не сказав ни слова успокоения бьющейся в истерике женщине; невозможно было взять их с собой. Он выскочил на лестницу, держа в руке оружие Шакала. Затем побежал вниз по ступеням; услышав топот собственных ботинок, остановился на седьмой ступеньке и разулся, сняв даже носки. Холодная поверхность камня под ногами напомнила ему о джунглях – плоть против холодного утреннего дерна; благодаря какому-то абстрактному, глупому воспоминанию, он почувствовал власть над собственными страхами – джунгли всегда помогали Дельте Один.

Этаж за этажом, он спускался, следуя за неизбежными пятнами крови – теперь гораздо большими, ее непросто было остановить, потому что последняя рана была слишком серьезной, чтобы ее можно было просто зажать. Шакал дважды пытался это сделать: первый раз на пятом этаже, второй – у дверей третьего этажа, что привело к новым темно-красным отметинам, поскольку ему не удалось справиться с замками.

Второй этаж, первый этаж – и все! Карлос в ловушке! Где-то в тенях внизу таилась смерть киллера, которая освободит его, Борна! Джейсон тихо достал из кармана коробок спичек «Метрополя»; он прислонился к стене, вынул одну спичку и поджег весь коробок. Затем бросил его через перила вниз, готовый выпускать очередь за очередью во все, что будет двигаться внизу!

Но там ничего не было – ничего! Цементированный пол пуст – там никого нет! Невозможно! Джейсон пробежал последние два пролета и врезался в дверь, ведущую в вестибюль.

– Что? – крикнул русский по ту сторону двери. – Кто там?

– Я американец! Я работаю с КГБ! Впустите меня!

– Что?..

– Я понял, – крикнул другой голос. – И, пожалуйста, имейте в виду, что на вас будет направлено множество стволов, когда вы откроете эту дверь. Понятно?

– Понятно! – прокричал Борн, в последнюю секунду догадавшись бросить автомат Карлоса на бетонный пол. Дверь отворилась.

– Выходи! – сказал офицер советской милиции, направляя пистолет Джейсону в ноги. – Стой, а то буду стрелять! – крикнул он.

– Незачем, – сказал запыхавшийся Крупкин, протискиваясь вперед.

– Почему?

– Комитет!

– Прекрасно, – милиционер кивнул, но остался на месте.

– Что ты делаешь? – спросил Крупкин. – Вестибюль очищен, и наша ударная группа на месте!

– Он был здесь! – прошептал Борн, будто его напряженный тихий голос мог опровергнуть значение произносимых слов.

– Шакал? – переспросил пораженный Крупкин.

– Он спустился вниз по лестнице! Он не мог выйти ни на каком другом этаже. Все пожарные двери намертво заперты изнутри – их можно открыть только домкратом.

– Скажи, – обратился офицер КГБ к гостиничному охраннику по-русски, – за последние десять минут после того, как было приказано запереть двери, проходил ли кто-нибудь здесь?

– Никак нет! – ответил милиционер. – Только истерическая женщина в окровавленном банном халате. Запаниковав, она упала в ванну и порезалась. Мы думали, у нее может быть сердечный приступ: она так визжала. Мы немедленно проводили ее в медицинский кабинет.

Крупкин повернулся к Джейсону, снова переключившись на английский:

– Только одна женщина, поранившаяся в панике.

– Женщина? Он уверен?.. Какого цвета были ее волосы?

Дмитрий перевел вопрос охраннику; выслушав ответ, он снова посмотрел на Борна.

– Он говорит, они были рыжеватыми и кудрявыми.

– Рыжеватыми? – Джейсон представил себе картину, весьма неприятную. – Телефон – нет, вахта! Пойдем, мне может понадобиться твоя помощь.

Босой Борн в сопровождении Крупкина побежал через вестибюль к клерку за регистрационной стойкой.

– Вы знаете английский?

– Очень даже хорошо, мистер сэр.

– План расположения комнат десятого этажа, быстро!

– Мистер сэр?

Крупкин перевел; на стойке появилась папка, из нее – заламинированый план.

– Эта комната! – указал Джейсон, стараясь не напугать встревоженного клерка. – Свяжитесь с ней по телефону! Если линия занята – отключите всех.

Крупкин снова перевел, и перед Борном появился телефон. Он взял трубку и заговорил:

– Это тот человек, что несколько минут назад заходил к вам…

– О да, конечно, милый человек. Спасибо вам большое! Доктор уже здесь, и Бинки…

– Мне нужно кое-что знать, и немедленно… Вы носите искусственные волосы или парики с собой, когда путешествуете?

– Должна сказать, это весьма неприлично…

– Леди, у меня нет времени на приличия, мне нужно знать! Так вы носите?

– Что ж, да, ношу. Вообще-то это не секрет, все мои друзья знают об этом, и они прощают мне это. Видите ли, дорогой мальчик, у меня диабет… и мои седые волосы ужасно редки…

– Нет ли среди ваших париков рыжего?

– Действительно, есть. Пожалуй, я сменю…

Борн с силой опустил трубку на аппарат и посмотрел на Крупкина.

– Сукин сын ускользнул. Это был Карлос!

– За мной! – скомандовал Крупкин, и они поспешили через пустой вестибюль к комплексу служебных помещений «Метрополя». Они дошли до медицинского кабинета и вошли внутрь. И оба остановились; у обоих перехватило дыхание от представшей их взорам картины.

Кругом валялись мотки рваной, растрепанной марли и бинтов разной ширины, по кушетке и полу разбросаны сломанные шприцы и тюбики антибиотиков, будто кто-то орудовал здесь в панике. Однако Борн с Крупкиным едва обратили на это внимание: их глаза были прикованы к женщине, которая пыталась оказать помощь сумасшедшему пациенту. Медсестра «Метрополя» была выгнута назад на стуле, ее горло