Ультиматум Борна

– Уже иду, товарищ.

Крупкин вложил микрофон в гнездо на приборной панели.

– Процесс пошел, – сказал он отрывисто, полуобернувшись через плечо. – Если уж мне суждено погибнуть с сумасшедшим киллером или с психом, который все-таки еще имеет остатки морали, то я предпочитаю последнее. В конце концов, вопреки заявлениям даже самых просвещенных скептиков, может быть, бог все-таки существует… Ты бы хотел купить себе дом на берегу озера Женева, Алексей?

– Я могу это обеспечить, – ответил Борн. – Если я переживу этот день и сделаю то, что должен, назови цену. Я не буду торговаться.

– Эй, Дэвид, – возразил Конклин. – Эти деньги сделала Мари, а не ты.

– Она послушает меня. Его.

– Так что теперь, кто бы ты ни был? – спросил Крупкин.

– Дайте мне выбрать оружие из того, что есть у вас в багажнике, и высадите меня в траву прямо перед арсеналом. Дайте мне пару минут, чтобы добраться до места, затем остановитесь на стоянке и явно – очень явно – обнаружьте, что его машина отсутствует, и убирайтесь оттуда как можно быстрее, не жалея мотора.

– И бросить тебя там одного? – вскричал Алекс.

– Это единственный способ взять его. Только так он может попасться.

– Безумие! – выпалил Крупкин, отчего его щеки завибрировали.

– Нет, Круппи, действительность, – просто ответил Джейсон Борн. – Это то же, что было в самом начале. Один на один – только так.

– Это же самоуверенный героизм! – взревел русский, ударив рукой по спинке кресла. – Нет, хуже – это глупая тактика. Если ты прав, я могу окружить это здание целой армией!

– Он именно этого и хочет – этого я хотел бы, если бы был Карлосом. Неужели ты не понимаешь? Тогда он легко сможет уйти в суматохе – это не проблема ни для него, ни для меня. Мы оба слишком часто делали так раньше. Толпа и суматоха – наша защита, это просто. Нож в офицера – и его форма наша; гранату в толпу – и после взрыва мы одна из бьющихся в агонии жертв – это обычное дело для наемных убийц. Поверь мне, я знаю – я стал одним из них, вопреки своему желанию.

– И что ты сможешь сделать один, Бэтмен? – спросил Конклин, яростно массируя бесполезную ногу.

– Подкрадусь к убийце, который хочет убить меня, – и он мой.

– Да ты свихнувшийся маньяк!

– Абсолютно верно. Только такие и выживают в этой убийственной игре.

– Безумие! – снова воскликнул Крупкин.

– Так позвольте мне; мне положено немного безумия. Если бы я знал, что вся русская армия способна обеспечить мое выживание, я бы молил о ней. Но это не так. Другого пути нет… Остановите машину и дайте мне выбрать оружие.

Глава 39

Темно-зеленый седан КГБ вырулил на наклонную дорогу, прорезанную в грунтовом склоне. Спуск был плавным. Арсенал на Кубинке окружало большое плоское пространство, по-летнему зеленое от травы. Казалось, здание выросло из-под земли, мощное коробкообразное вкрапление в пасторальный пейзаж, уродливое сооружение с окнами-амбразурами, достигавшее трех этажей в высоту и занимавшее площадь в два акра. Как и все строение, передний вход был большим, квадратным и не украшенным, если не считать барельефных профилей трех советских солдат над дверью, несущихся в смертельные вихри сражения, держа винтовки так, что могли бы прострелить друг другу головы.

Вооружившись настоящим русским «АК-47» и пятью стандартными тридцатипятизарядными рожками, Борн выпрыгнул из дальней от арсенала дверцы правительственной машины, скрываясь за ней, и нырнул в траву прямо через дорогу от входа. Пыльная стоянка арсенала находилась справа от длинного здания; одинокий ряд неухоженного кустарника ограничивал лужайку у въезда, в центре которой стоял высокий белый столб. На его вершине безжизненно висел в безветренном утреннем воздухе советский флаг. Джейсон перебежал через дорогу, низко пригибаясь, и присел за кустами; у него было всего несколько мгновений, чтобы увидеть сквозь кусты наличие или отсутствие охранных постов. Охрана казалась в лучшем случае расслабленной, беспечной, почти до полного отсутствия формальностей. В правой стене въезда было стеклянное окошко, похожее на театральную кассу; за ним охранник в военной форме читал журнал, а рядом с ним, менее, но достаточно заметный, спал другой, положив голову на стол. Два других солдата вышли из огромных двойных дверей арсенала – оба расслабленные, беспечные, один посмотрел на часы, а другой закурил.

Вот и вся охрана Кубинки; здесь не было и не предвиделось никаких неожиданных нападений – во всяком случае, передовые посты не ожидали никакой тревоги. Это было жутко, неестественно, за пределами понимания. Шакал находился на территории военных складов, однако при этом не было никаких признаков того, что он проник туда, никакой видимости того, что где-то внутри комплекса он захватил как минимум пятерых служащих: мужчину, изображающего его самого, еще троих мужчин и женщину.

А сама стоянка? Он не понял переговоров между Алексом, Крупкиным и голосом по радио, но теперь ему стало ясно, что, когда они говорили о людях, бегущих к украденной машине, они не имели в виду передний въезд! Должен быть выход непосредственно на стоянку! Боже, у него оставалось всего несколько секунд, прежде чем водитель комитетской машины заведет двигатель, въедет на стоянку, как можно более шумно развернется на ней и выедет, чтобы прибытие и спешный отъезд правительственной машины не могли остаться незамеченными. Если Карлос собирался совершить прорыв, это должно произойти в тот момент! После стандартного радиооповещения каждое мгновение дистанции между ним и арсеналом будет все больше усложнять поиск следов Шакала. И он, Борн, эффективная машина убийств из «Медузы», оказался в неправильном месте! Далее, бегущий по лужайке или по дороге гражданский с автоматом в пределах видимости военного комплекса определенно вызовет беспокойство. Какое мелкое, глупое упущение! Всего два-три переведенных дополнительно слова – и менее самонадеянный, более внимательный слушатель избежал бы этой ошибки. Всегда эти, казалось бы незначительные, мелочи! Проклятие!

В пятистах футах от него седан КГБ неожиданно взревел мотором, вырулив на стоянку, подняв клубы сухой пыли и выбрасывая из-под колес куски камня. Времени думать не оставалось – надо было действовать. Борн прижал «АК-47» к правой ноге, стараясь по возможности скрыть его, и встал на ноги. Левой рукой он касался верхушек кустов – садовник, быть может, осматривающий своих «подопечных», или праздный гуляка, бесцельно касающийся придорожных кустов, – ничего даже отдаленно угрожающего, обыденная картина; случайный наблюдатель решил бы, что он уже несколько минут шел по этой дороге, не будучи замечен.

Он оглянулся на вход в арсенал. Два солдата тихо смеялись, один из них снова посмотрел на часы. Потом из левой передней двери вышел объект их обсуждения: привлекательная темноволосая девушка, едва достигшая двадцати. Она комично хлопнула себя по ушам, состроила гротескную мину, быстро подошла к нетерпеливому солдату и поцеловала его в губы. Молодые люди взяли девушку за руки и пошли направо, прочь от входа.

Грохот! Металл о металл, стекло о стекло, громкий резкий звук донесся со стоянки. Что-то случилось с машиной Комитета с Алексом и Крупкиным внутри; молодой водитель из ударной группы либо врезался во что-то, либо машину вынесло на другой автомобиль на стоянке. Воспользовавшись этим шумом как поводом, Джейсон побежал по дороге. Он подумал о Конклине и тоже захромал, чтобы как можно меньше демонстрировать свое оружие. Затем повернул голову, ожидая увидеть двоих солдат и женщину, бегущих вдоль здания к месту аварии, но увидел, что они бегут в противоположную сторону, явно стараясь оказаться подальше отсюда.

Борн перестал хромать, проломился через кусты и побежал к бетонной дорожке, шедшей к углу здания, набирая скорость и тяжело и чаще дыша. Он больше не скрывал своего оружия, размахивая им в правой руке. Он добежал до конца дорожки. Его грудь тяжело вздымалась, вены на шее, казалось, готовы были лопнуть, пот струился по коже, увлажняя лицо, воротник и рубашку. Задыхаясь, он перехватил удобнее «АК-47», прижавшись спиной к стене, выбежал из-за угла и онемел от представшей его глазам картины. Топот его ног вместе с возбуждением, заставлявшим пульсировать виски, блокировали все посторонние