Ультиматум Борна

– И?

– И я могу сказать им, что вы его потеряли, и они мне поверят. Они поверят моему слову, что он сбежал от вас и вы взбешены, но не можете его найти. Он действует из неизвестных и недоступных мест, но, очевидно, под защитой страны, входящей в состав ООН. Я подозреваю, что именно так вы на него вышли.

– Ты говоришь загадками, мой старый добрый враг. С какой целью должен я принять твое предложение?

– Никаких международных судов, никаких обвинений в укрывании международного преступника… Вы получаете несколько жирных кусков в Европе. Вы захватываете управление над «Медузой» без особых проблем – в лице Дмитрия Крупкина, опытного софиста из космополитического мира Парижа. Кто будет лучше управлять предприятием?.. Новый герой Советов, член внутреннего экономического совета Президиума. Забудь о каком-то доме в Женеве, Круппи, как насчет особняка на Черном море?

– Это очень разумное и заманчивое предложение, уверяю тебя, – сказал Крупкин. – Я знаю двух-трех человек в Центральном комитете, с которыми могу связаться в пределах нескольких минут – конфиденциально, конечно.

– Нет, нет! – вскричал комиссар, обрушив кулак на стол Дмитрия. – Я кое-что понял – вы слишком быстро говорите, – но все это нонсенс!

– О, ради бога, помолчи! – рявкнул Крупкин. – Мы обсуждаем вещи, выходящие за пределы твоего понимания!

– Что? – подобно ребенку, которого приструнил взрослый, офицер Комитета, вытаращив глаза, был одновременно возмущен и испуган непристойным ответом подчиненного.

– Дай моему другу шанс, Круппи, – сказал Алекс. – Он лучший, и он может доставить тебе Шакала.

– Он также может и погибнуть, Алексей.

– Ему не впервой. Я верю в него.

– Вера, – прошептал Крупкин, в свою очередь вперившись в потолок. – Какая это роскошь… Хорошо, приказ будет издан секретно, его происхождение, естественно, неизвестно. Ты войдешь через американский комплекс. Его меньше всего понимают.

– Как скоро я там окажусь? – спросил Борн. – Мне нужно многое предусмотреть.

– У нас есть аэродром во Внукове, не более часа езды. Во-первых, я должен все организовать. Найдите мне телефон… Слушай, мой слабоумный комиссар! Тебя я не желаю больше слышать! Телефон!

Чуть ранее отдававший распоряжения, а теперь подчиненный начальник, который на самом деле понял из всего сказанного только «Президиум» и «Центральный комитет», неуклюже принес к столу Крупкина телефон с удлинителем.

– И еще кое-что, – сказал Борн. – Пусть ТАСС издаст срочный бюллетень с громким заголовком для газет, радио и телевидения, что убийца, известный как Джейсон Борн, умер от ран здесь, в Москве. Пусть детали будут расплывчатыми, но примерно совпадающими с произошедшим здесь этим утром.

– Это нетрудно. ТАСС – послушный инструмент государства.

– Я не договорил, – продолжил Джейсон. – Я хочу, чтобы в эти поверхностные детали было включено, что среди личных принадлежностей на теле Борна была найдена дорожная карта Брюсселя и его окрестностей. Город Андерлехт был обведен красным – это должно быть сообщено.

– Убийство верховного командующего НАТО – очень хорошо, очень убедительно. Однако, мистер Борн, или Вебб, как вас там, вам следует знать, что эта история волной моментально распространится по всему миру.

– Я это понимаю.

– Ты готов к этому?

– Да, готов.

– А твоя жена? Не следует ли тебе сначала предупредить ее, прежде чем весь цивилизованный мир узнает, что Джейсон Борн погиб?

– Нет. Я не хочу допустить ни малейшей вероятности утечки информации.

– Боже! – взорвался Алекс, закашлявшись. – Речь идет о Мари. Она не переживет этого!

– Я готов пойти на этот риск, – холодно произнес Дельта.

– Ты сукин сын!

– Да хотя бы и так, – согласился Хамелеон.

Джон Сен-Жак вошел в ярко освещенную солнцем комнату в сельском домике в Мэриленде. На его глаза наворачивались слезы, в руке он держал компьютерную распечатку. Его сестра сидела на полу перед диваном и играла с не желавшим успокаиваться Джеми. Элисон она уже уложила спать в кроватку. Она выглядела усталой и изможденной, лицо бледное, с темными кругами под глазами; ее вымотало постоянное напряжение и долгий перелет по идиотским маршрутам от Парижа до Вашингтона. Но, несмотря на то что она приехала поздно ночью, Мари встала рано, чтобы быть вместе с детьми – никакие дружеские уговоры миссис Купер не смогли удержать ее. Ее брат готов был отдать годы своей жизни, лишь бы не делать то, что ему предстояло через пару минут, но это было неизбежно. Ему следует быть рядом, когда она узнает.

– Джеми, – сказал Сен-Жак мягко. – Пойди найди миссис Купер, пожалуйста. Кажется, она на кухне.

– Зачем, дядя Джон?

– Я хочу поговорить несколько минут с твоей мамой.

– Джонни, прошу тебя, – возразила было Мари.

– Это необходимо, сестричка.

– Что?..

Ребенок вышел, странно посмотрев на дядю, направляясь к двери, очевидно, почувствовав что-то серьезное, как это свойственно детям. Мари встала и пристально посмотрела на брата, на слезы, побежавшие по его щекам. Ужасная весть стала ей понятна.

– Нет!.. – прошептала она, побледнев еще сильнее. – Боже милостивый, нет! – воскликнула она, ее руки и плечи задрожали. – Нет… нет! – Мари заплакала.

– Его больше нет, сестричка. Я хотел, чтобы ты услышала это от меня, а не по радио или телевидению. Я хочу быть с тобой.

– Ты ошибаешься, ошибаешься! – прокричала Мари, подбежав к нему и схватив за рубашку, смяв ткань в кулаках. – Он был под защитой!.. Он обещал мне, что будет в безопасности!

– Это только что пришло из Лэнгли, – сказал младший брат, протягивая распечатку. – Несколько минут назад звонил Холланд и сказал, что едет сюда. Он знал, что ты все равно узнаешь об этом. Это было взято из сообщения по московскому радио ночью, скоро об этом растрезвонят во всех средствах массовой информации.

– Дай сюда! – потребовала она. Он подчинился и нежно приобнял ее за плечи, готовый утешить как только сможет. Она быстро прочитала распечатку, стряхнула его руки, нахмурившись, вернулась к дивану и села. Ее концентрация была абсолютной; она положила бумагу на кофейный столик и снова изучила ее, будто это археологическая находка, какой-нибудь свиток.

– Он погиб, Мари. Я даже не знаю, что сказать, – ты знаешь, как он мне нравился.

– Да, знаю, Джонни, – и она посмотрела на него с тонкой улыбкой на губах, к удивлению Сен-Жака. – Но еще рановато лить слезы, братец. Он жив. Джейсон Борн жив, и, судя по этой уловке, Дэвид тоже жив.

Боже, она не может смириться с этим, подумал ее брат. Он подошел к дивану и сел на корточки перед ней рядом с кофейным столиком, взяв ее руки в свои.

– Сестричка, милая, думаю, ты не понимаешь. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе, но ты должна понять.

– Братец, благодарю тебя за заботу, но ты невнимательно прочитал это – недостаточно внимательно. Ужас самой новости отвлекает от подтекста. В экономике это называется введением в заблуждение облаком дыма и парой зеркал.

– Что? – Сен-Жак отпустил ее руки и поднялся. – О чем это ты?