Последние включали в себя сотрудников КГБ, охранников и подсобников. Практическая реализация Новгорода была проста по своей структуре. Персонал комплекса составлял ежедневные тренировочные графики для каждой конкретной секции, и тренеры, как постоянные, так и полуотставные, командовали всеми индивидуальными и групповыми мероприятиями, а кандидаты выполняли их, используя только язык комплекса и диалекты специфических районов, в которых они находились. Русский язык не допускался; это правило контролировалось тренерами, которые время от времени выкрикивали команды или оскорбления на родном языке, которые кандидаты должны были игнорировать.
– Что вы подразумеваете под «заданиями»? – спросил Борн.
– Ситуации, мой друг. Все, что угодно. Например, заказать ленч или ужин, или купить одежду, или наполнить бак машины, потребовав определенный бензин… со свинцом или без и с высоким октановым числом – все, с чем нам здесь не приходится сталкиваться. Кроме того, конечно, бывают и более драматические события, часто не запланированные, чтобы проверить реакцию кандидатов. Например, дорожное происшествие, в результате которого приходится иметь разговор с «американской» полицией и заполнять бланки страховки – вы можете выдать себя, если не знаете таких вещей.
– Что еще?
– Множество непредсказуемых вещей, которые человек может посчитать незначительными, а они могут оказаться важными. Например, подвергнуться нападению на улице ночью – что надо делать, а чего не стоит? Запомни, многие наши кандидаты, и все молодые, хорошо натренированы в самозащите, но в зависимости от ситуации может быть противопоказано использовать эти навыки. Они могут вызвать лишние вопросы. Благоразумие, всегда благоразумие… Но лично я, как опытный тренер, конечно же, всегда предпочитаю как можно более
– Как это понимать?
– Всегда изучай, но никогда не подавай виду. Например, мой подопечный должен подойти к нескольким кандидатам, скажем, в баре в какой-нибудь «глубинке» недалеко от военного полигона. Я изображаю из себя недовольного правительственного рабочего или, быть может, подвыпившего контрактника – кого- нибудь, имеющего доступ к информации – и начинаю разбалтывать засекреченную информацию немалой важности.
– Любопытства ради, – перебил его Борн, – как должны кандидаты действовать в подобной ситуации?
– Внимательно слушать и быть готовыми записать каждый любопытный факт, изображая при этом полнейшее безразличие и отвешивая замечания вроде, – тут южный диалект новгородского выпускника превратился в столь грубый горный южный, что магнолии сменились кислым солодом: – «Ну, кому какое дело до этой болтовни?» и «Неужто и впрямь бывают такие шлюхи?» или «Ни хрена не понимаю из того, что ты говоришь, кретин, – но я точно знаю, что ты меня окончательно достал!»… Что-то вроде того.
– И что потом?
– Потом каждого из них вызывают и просят перечислить все, что он узнал, – факт за фактом.
– Как насчет передачи информации? Для этого тоже предусмотрены тренировки?
Советский инструктор Джейсона уставился на него молча и пристально смотрел несколько мгновений, выпрямившись на откидном сиденье в маленьком самолете.
– Мне жаль, что вам пришлось задать этот вопрос, – проговорил он медленно. – Я должен буду доложить о нем.
– Я не должен был задавать его, я просто полюбопытствовал. Забудьте о нем.
– Не могу. И не стану.
– Вы доверяете Крупкину?
– Безусловно. Это настоящий бриллиант, многоязычный феномен. Звезда Комитета.
– Тогда доложите об этом ему одному. Он скажет вам, что это было просто любопытство. Я ничего своему правительству не должен; скорее, наоборот, оно обязано мне.
– Очень хорошо… Кстати, о вас. По приказу Дмитрия я организовал ваше прибытие в Новгород – прошу вас, не сообщайте мне, зачем вам это надо; это касается меня не более, чем то, о чем вы спросили, касается вас.
– Понятно.
– Вы свяжетесь с молодым тренером по имени Бенджамин, каким образом – объясню через минуту. Я бы хотел сообщить вам о Бенджамине следующее, чтобы вы понимали его отношение. Его родители были офицерами Комитета, работали в консульстве в Лос-Анджелесе почти двадцать лет. Он имеет в основном американское образование, был студентом в Калифорнийском университете, пока его вместе с отцом не вызвали спешно в Москву четыре года назад…
– Его вместе с
– Да. Его мать была схвачена во время одной из операций ФБР на военно-морской базе в Сан-Диего. Ей осталось еще три года провести в тюрьме. Для нее невозможно помилование или обмен.
– Эй, минутку. Тогда это не могло произойти по нашей вине.
– А я этого и не говорил. Я всего лишь сообщаю факты.
– Понятно. Итак, я встречусь с Бенджамином.
– Он единственный знает, кто вы – не по местному имени, конечно: вам присвоено имя Арчи, – и он обеспечит вам необходимый доступ в любой комплекс.
– Документы?
– Он все объяснит. Он также будет следить за тобой, будет с тобой все время, и, скажу по секрету, он чаще общался с товарищем Крупкиным и знает куда больше меня… Удачной охоты, хорек, если ты собрался на охоту.
Борн следовал по указателям – все было по-английски – до города Рокледжа, Флорида, расположенного в пятнадцати милях на юго-запад от мыса Канаверал, принадлежавшего НАСА. Он должен был встретиться с Бенджамином у прилавка за ленчем в местном магазине
Он увидел его. С песочными волосами, по виду типичный калифорниец, русский сидел у дальнего правого конца стойки, на стуле слева от него лежала бейсболка. Там были еще с полдюжины мужчин и женщин, разговаривавших между собой и потреблявших прохладительные напитки и легкие закуски. Джейсон подошел к пустому стулу, посмотрел на кепку и вежливо поинтересовался:
– Здесь занято?
– Я жду кое-кого, – ответил молодой тренер нейтральным тоном, подняв на Борна серые глаза.
– Тогда я поищу свободное место.
– Оно вряд ли появится в ближайшие пять минут.
– Черт, я всего лишь хотел глотнуть ванильной колы. Долго ждать не хочется…
– Присаживайтесь, – сказал Бенджамин, убрав кепку и естественным движением надев ее на голову. Жующий жвачку продавец подошел, и Джейсон сделал заказ; когда напиток был подан, тренер продолжил тихо, глядя на пену молочного коктейля, который потягивал через соломку: – Итак, ты Арчи, прямо как в комиксах.
– А ты Бенджамин. Очень приятно.
– Мы оба через некоторое время поймем, так ли это, верно?
– У нас есть проблема?
– Я хочу четко прояснить правила, чтобы она не возникла, – ответил русский с Западного побережья. – Мне не нравится, что вас сюда допустили. Несмотря на мое прежнее место жительства и то, как я говорю, я не люблю американцев.
– Послушай меня, Бен, – перебил Борн, заставляя тренера взглядом смотреть прямо в глаза. – Зная все
