Ультиматум Борна

двигатель и ударил по акселератору. – До «Испании» не больше пяти-шести миль отсюда. Эти огни гораздо дальше.

– Просто покажи мне кратчайший маршрут, – сказал Джейсон, утопив педаль газа.

Под руководством тренера, которое выражалось в резких выкриках: «Поверни здесь!», «Направо!» и «Дальше по этой дороге!», они пронеслись через «Париж» и дальше на север в следующие сектора, помеченные указателями «Марсель», «Монблан», «Ле Харв», «Страсбур» и множество других, огибая городские площади и проносясь по удивительным улицам и миниатюрным городским кварталам, пока не увидели перед собой «испанскую» границу. Чем ближе они подъезжали, тем громче бухали взрывы, тем ярче было желтое ночное небо. Охранники у ворот яростно терзали свои телефоны и рации; взвыли сирены из двух нот, перекрывая крики: полицейские и пожарные машины появились будто ниоткуда, промчались по улицам «Мадрида» на пути к следующему северному переезду.

– Что происходит?! – прокричал Бенджамин, выскочив из джипа и забыв о всяких запретах говорить не по-русски. – Я из командующего персонала! – добавил он, вставляя свою карточку в терминал, после чего барьер поднялся. – Скажи мне!

– Безумие какое-то, товарищ! – прокричал в ответ офицер из окошка будки. – Невероятно!.. Будто земля сошла с ума! Сначала «Германия», повсюду взрывы и огонь на улицах и домах. Земля ходит ходуном, и нам говорят, что это какое-то землетрясение. Потом то же самое в «Италии» – «Рим» превратился в факел, а в «греческом» секторе – «Афины» и порт «Пиринеи» тоже пылают, взрывы не прекращаются!

– Что говорит штаб?

– Они не знают, что сказать! Бред про землетрясение – только бред, не более того. Все в панике, отдают приказы и тут же отменяют их. – В будке раздался очередной звонок, офицер сорвал трубку и некоторое время слушал, потом закричал изо всех сил: – Безумие, это полное безумие! Вы уверены?

– Что такое? – крикнул Бенджамин в окошко.

– «Египет»! – прокричал офицер в ответ, прижимая трубку к уху. – «Израиль»!.. «Каир» и «Тель-Авив» – огонь повсюду, бомбы повсюду! Никто не может справиться с разрушениями; грузовики врезаются друг в друга на узких улицах. Гидранты сорваны, вода стекает в канавы, но улицы по-прежнему в огне… И какой-то идиот только что позвонил и спросил, правильно ли установлены знаки «Не курить» – в то время как деревянные постройки вот-вот разрушатся! Идиоты. Все идиоты!

– Иди сюда! – крикнул Борн, проехав через ворота. – Он где-то здесь! Ты веди, а я… – его слова потонули в оглушительном взрыве прямо впереди, в центре «мадридского» «бульвара Прадо». Это была мощнейшая детонация, древесина и камни взлетели в огненное небо. Потом, будто сам «бульвар» был живой, пульсирующей стеной огня, языки пламени покатились вперед, свернув налево из «города» на дорогу, которая вела к переезду через границу. – Смотри! – крикнул Борн, наклонившись из джипа к земле и коснувшись гравия; он поднес пальцы к ноздрям. – Боже, – воскликнул он. – Вся это чертова дорога пропитана бензином! – В тридцати ярдах перед джипом прогремел взрыв, послав во все стороны камни, загремевшие по металлической решетке, и пыль; пламя все с большей скоростью понеслось к джипу. – Пластид! – сказал Джейсон сам себе, потом крикнул Бенджамину, который бежал к джипу: – Вернись обратно! Пусть все убираются отсюда! Этот сукин сын напичкал все вокруг пластиковой взрывчаткой! Двигайтесь к реке!

– Я еду с тобой! – крикнул молодой русский, ухватившись за дверцу.

– Извини, парень, – ответил Борн, взревел двигателем и сорвал армейский джип назад через открытые ворота, распластав Бенджамина по гравию. – Это дело для взрослых.

– Что ты делаешь?! – прокричал Бенджамин затихающим на расстоянии голосом.

– Грузовик с горючим, этот чертов грузовик с горючим! – прошептал Джейсон, врываясь в «Страсбур, Франция».

Это случилось в «Париже» – где же еще, если не в Париже! Громоздкая копия Эйфелевой башни взлетела с такой силой, что земля задрожала. Ракеты? Шакал утащил из Кубинки ракеты! Несколько секунд спустя позади него прогрохотали новые взрывы, улицы потонули в пламени. Повсюду. Вся «Франция» уничтожалась таким образом, который только психу Адольфу Гитлеру мог присниться в его самых извращенных снах. Паникующие люди бегали по улицам, кричали, падали, молились богам, отвергнутым их лидерами.

«Англия»! Он должен был попасть в «Англию», а уж потом, в конечном итоге, в «Америку», где так или иначе, говорили ему все его инстинкты, наступит конец всему. Надо найти грузовик, на котором едет Шакал, и уничтожить маньяка. Он мог это сделать – он должен это сделать! Карлос думает, что он погиб, а это ключ, потому что Шакал будет делать то же, что сделал бы Джейсон Борн, будь он Карлосом. Когда вселенская катастрофа, подожженная им, достигнет своего пика, Шакал бросит грузовик и запустит последовательность, необходимую для того, чтобы уйти отсюда – в Париж, в настоящий Париж, где его армия стариков распространит весть о триумфе их монсеньора над вездесущими безбожниками русскими. Это должно быть где-то поблизости от тоннеля, вне всяких сомнений.

Гонку через «Лондон», «Ковентри» и «Портсмут» можно было сравнить только с кинохроникой бомбежек, обрушенных Люфтваффе на Великобританию, сопровождавшихся сначала свистом, а потом тихим ужасом ракет V-2 и V-5. Но жители Новгорода не были англичанами – спокойствие уступило место массовой истерии, забота о коллективе превратилась в борьбу за собственную жизнь. Впечатляющие воспроизведения Биг-Бена и здания Парламента потонули в бушующем пламени, авиационные заводы «Ковентри» превратились в факел, а улицы кишели кричащими, испуганными толпами, бежавшими к Волхову и верфям «Портсмута». Там, с уменьшенного в размерах пирса, люди десятками прыгали в воду, чтобы тут же попасть в магниевые сетки, где резкие разряды электричества прошивали воздух, отправляя безжизненные тела к следующим ловушкам над и под поверхностью воды. Увидев это, парализованная на какое-то время толпа ринулась затем в панике в миниатюризированный город «Портси»; охранники бросили свои посты, и ночью правил хаос.

Включив прожекторы джипа, Борн ехал среди языков пламени по переулкам и менее людным узким улицам – на юг, все время на юг. Он схватил с пола джипа осветительную шашку, выдернул чеку и стал отмахиваться плюющимся искрами, шипящим, ослепительным фонтаном огня от пытавшихся забраться к нему в машину. Вида пульсирующего пламени перед глазами было достаточно: все закричали и в ужасе отступили, думая, без сомнения, что перед ними произошел очередной взрыв.

Дорога, покрытая гравием! До ворот американского комплекса оставалось меньше ста ярдов… Гравий? Пропитанный бензином! Заряды пластида еще не сработали, но сделают это в любой момент, создав стену огня, которая захватит джип вместе с водителем! Вдавив акселератор в пол, Джейсон помчался к воротам. Они были покинуты – и железный барьер опущен! Он ударил по тормозам, заскользив по гравию, и остановился, надеясь вопреки здравому смыслу, что ни одна искорка не вылетит наружу и не подожжет гравий. Положив фонтанирующую дымом шашку на металлический пол, он ловко достал из карманов две драгоценные гранаты, с которыми ему очень не хотелось расставаться, выдернул чеки и швырнул их к воротам. Мощные взрывы разнесли баррикаду и, естественно, подожгли гравий, языки пламени охватили дорогу! У него не оставалось выбора; Борн выбросил горящую шашку и понесся по огненному тоннелю в последний и самый большой новгородский комплекс. В тот же миг взорвалась бетонная будка охранников у «английской» границы; стекло, камни и обломки металла полетели во все стороны.

Он был так увлечен стремлением поскорее домчаться до «испанского» переезда, что едва припоминал уменьшенные копии американских городов, и уж тем более кратчайший маршрут к тоннелю. Он просто следовал указаниям молодого Бенджамина. Но хорошо помнил, что этот выросший в Калифорнии тренер не раз говорил про «прибрежную дорогу – как шоссе номер один до самого Кармела!». Это были, конечно же, ближайшие к Волхову улицы, которые по очереди превращались, в нарушение географической последовательности, в побережье «Мейна», в «реку Потомак» в «Вашингтоне» и северные воды «пролива Лонг-Айленд», где находилась военно-морская база в «Нью-Лондоне».

Безумие достигло и «Америки». Полицейские машины, визжа сиренами, носились по улицам, одни люди